Союз одиночек - Сергей Иванов

Менее чем через час он уже катил на Горбунке, груженном под завязку, к своей квартире. А еще десять минут спустя вся компания ввалилась внутрь, весьма удивив здешнюю хозяйку, хотя о гостях Геральд предупредил – чтобы не вышла к ним в одном фартуке.

– Аня! – завопил Никитка, бросаясь к любимой тете. Да и Славик отстал немного – тоже, видно, перепадало от тетиных щедрот.

– Слава Богу, Анна! – с облегчением молвила Клавдия. – И вы тут.

Как трогательно, подумал Геральд, оскалясь. И зажили они одной дружной семьей!.. А ведь я искал здесь других. И уж наверняка – не Сашеньку.

– Это Фомичев, – пояснил он, кивая на младшего из мальцов, смирно восседавшего на руках Клавы. – Слегка перебрал с омоложением.

– Не без твоей помощи, полагаю, – сказала Энни, тиская пацанят.

Неопределенно хмыкнув, Геральд перетащил сумки в свободную комнату, где громоздился пустой шкаф и раскинулась необъятная кровать.

– Сойдет на первое время? – спросил у Клавдии, сразу последовавшей за ним. – Завтра подыщем что-нибудь попросторней.

– Спасибо вам, – откликнулась женщина. – Тут тоже хорошо. Мальчикам понравится.

Усадив Сашеньку на кровать, она принялась обживать гнездышко, споро раскладывая вещи по полкам и ящикам. Этак отберет у Энни всю работу. И кто станет тут любимой женой?

Вернувшись в гостиную, Геральд опустился в кресло и обмяк всем телом, пользуясь передышкой. Близнятам уже наскучило обниматься с тетей, и они отправились знакомиться с новым жильем, заглядывая во все двери. Со слабой улыбкой Энни следила за мальчиками, оставшись сидеть на ковре.

– В самом деле дружная семья, – тихо заметила она. – И как быть теперь?

– Ты же не станешь отстреливать лишних? – проворчал барон. – Если даже я воздержался…

– Я серьезно!

– Как раз эти проблемы решаемы, – сказал он серьезно. – Вот как быть с истинными родителями Никиты?

– По-твоему, стоит их вовлекать?

– Боюсь, придется. И лучше сделать это сразу – насколько я разбираюсь в здешнем компоте. Потом все может оказаться значительно больней.

Энни перевела наконец взгляд на него.

– Тебя послушать, – пробормотала она, – так мы не живем, а следуем сюжету, выстроенному Кторовым. Может, у тебя новый бзик?

– Ага, про один бзик ты уже мне втюхивала, – вспомнил Геральд. – Прежде чем наставила пушку. А чем подкрепишь новый поклеп?

– Так ведь и впрямь звучит странно!..

– Лучше поверь. Конечно, проще не замечать, но тогда действительно затянет в колею. И потом, кто сказал, что Бур выстроил это сам? Может, он лишь углядел чужую постройку.

– Ох, Гарри, – вздохнула Энни. – Надеюсь, ты все же мудр, а не безумен.

– Лучше поверь, – повторил он. – Богомол вон тоже сомневался…

– Что с ним?

– Нарвался на то, что припасал в рукаве для ближних. Жаль, не я угостил – просто не успел. Зато поквитался с Альбионом, чтобы у Ульяна не всплыл наследник. Посему осталась ты бесхозной – если не считать меня.

– Служить вам рады, – сказала женщина, пересаживаясь на его колени. – Только в каком качестве? Или уже знаешь, как мною располагать… и в какой позе.

– А на большее не годишься?

– Что, Гепард, – спросила она, усмехаясь, – набегался, наскакался – пора завести самку, детенышей?

– Блох, – прибавил Геральд в тон. – Вообще, раз зашла речь, мне нужна подруга – прежде всего. С остальным-то проблем не будет.

– А ты вправду собираешься это тянуть? – Энни повела вокруг подбородком. – И всё ради одной подруги?

– Ради двух, – хмыкнул он. – Если подтвердится, что Никита – сын матери моей дочки… гм. Тогда и остальные, получается, не чужие. Исключая разве Сашеньку. Может, сдать его в детдом, чтобы вкусил тех же радостей? Так ведь Клавдия огорчится – она и этого успела усыновить. Между прочим, ее доброты нам остро недостает – не находишь?

– Нахожу, – кивнула Энни. – И даже ревновать к ней не буду – ни сына, ни тебя.

– Ну, ты опережаешь события! – засмеялся Геральд. – Так вопрос еще не стоит.

– А ты поставь, – пожала она плечами. – Конечно, после меня много не перепадет, но Клава и этому будет рада. Хорошо быть непритязательной, да?

– Откуда мне знать? Я-то всегда хотел больше, чем получал.

Братья добрались наконец до своей комнаты и устроили из кровати батут, соревнуясь, кто выше прыгнет. Похоже, им тут вправду нравилось. Да и остальные… не заскучают. Хорошо, Сашенька пока тихий да задумчивый. Еще бы, с его-то жизненным багажом! Но судя по интересу, с каким он следил за двойнятами, ему будет за кем тянуться. Веселая наклевывается семейка, и простор ей потребуется немалый – квартирой тут не обойтись, нужен дом.

– До вечера надо бы разобраться с остальными, – проворчал Геральд. – Вообще, хочется наконец ясности!.. А Родион, похоже, скрывает.

– Что именно?

– По-моему, он знает, где моя дочь, – что-то брезжит за его заслоном.

– Так спроси! Насколько я различаю людей, Род не станет врать.

– И каким местом ты углядела это? – осведомился он. – Помнится, даже посмотреть на него не удосужилась.

– Ушами, – ответила Энни. – Как летучая мышь.

– Ладно, тогда я отчаливаю, – сказал барон. – Серьезные вопросы, как ты знаешь, лучше задавать в упор – и чтобы свет в глаза!.. Про иглы под ногти не поминаю. Да и к чему мне его подноготная?

Из Горбунка он позвонил Шатуну и застал его уже дома, восседающим, как обычно, в своем кабинете.

– Махнем не глядя? – с ходу предложил Геральд. – Мою дочь на вашего сына.

Секунду помедлив, Род спросил с великолепным спокойствием:

– Что?

– Похоже, я отыскал вашего сынка, – прибавил Геральд.

Еще пауза.

– Которого?

– Никиту Родионовича. Наша Лана зачала его шесть лет назад, но взамен нее рожала Энни. Шутник был этот Калида – всучил Богомолу подарочек!

– Вам не кажется, что это перебор? Выходит, все мы повязаны родством?

– Что поделаешь, – пожал плечами барон. – Сей узел закручивали не мы.

– Приезжайте, – решил Род. – Здесь как раз затевается прогулка – вам понравится.

– Собственно, я уже еду.

– Тем лучше.

В гостиной Шатуна и впрямь оказалось людно. Кроме уже знакомой Геральду девочки-ползуна, худенькой, ясноглазой, строголицей, и неизменной Инессы присутствовали сразу трое: эффектная девица в легких доспехах, хмуро поглядывающая по сторонам, матерый крепыш в полном облачении и громадный детина, сложением смахивавший на медведя, а благодушной мордахой – на подростка.