В лабиринте страстей - Владимир Гурвич

– В отмывании преступных денег, в подготовке убийства директора фонда «Капитал плюс» Турова Владимира Георгиевича.

У Анжелике было такое чувство, что ее ударили чем-то твердым по голове.

– Я убила Турова?!

– Не убили, – поправил он ее, – а подготовили убийство. А убил ваш друг и сожитель Николай Омельченко.

У Анжелике возникло стойкое ощущение, что она либо сходит с ума, либо ее дурачат. Внезапно ей вспомнился прощальный напряженный взгляд Михаила. Теперь, кажется, она начинает понимать, что хотел он сказать ей. Нет, судя по всему это более чем серьезно.

– Я не подготавливало никого убийства, а Николай никого не убивал. Единственное, что я хотела, это найти своего мужа. Его похитили.

– Мы знаем о похищении. Более того, нам известно, что это было сделано не без вашего участия.

– Я организовала похищение своего мужа!

– Именно вы. Вы давно вынашивали планы стать во главе банка «Доверие». Вы вступили в преступный сговор с Шаклеиным, разработали план и его похитители.

– Вы несете полный бред, – обреченно произнесла Анжелика.

Она вдруг ясно осознала, что вырваться из лап этих людей будет труднее всего. По каким-то своим, неведомым ей причинам, они решили свалить все преступления на нее. Не исключено, что кто-то таким образом решил замести все следы.

– Я бы вам посоветовал выбирать выражения.

– Оставьте свои советы при себе, – вдруг разозлилась Анжелика. – Если вы надеетесь, что я буду оговаривать саму себя, то глубоко заблуждаетесь.

– Посмотрим, как вы запоете через несколько дней, – усмехнулся мужчина. – Сидеть в холодной, в сырой одиночной камере такой изнеженной крали, как вы, поверьте удовольствие не из приятных, даже для бывалых людей. А уж для вас, тем более. А для усиления эффекта можно круглосуточно не выключать яркий свет. – Он наклонился к ней. – Вот увидите, через два дня вы подпишите любые показания, даже если они будут гласить, что вы японская шпионка.

– Вы – негодяй!

– Даже если так, вам-то что до этого. Вам необходимо спасать свою красивую и нежную шкуру. Вот ваша задача.

Анжелика задумалась.

– Мог я задать вам вопрос?

– Разумеется.

– Что с моим мужем?

– Это я вас хотел о нем спросить.

– Послушайте, вы все отлично знаете. Если хотите, чтобы я с вами сотрудничала, скажите, где мой муж?

Мужчина задумался.

– Мы пока не знаем, где он. Но мы его непременно найдем. Причем, с вашей помощью. У нас есть к нему пара небольших вопросов. Так как?

Анжелика пожала плечами.

– Вот когда найдете, тогда и поговорим.

– Это ваше последнее слово?

– Последнее.

– Что ж, вы сами выбрали свою участь. А вы ведь такая красивая, богатая, сколько приятных мгновений вам еще может подарить жизнь.

– Если я признаюсь в подготовке убийства Турова, что же хорошего меня может ждать.

– Да будет вам известно, у нашей организации много возможностей, Анжелика Витальевна. Вы можете выслушать в суде самый суровый приговор, а через несколько дней уже загорать на каких-то островах. И единственное неудобств, которое вас там будет ждать, это то, что некоторое время придется привыкать к другому имени и фамилии.

Анжелика отрицательно покачала головой.

– Во-первых, я вам не верю, а во-вторых, я не стану признаваться в том, в чем не виновна.

Мужчина резко встал с кресла.

– Не оставляю надежду, что мы скоро с вами снова встретимся. И наш разговор окажется более плодотворным.

Быстрыми шагами он вышел из комнаты.

И почти сразу же вместо него вошел все тот же самый капитан. Анжелика заметила, что его обычно улыбчивое лицо было на этот раз хмуро. Он взглянул на нее, и ей снова показалось, что в его взгляде содержится целое послание.

– Вам придется пройти за мной, – произнес он уже привычную Анжелике фразу.

Они вышли из комнаты и стали спускаться по лестнице вниз. У Анжелике невольно замерло сердце, они явно направлялись в подвал.

Она не ошиблась, они спустились вниз и остановились возле обитой железом дверью. Капитан достал ключ и отпер ее.

– Проходите, – сказал он.

Анжелика вошла, и у нее упало сердце. Эта была самая настоящая камера. Причем, именно такая, как обещал ей тот человек, что ее допрашивал: холодная, сырая. Она это сразу ощутила своей кожей. Из мебели в ней была только кровать.

– Сожалею, но здесь вам придется провести некоторое время, – произнес ее конвоир.

– И долго? – спросила Анжелика.

– Как сложатся обстоятельства. Очень многое зависит от вас. – Последние слова он произнес с какой-то непонятной ей интонацией. Он снова явно хотел ей что-то сказать, на что-то натолкнуть. – Если у вас возникнут какие-то неотложные нужды, вот кнопка, звоните.

Дверь за ним закрылась. Анжелика осталась одна в своих владениях. Впервые за все то время, как пропал муж, она чувствовала свое полное бессилие, свою абсолютную зависимость от чужой, явно враждебной воли. И это обстоятельство угнетало ее больше всего.

Делать было совершенно нечего. Она подумала, что если раньше заключенным хотя бы давали Библию, то здесь нет и этого. Единственным занятием в такой ситуации мог быть сон.

Анжелика легла на кровать и тут только обратила внимание на очень яркий, бьющий прямо в глаза свет. Она вспомнила слова того мужчины, надо отдать ему должное, он выполняет все, что обещает.

Анжелика попыталась заснуть, но вскоре поняла, что при таком ярком освещение сделать это будет крайне трудно. Этот свет, от которого было невозможно избавиться, раздражал ее, заставлял усиленно вибрировать нервы. Она накрыла голову подушкой, но он проникал и туда.

Прошло несколько часов этих беспрерывных мучений. Впрочем, прошло ли несколько часов или несколько минут, она точно не знала. В этом каменном мешке время текло по каким-то своим физическим законом, специально изобретенным Богом для этой тюрьмы. Лучше бы она погибла на том поле вместе с Николаем. Не случайно же такое желание у нее возникло сразу же, как только она поняла, что его больше нет, по-видимому, подсознательно она почувствовала тогда, что самое худшее для нее только начинается.

О своих потребностях напомнил ей мочевой пузырь. Она встала с кровати, медленно добралась до кнопки и нажала ее.

Дверь отворилась довольно быстро, на пороге стоял Михаил.

– Вы что-нибудь хотите?

– Представьте себе. Я еще живая, а потому хочу в туалет.

– Идемте.

Туалет оказался тоже в подвале, в шагах десяти от камеры. Михаил открыл дверь, пропустил туда Анжелику и сам зашел следом.