Сломленные Фейри - Каролайн Пекхам

Орион нахмурился, проведя рукой по волосам. — Не знаю, обижаться на это или радоваться.

Я рассмеялся, бросив сумку на кровать, прежде чем открыть ее, и воздух в комнате словно замерз.

Улыбка сошла с лица Ориона, когда он подался вперед и заглянул в сумку. — Черт, что это? — он протянул руку, провел пальцами по переплету и вздрогнул.

— «Magicae Mortuorum», — ответила Элис, придвигаясь к нему с другой стороны и доставая книгу из сумки. Она вздрогнула, когда взяла ее в руки, затем положила на кровать и открыла, чтобы показать Ориону странный, неразборчивый язык внутри.

Орион протянул руку, чтобы провести пальцами по словам, его выражение лица было мрачным, когда он оценивал их.

— Ты знаешь, что это такое? — спросил Леон. — Кроме убийцы стояка.

— Почему у тебя был стояк? — пробормотал Орион.

— У него всегда стояк, — добавила Элис, и я испустил легкий смешок. — Итак, если сила этой книги утопила его, значит, все плохо.

Орион не смеялся, переворачивая страницу за страницей, и я украдкой взглянул на его выражение лица: зрачки расширились, а на чертах лица проступило беспокойство.

— Ты знаешь, что это, amico mio? — спросил я.

— Я не знаю… но я знаю, как прочитать ее, не заплатив цену крови, — ответил Орион, но в его тоне прозвучала зловещая нотка.

— Как? — вздохнула Элис.

— Нам нужен Видящий Глаз. Подзорная труба, которая сможет показать этот темный язык, — сказал Орион. — Но я знаю только одну, и ее трудно достать…

— Где она? — спросил я с рычанием, чувствуя, что ответ мне не понравится.

Орион поднял на меня брови и посмотрел на меня с поражением в глазах. — В поместье Лайонела Акрукса, в его кабинете. Она в нижнем ящике его стола… моя мать подарила ее ему. Так что, по сути, она с тем же успехом может находиться в глубинах тюрьмы Даркмор.

— Черт, — прошипела Элис в тот же момент, когда я выругался на фаэтанском.

— Ну, вам повезло, — сказал Леон через мгновение, и мы повернулись к нему, обнаружив, что он ухмыляется, как самый наглый сукин сын, которого я когда-либо видел. — Потому что ты знаком с лучшей воровской семьей в Солярии, и я мог бы украсть чешую со спины Лайонела Акрукса, если бы захотел. И, возможно, я так и сделаю, когда загляну в его кабинет и украду подзорную трубу, наблюдайте за этим.

26. Элис

Я лежала на огромной кровати, которая официально была моей в доме Найтов, а из открытых балконных дверей до меня доносилось пение птиц. На улице было холодно, все покрывал иней, но Леон использовал свою магию огня, чтобы согреть мою плоть, прежде чем уйти в душ, поэтому мне было тепло, несмотря на холодный воздух.

После вчерашней вечеринки и нескольких часов, проведенных в личных покоях Данте, где мы исполняли фантазии Леона, Данте дал нам немного звездной пыли, чтобы мы могли вернуться сюда, и хотя я уже несколько часов свернулась калачиком в объятиях Леона и усталость тянула меня, сон не шел. До Рождества оставалось три дня. Три дня до моего первого Рождества без Гарета… и без мамы.

Найты украсили весь дом всевозможными удивительными волшебными украшениями, мама Леона использовала комбинацию своих Элементов, чтобы наполнить дом всем, начиная от позолоченных морозом перил и заканчивая самыми потрясающими рождественскими елками в каждой комнате для приемов — их было восемь. В каждой комнате теперь вечно пылал огонь в искусственных каминах, а по коридорам постоянно разносился запах готовящихся рождественских угощений. Это было здорово. Нет, не так, это было даже более чем хорошо, это было то, о чем я мечтала в детстве, идеальный образ огромной семейной встречи со всеми приправами и даже больше.

Так почему же от одной мысли о том, чтобы принять в этом участие, мне становилось как-то не по себе?

Я прикусила нижнюю губу и взяла в руки Атлас, прежде чем набрать номер медицинского центра, где жила мама. После всего, что стало известно о Старушке Сэл, я уже не знала, что и думать. Мама не предлагала продать меня, чтобы расплатиться с долгами, но, похоже, она все равно была готова это сделать. Так должна ли я дать ей второй шанс или как? Мне действительно нужно было услышать это из ее уст, понять, что произошло. И, возможно, попытаться восстановить наши отношения, если это вообще возможно сейчас.

— Резиденция Уайт Хейвен, говорит Линда, чем могу помочь?

Мое сердце подпрыгнуло при звуке этого голоса, и я приготовилась к ответу, который, как я предполагала, я получу.

— Привет, Линда, это Элис Каллисто, — сказала я смиренным тоном. — Есть шанс, что Таня Каллисто сможет сегодня поболтать?

Я затаила дыхание, когда Линда издала небольшой сочувственный звук, который, как я уже знала, означал отрицательный ответ. Я не звонила с тех пор, как позвонила до начала лета, чтобы выяснить, действительно ли она собиралась продать меня Старушке Сэл, — в сердце было слишком больно после ее ответа, практически обвинившего меня в том, что я виновата в смерти Гарета, потому что не вызвалась начать распутничать.

— Боюсь, она не передумала отвечать на звонки, — мягко сказала Линда.

— Понятно, — я попыталась прервать звонок, стараясь не позволить этому маленькому кусочку неприятия порезать меня, но я уже чувствовала, как из раны течет кровь.

— Но… — Линда замешкалась, и я нахмурилась. — Сегодня у нас рождественский день посещений. У нас есть несколько веселых мероприятий, местные дети придут спеть рождественские песни, поиграть в игры, а также пообедать с пришедшими членами семьи. Вам нужно будет купить билет, но вы можете сделать это на входе…

Я попыталась вспомнить хорошие времена, которые у меня были с мамой. Времена, когда она не была в депрессии или на полосе неудач. Когда она смеялась, играла с нами или дразнила меня за то, что я такая ворчливая и в моих жилах не хватает искорки. Не все было хорошо. Но и не все было плохо. Особенно когда рядом был Гарет. Он умел заставить ее улыбаться, чего я никогда не умела.

— Хорошо, спасибо, — сказала я, прервав звонок и вздохнув, откинувшись на подушки. Огненное заклинание Леона постепенно ослабевало, поэтому от прохладного воздуха мои соски затвердели, а по коже пробежала дрожь.

Я прикусила губу, размышляя, стоит ли мне идти или нет, и не слишком ли жалко с моей стороны просить кого-то пойти со мной. В голове мгновенно возник образ Леона, врывающегося в Уайт