Похищение Эдгардо Мортары - Дэвид Керцер

В заключение защитник, обращаясь к судьям, призвал их подняться над распространенными предрассудками против евреев вообще и встать выше ненависти, направленной, в частности, против Момоло — человека, который, по мнению многих, навлек на церковь множество бед. Многострадального отца следует отпустить к семье, ведь его семья и так уже достаточно настрадалась. На этом защита исчерпала вопросы и аргументы.

30 июня 1871 года, изучив все свидетельства, медицинские заключения, изложения фактов и аргументов, поданные прокурором и двумя адвокатами, тройка судей Королевского апелляционного суда Флоренции огласила свое решение. Они отвергли доводы Манчини и сочли, «что рана на голове Тоньяцци была нанесена Момоло Мортарой в его квартире в результате внезапного припадка ярости и что затем Тоньяцци была выброшена из окна, дабы придать ее смерти видимость самоубийства». Судьи учли медицинское заключение, в котором отмечалось, что Момоло не мог бы вытолкнуть ее из окна без посторонней помощи, и сделали вывод, что «в этом варварском деянии ему кто-то помогал». На момент совершения преступления, постановили судьи, дома находились Момоло, его жена, их дочери-близнецы, его сын Эрколе, его друг Фламинио Болаффи и трое малолетних детей.

Однако тут судьи встали в тупик: «Хотя нет сомнений в том, что кто-то из вышеперечисленных людей помогал Момоло Мортаре выталкивать несчастную Тоньяцци из окна… у нас нет особенных оснований заключать, что пособниками злодеяния выступали именно одни, а не другие люди. Поэтому мы вынуждены применить здесь правило, которое гласит, что лучше снять обвинение, нежели возводить его одновременно на невиновного и виновного». Совершенно ясно, заключили судьи, что все они лгут, выгораживая мужа, жену, родителей, ребенка или друга. Однако убежденность в том, что они лгут, еще не значит, что позволительно признать их виновными в выталкивании Розы из окна.

В итоге судьи решили «ввиду недостатка доказательств прекратить дело против Фламинио Болаффи, Эрколе Мортары и Марианны Падовани Мортары». Момоло же они передали в суд высшей инстанции Тосканы — Суд присяжных, который отвечал за вынесение окончательных решений по всем делам об убийствах. Фламинио Болаффи, который к тому времени провел в заточении почти три месяца, выпустили из тюрьмы.

Пока судьба Момоло решалась, сам он оставался в тюрьме еще три с половиной месяца и состояние его здоровья неуклонно ухудшалось. Наконец, в среду 18 октября Аугусто Гроппи, председатель Суда присяжных, объявил заключительное заседание суда открытым. Пораженный болезнью Момоло сидел в специальном кресле, приготовленном для него, рядом со своим адвокатом. Заслушав предварительные доводы, коллегия трех судей выслушала 21 октября двух медицинских экспертов. Рассказывая о процессе, газеты сосредоточились на их свидетельстве, которое сводилось к тому, что смертельная рана на лбу Розы Тоньяцци не могла быть нанесена бритвенным ножом, найденным у нее в кармане. По их мнению, эта рана могла появиться либо от удара тупым орудием, либо при падении[391].

В пятницу 27 октября, вслед за оглашением заключительных доводов, судьи пришли к решению. Момоло Мортара был признан невиновным. Суд постановил освободить его из тюрьмы, где он провел почти семь месяцев. А через месяц он умер.

Пока отец Эдгардо сидел в тюрьме по обвинению в убийстве, а его мать обвиняли в том, что она помогала выталкивать окровавленную 23-летнюю женщину с четвертого этажа навстречу верной смерти, сам Эдгардо благополучно жил под вымышленным именем в монастыре регулярных каноников в Австрии. В следующем году он перебрался в другой монастырь — во французском Пуатье, где продолжил свои богословские занятия. Пий IX, теперь уже совсем дряхлый старец, не забыл своего названого сына. Папа регулярно писал епископу Пуатье, осведомляясь, как поживает Эдгардо, и выражая надежду, что вскоре его питомца посвятят в епископы. В 1873 году, получив особое разрешение (так как в 21 год он считался еще слишком молодым для священничества), Пио Эдгардо Мортара был рукоположен. По этому случаю папа прислал Эдгардо личное письмо, где выразил свою огромную радость и попросил молодого человека молиться за него. А еще, по словам Эдгардо, папа учредил пожизненный доверительный фонд в размере семи тысяч лир для его содержания[392].

Отец Мортара прославился своей ученостью: он проповедовал на шести языках, включая известный своей трудностью баскский, и читал еще на трех, в том числе на древнееврейском. Он посвятил свою жизнь распространению веры, неустанно пел хвалу Господу Иисусу Христу и разъезжал по всей Европе, направляясь туда, где в нем нуждались больше всего. Он был очень востребован как проповедник — не в последнюю очередь потому, что умел вдохновить слушателей, искусно вплетая в свои проповеди удивительную историю собственного детства. В его передаче эта история рассказывала о вере и надежде: о том, как Господь сделал своим орудием простую, неграмотную девушку-служанку, чтобы наделить маленького ребенка чудесной способностью воспринять божественную благодать, и таким образом вызволил его из еврейской семьи. Его родственники были хорошие люди, но как иудеи они стояли на неверном, далеком от Бога пути. И он бы все равно не спасся, если бы не смелые действия папы римского, праведного человека, который не убоялся жестоких угроз со стороны безбожников и сделал все для того, чтобы Эдгардо посвятил свою жизнь распространению спасительной силы слова Христова.

В 1878 году Марианна Мортара, в ту пору — вдова, чьи дети, уже все девятеро, стали взрослыми, услышала, что Эдгардо будет читать проповедь в Перпиньяне, городе на юго-западе Франции. Она поехала туда в сопровождении одного из друзей семьи. Прошло уже двадцать лет с тех пор, как она в последний раз видела сына. Это была щемящая встреча, ведь Эдгардо всегда испытывал сильную любовь к матери. Но, сколько он ни пытался обратить ее на стезю вечного блаженства и счастья, Марианна так и не согласилась войти в Дом катехуменов и принять христианство.

С того времени Эдгардо постоянно поддерживал связь с семьей и, по мере того как шли годы, старался встречаться с родней, когда оказывался в Италии. Но если мать примирилась с ним, то не все братья и сестры были настроены столь же благодушно.

В 1890 году, когда Марианна Мортара умерла, французские газеты сообщили волнующую новость о том, что на смертном одре сын все-таки уговорил ее принять крещение. Многие поверили, что после долгих лет упорства она не выдержала и поддалась на мольбы сына. Однако в своем письме в газету Le Temps, датированном 18 апреля 1890 года, отец Пио Эдгардо опроверг это сообщение: «Я всегда пылко желал, чтобы моя мать перешла в лоно католической веры, и много раз убеждал ее обратиться. Однако этого так и не произошло, и хотя я находился рядом с ней в дни ее предсмертной болезни, вместе с братьями и сестрами, она ни разу не выказала желания обратиться»[393].