Корона Тьмы. Рождение магии - Лаура Кнайдль

– Шрам, который делает тебя рабом.

Полукровка побледнел так, словно яд эльвы все еще мучил его тело. Костяшки на его пальцах побелели, а руки начали дрожать, но на этот раз не от слабости.

– Ты видел его?

– Как я мог его не заметить?

– Я…

– Одевайся! – прервал он полукровку, укладывая одежду на полу перед ним. – Я разогрею нам рагу, а потом мы спокойно поговорим. Я не причиню тебе вреда, и я буду тебе очень благодарен, если ты не вонзишь кинжал мне в спину.

Полукровка кивнул.

Ли отвернулся и направился на кухню, в небольшую нишу в другом конце комнаты. Спиной он чувствовал сверлящие взгляды полукровки, но доверял ему, пожалуй, больше, чем было нужно. С другой стороны, он был уверен в доброте полукровки. Возможно, он направлял нож, которым перерезал королеве горло, но это не было его собственным решением. Полуэльф был палачом, орудием в руках высшей власти. Он был невиновен.

Наполнив водой две кружки, Ли помешал холодное рагу из тушеных овощей. Он как раз раскладывал остатки по двум мискам, когда услышал шаги. Хранитель поднял взгляд и впервые увидел полукровку в одежде, без крови и грязи. Не говоря ни слова, Ли взял обе кружки и отнес их на стол. Вернувшись, он подхватил миски с едой и поставил их возле кружек. Затем Ли отрезал четыре ломтика хлеба от буханки и протянул два из них полукровке.

– Спасибо, – пробормотал тот, тут же склонился над своей миской и начал жадно есть. Он попеременно совал в рот то хлеб, то ложку с тушеными овощами. – Вкусно, – заметил он с полным ртом, указывая на хлеб. – Где ты его раздобыл?

Ли ухмыльнулся.

– Я его испек.

Полукровка посмотрел в свою миску.

– Ты умеешь печь?

– Конечно. Или ты думаешь, что у Стены нас кормят наши матери? – Хранитель закатил глаза и тоже сунул себе в рот ложку овощей. Они ели молча, пока их тарелки не опустели, а желудки не наполнились. Вздохнув, полукровка откинулся на спинку стула. Ли смотрел на него поверх краев своей кружки и гадал, оставил ли ожог на шее полукровки тот же человек, который привязал его к себе кровной клятвой.

– Говори, что хочешь сказать, но перестань пялиться на меня, – потребовал полукровка.

Ли поставил свою кружку.

– Почему ты спас меня от эльвы?

Этот вопрос не выходил у него из головы уже несколько дней. Ли был союзником Неблагих, который прибыл, чтобы арестовать полукровку, и все же тот помог Хранителю, а не оставил его эльве. Почему Ли спас полуэльфу жизнь – было очевидно: из-за Зейлан. Полукровка, напротив, рисковал без видимой корысти.

Теперь же он равнодушно пожимал плечами, словно вместо чудовища просто отпугнул голубя.

– Это не ответ, золотце.

– Вэйлин. Меня зовут… Вэйлин.

Губы Ли растянулись в улыбке. Вэйлин. Это имя ему подходило. Звучное, как его голос, как мелодия, которую полукровка играл для него.

– Итак, Вэйлин, – сказал Ли, подперев подбородок рукой, – почему ты спас меня?

Тот опустил взгляд в свою пустую миску и поскреб ложкой по краю.

– Потому что я не хотел, чтобы ты умирал.

Сердце Ли подскочило.

– Почему?

Вэйлин сжал губы и молчал так долго, что Ли уже был готов попрощаться со всякой надеждой на ответ. Но он все же прозвучал – так тихо, словно эти слова не предназначались никому, кроме Ли.

– Ты позволил мне поиграть на моей арфе.

– Это все?

Темная тень скользнула по лицу Вэйлина.

– В моем мире этого достаточно.

– Печально.

Ли не мог представить себе жизнь в таком холодном мире. Даже среди Хранителей проявлялись сердечность и забота, и это несмотря на то, что многие из мужчин с годами все больше грубели.

Вэйлин скрестил руки, словно для того, чтобы защитить себя от реальности, в которой ему приходилось жить.

– Уж как есть.

– И давно это продолжается? – осторожно спросил Ли. То, как Вэйлин поднял плечи, подсказало ему, что полукровка понял, о чем спрашивает Хранитель – о шраме на спине.

Но Вэйлин ничего не ответил.

Может быть, он все-таки неправильно его понял.

– Кто наложил на тебя кровную клятву? – уточнил Ли.

Между бровями Вэйлина пролегла глубокая борозда. Он продолжал молчать.

– Кто тебя проклял?

Кадык Вэйлина беспокойно задвигался, но он ничего не сказал, продолжая невозмутимо смотреть на Ли. Тени в глазах мужчины стали темнее. Полукровка явно испытывал муки боли.

Кровная клятва, подумал Ли. Она овладевала полукровкой, управляла его словами и поступками. Как чувствовал себя он, когда мысли, которые он хотел выразить, только беспорядочно мелькали у него в голове?

– На тебя наложил проклятие кто-то из Благих? – попробовал уточнить Ли.

Вэйлин по-прежнему молчал.

Ли ощутил негодование.

– Это был мужчина?

Ничего.

– Женщина?

Ни слова.

Ли вздохнул.

– Тебе запретили говорить о проклятии?

Тишина.

Ли беспокойно потер лоб. Как ему узнать что-то о клятве крови и ее создателе, если Вэйлин не мог об этом говорить?

– Тебе поручили убить королеву Зарину?

– Нет.

– Неужели клятва крови заставила тебя убить ее?

Вэйлин снова ответил ему молчанием, и Ли постепенно начал догадываться, как действовало проклятие. Судя по всему, хозяин или хозяйка Вэйлина велели ему ни с кем не говорить о клятве крови. С другой стороны, ему было поручено отрицать свою вину в покушениях. Ли мало что знал о проклятиях, но в одном он был уверен совершенно точно – они были могущественны. Могущественнее любой воли. Любого желания. Любого страха. Ни вырванные ногти, ни удары кнута и ни одно другое орудие пыток не смогли бы освободить Вэйлина от этих магических оков.

Но Ли должен был выяснить, кто отдавал полукровке приказы. Ведь если его подозрения подтвердятся и окажется, что Вэйлину повелел убить Кирана и его мать действительно кто-то из Благих, то на карту будет поставлена уже не только жизнь Зейлан.

В этом случае, вероятно, назначение нового убийцы Кирана господином или госпожой Вэйлина станет только вопросом времени. И, как только наследный принц будет повержен, Нихалос охватят хаос и беспорядки, по крайней мере, до тех пор, пока не будет определен и признан Богами его преемник. Едва ли можно было придумать более подходящее время, чтобы напасть на Нихалос и Неблагих фейри.

Другой причины вмешательству Благих Ли придумать не мог. И если все было так, то он должен был сделать все возможное, чтобы предотвратить худшее. Если мир в Мелидриане будет нарушен, это может отразиться и на Соглашении, а значит, и на Свободной земле и Стене. Очередную войну между странами нужно было предотвратить любой ценой.