Испытания любимого кота фюрера в Сибири - Михаил Башкиров

– А меня радует активность рекламодателей. Фирмы, производящие кисломолочные продукты, не поскупились ради того, чтобы их бренды попали на свадебный стол. Фирмы, выпускающие консервированный и сухой корм для тварюг, не скрывают восторга от грядущего мероприятия.

– Изготовители свадебных аксессуаров тоже не подкачали!

– Теперь главное – чтобы кандидаты в женихи не разбежались!

Компьютер выдал на одиннадцать экранов портреты женихов.

– А вдруг избранники откажутся в последнюю минуту?

– Вряд ли. Почти у каждого имеется зарегистрированный факт соития с животным, да и аванс всем проплачен.

– Как только цивилизация терпит подобных уродов?

– Уроды не уроды, но вот и в нашем деле пригодились.

– Их девиз – сношать все, что движется, кроме женщин.

– По-моему, тут выбраны сплошные дезертиры. На харях – ни мужества, ни отваги, ни готовности отдать жизнь по приказу.

– Вы не правы. Они героически согласились трахать мерзких тварюг – и это, извините, тянет на подвиг!

– Повезло мужикам, ведь такая супруга – бей не бей – не подаст ни на развод, ни на алименты.

– Все-таки маловато женихов из бывших звезд.

– Зато невесты как на подбор. Тварюга на тварюге.

– Леди и джентльмены, средства массовой информации готовы в полном объеме освещать сенсационную церемонию. Так что будем на весь мир желать новобрачным счастья и долгих лет жизни!

На одиннадцати экранах возник лихой техасский ковбой верхом на кошке.

7. Ошибочная мифология

Декабристы, приученные к масонским тайнам и заговорщической конспирации, по привычке оборудовали между княжескими домами секретный подземный ход.

Элитный тевтонец отправился обычным путем через хозяйственные задворки, через ограду, через проулок к дому с мезонином.

В одноэтажном деревянном здании на каменном фундаменте, более скромном, но тоже оригинальном по архитектуре, проживал один из первых организаторов тайных обществ, созданных для свержения тирании.

По иронии судьбы идейный вдохновитель борьбы против самодержавия имел потрясающую родословную, в которой фигурировали и Великий литовский князь, и грузинский царь, и знаменитый сподвижник первого русского императора – титулованный вор и орденоносный мошенник.

Потомственный дворянин, влиятельный масон, бравый полковник, не дослужившийся до генерала из-за вольнодумных речей, пользовался среди заговорщиков непререкаемым авторитетом.

В канун восстания на Сенатской площади князя назначили диктатором с неограниченными полномочиями.

Но революционный вождь просто не явился к взбунтовавшимся полкам.

Долго ходили слухи, что несостоявшийся лидер прятался в здании Генерального штаба под столом.

Все трагические события произошли без участия номинального руководителя.

Тем не менее князь не избежал ареста и смертного приговора, замененного позднее на бессрочную каторгу.

Через десять лет каторги получил частичное послабление и был переведен в ссылку под Иркутск, а позже добился от царя дозволения поселиться в Иркутске.

Дом с мезонином тоже имел анфиладу комнат с названиями, подчеркивающими статус обитателей: кабинет, буфетная, столовая, гардеробная, туалетная, спальня.

С этим зданием Аристократ разобрался намного быстрее, чем с предыдущим.

Попискивающих и скребущих особей не наблюдалось и здесь.

Тевтонцу осталось спуститься в кирпичный полуподвал, где современные музейные умельцы попытались воссоздать атмосферу застенков былых времен.

Смотрительницы рассказывали журналистам, обожающим сенсации, всевозможные страсти о мрачной обители призраков. Каждую ночь в урочный час являются в дом предателя белые призраки главарей-декабристов. Неукоснительно материализуются пятеро казненных через повешение.

Двое организовавших восстание под Киевом и выполнивших революционный долг чести до конца.

У молодого на эшафоте сдали нервы.

Старший обнял плачущего товарища и повел к виселице.

А отставной поручик, единственный осмелившийся пролить кровь высокопоставленных особ, держался стойко. Посещение Италии, Германии, Швейцарии, Австрии не прошло даром для повесы и гуляки.

Не дрогнул и храбрец поэт, заменивший на Сенатской площади струсившего диктатора.

Проявил изрядное мужество и обрусевший немец, сын генерал-губернатора, самого непутевого сибирского взяточника и казнокрада, погрязшего в долгах. Отпрыск провел безмятежное детство и юность среди дрезденских липовых аллей, под строгим присмотром бабушки.

Казнь проходила суетливо и неорганизованно.

Трое приговоренных сорвались с петли, но вопреки мировой традиции были повешены вторично.

Кроме вздернутого на гнилой веревке немца, в русском столичном бунте участвовало еще не менее полусотни офицеров с германскими корнями.

Пара итальянцев и масса других лиц с татаро-славянскими генами, канувших в небытие и оставшихся лишь на допросных листах следственной комиссии.

Но в дом несостоявшегося диктатора являлись только призраки казненных.

Главная хранительница экспозиции объясняла инфернальное явление с точки зрения исторической несправедливости. Фактически получалось, что мемориальный комплекс в Иркутске оказался посвящен двум самым одиозным фигурам: дезертировавшему вождю и дивизионному командиру, отстранившемуся от авантюры, обреченной на поражение.

Российский народ не знает истинных первых революционеров.

Народ не помнит, кто вывел полки на Сенатскую площадь.

Народ не помнит фамилии казненных ночью на кронверке.

А фальшивые герои, дожившие до глубокой старости, не утратили популярности по сей день.

Даже гений из Ясной Поляны не устоял перед легендарными декабристами.

Самый идеальный персонаж эпопеи «Война и мир» получил фамилию генерала, не поддержавшего мятеж.

Фамилия гвардейского полковника, струсившего в решающий час, досталась отрицательному типу, цинику и карьеристу.

Граф-романист поменял только первые буквы княжеских фамилий.

Так что призраки алкали не мести, а справедливости.

Но к кошкам и котам близорукая летописная муза отнеслась более сурово.

От домашних питомцев, скрашивавших долгие зимние вечера декабристов искренней лаской и мурлыканьем, не осталось ни портретов, ни мемуарных абзацев, ни строчек писем.

Только Аристократ на экстрасенсном уровне ощущал едва уловимые мерцания ауры своих многочисленных предшественников.

8. Операция «Германские гадости»