Ретт Батлер - Джулия Хилпатрик

Кэт подбежала к машине, Скарлетт открыла дверцу, и они бросились друг другу в объятия.

– Ты здесь, мама! Что же ты не сообщила мне об этом раньше? – Кэт прижималась к матери, вдыхая аромат ее духов, радуясь их встрече.

Скарлетт откинула вуаль с лица и поцеловала дочь.

– Я приехала только сегодня утром, Кэтти. Узнала, что вы с Филиппом здесь и сразу примчалась.

– Ты видела Филиппа? Он сегодня у Бо.

– Ну, конечно. Бо и сообщил мне о твоем успехе. Я очень рада за тебя, Кэтти. Давай куда-нибудь зайдем посидим.

Они выбрали небольшой уютный ресторанчик неподалеку от театра и расположились за маленьким столиком подальше от входа. Он был отделен от остального зала небольшой перегородкой и как нельзя больше устраивал их. Здесь можно было поговорить без помех.

Скарлетт выглядела довольной. Встречи с Филиппом всегда доставляли ей огромное удовольствие. Она не стала говорить Кэт, что Бо с Джейн специально пригласили Филиппа именно на этот день, чтобы Скарлетт могла повидаться с ним сразу же по приезде. Она боялась, что Ретт не отпустит внука, если узнает, что она приехала, и старалась делать это без большой огласки.

– Ты знаешь, Кэт. Дети так привязались друг к другу, что не захотели даже на время расставаться, и сейчас их пришлось вместе уложить спать. – Скарлетт ласково заглядывала в глаза дочери, она хотела чтобы Филипп подольше побыл в доме Бо, чтобы ей можно было встречаться с ним беспрепятственно. Кэт стало даже жалко мать. Она не видела причин, которые бы мешали Скарлетт встречаться с внуком. Очевидно мать решила, что отец будет недоволен. Но эти вопросы она способна решить сама.

– Ты, пожалуйста, не волнуйся, мама. Я буду только рада, если Филипп подружится с детьми Бо. А ты можешь видеться с ним, сколько пожелаешь.

Лицо Скарлетт вспыхнуло от радости, потом на нем отразилось смущение, от того, что Кэт разгадала ее хитрости, и она рассмеялась.

– Никогда не думала, что буду таять от восторга, когда этот маленький проказник позволит поцеловать себя. Наверное, становлюсь старой и сентиментальной.

Но я благодарна тебе, Кэтти, что ты не лишаешь меня хотя бы этого счастья.

Они еще посидели вдвоем, радуясь, что снова вместе и могут спокойно говорить друг с другом и не только, как мать с дочерью, но и как близкие подруги, у которых есть о чем поговорить. Кэт рассказала матери о своих семейных неурядицах в связи со своей работой. Она знала, что мать поймет ее лучше, чем кто бы то ни был. Даже лучше, чем отец или Анна. Здесь было совсем другое. Кэт не думала, отчего это происходит, но чувствовала, что рассказывая матери о Билле, о своем выборе, она говорит ей о таких подробностях, которыми не могла бы поделиться ни с кем. Она чувствовала огромное облегчение, что может выговориться.

Скарлетт молча слушала дочь, вставляя отдельные замечания, кивала головой, соглашаясь. Она тоже сейчас ощущала особую близость с дочерью какой, пожалуй, у них никогда не было, и боялась спугнуть установившееся между ними доверие. Она устала от одиночества, от бесконечных мыслей о Ретте, о дочери, о себе. Доверие Кэт придавало ей силы, возвращало надежду, что, может быть, еще не все потеряно.

Потом Скарлетт рассказывала Кэт об Уэйде. Они с Салли поженились, и сейчас Салли ждет ребенка. Счастливее пары она еще не видела. А Фредди учится в Гарварде. Очень доволен. Когда закончит, собирается приехать сюда. Бо обещал поддержать его на первых порах.

– Мама, Фредди может работать с папой. Он говорил мне, что собирается взять его в свое дело.

Скарлетт удивленно посмотрела на дочь, не ослышалась ли она, неужели Ретт помнит еще и об этих детях. Ей казалось, что, отказавшись от нее, он отказался и от них тоже.

Близился вечер, пора было ехать домой, хотя расставаться не хотелось.

– Кэтти, ты разрешишь мне оставить пока Филиппа? – Скарлетт вопросительно глянула на дочь, и Кэт улыбнулась.

– Да, мама, конечно, я тоже буду бывать у тебя почаще.

– А как ты думаешь, отец не будет против? – Скарлетт наконец задала вопрос, который мучал ее.

– Не волнуйся, я поговорю с ним. Но не думаю, что он стал бы возражать. Все будет в порядке.

Кэт вернулась домой после встречи с матерью, когда уже наступили сумерки. Дома без Филиппа было пусто. Ретта тоже не было. Она прошла к себе, переоделась и спустилась в гостиную, раздумывая, чем бы заняться в ожидании отца. На столике белела бумажка. Это оказалась записка от Ретта, в которой он писал Кэт, что не дождался ее приезда, но сегодня вечером они с Бартом ждут ее в ресторане. Будет еще один молодой человек, театральный критик из газеты «Мейл», с которым ей полезно познакомиться.

– О, Боже! – мысли Кэт лихорадочно заметались, а что если это кто-то из тех, с кем она раньше встречалась или работала.

Отец написал, что его зовут Джейсон Кэлмен, имя как будто незнакомо, но, кто знает, в театральном мире часто случается, что люди берут себе более звучные имена.

Кэт не хотелось ни с кем знакомиться. Она приехала сюда только работать и не собирается заводить близкие знакомства или каких-то особых отношений, какими бы полезными они ни были, ни с актерами, ни с другими работниками театра. А встречаться она хотела только с близкими старыми друзьями. Она делала все именно так, как обещала Биллу. Живет она в доме отца, работает, заботится о сыне, насколько это возможно, встречается с агентом – и все. Кроме Барта. Он был особым другом. Кэт была осторожна с новыми знакомствами, не хотела рисковать, чтобы не быть втянутой в новый водоворот судьбы. Она хотела, чтобы пьеса была поставлена, но ей не меньше хотелось и сохранить семью.

«А впрочем, почему я так испугалась, – подумала Кэт, – ведь пока никто не собирается разбивать мою семью, никто не предлагает мне никаких новых отношений. Даже если этот Джейсон Кэлмен окажется кем-то из моих бывших знакомых, уж одну-то встречу, да еще в присутствии отца и Барта я с ним, надеюсь, выдержу. А если нет – уйду. Это ни к чему меня не обязывает».

Кэт решила поехать, да и, кроме того, отец будет волноваться, если она не придет.

Кэт вышла из такси на Пятнадцатой Стрит, к востоку от Третьей Авеню, и с выжидательной улыбкой торопливо вошла в ресторан. Она радовалась, что Барт тоже здесь вместе с отцом и она его увидит. Они еще не виделись с тех пор, как согласилась участвовать в постановке пьесы и отец привез их с Филиппом в Нью-Йорк. Кэт была рада видеть Барта и ей больше хотелось, чтобы они встретили ее вдвоем: отец и Барт. Но по большому счету это не имело значения. Было чудесно провести вечер в компании, вместо того, чтобы сидеть дома в одиночестве и делать поправки в пьесе. Кэт отдала пальто гардеробщице, потом ждала распорядителя, который мог бы ей сказать, за каким столиком ее ждут. Прежде чем распорядитель подошел к ней, Кэт заметила, что несколько мужчин повернули головы и смотрели в ее сторону. Она отвыкла от мужского внимания. И в первую минуту подумала, все ли в порядке с ее одеждой. На ней было одно из платьев, купленных по приезду, когда она ходила по магазинам. До этого еще не представлялось случая надеть его. Оно было из светло-лилового бархата, удивительно сочетавшегося с кремовой теплотой ее кожи и цветом волос. Платье было ясных, простых линий и восстанавливало тот образ девушки, какой она была много лет назад в темно-зеленой бархатной тунике. Хотя это платье было несколько проще, и носила его Кэт с ниткой когда-то подаренного отцом жемчуга и гармонирующими с жемчугом серьгами, Кэт выглядела удивительно свежо и элегантно, стоя в холле, крохотная и изящная, с огромными зелеными глазами. Ретт заметил дочь из-за одного из дальних столиков и улыбнулся, наблюдая за ней. Кэт тоже увидела отца и направилась к его столу вслед за распорядителем. Стол стоял как будто в крохотном садике, расположенным в стороне от всей суеты.