Другая история литературы. От самого начала до наших дней - Дмитрий Калюжный

А когда же это произошло? Историки определяют время очень уклончиво, и V век появляется в их рассуждениях лишь потому, что автор знаком с неоплатонизмом, прежде всего работами Прокла (412–485, линия № 4), с его учением о церковной иерархии, о котором, конечно, никак не могло быть известно в традиционном I веке. Только это послужило основой для датировки памятника. А мы обращаем ваше внимание на то, что 2-й трак синусоиды регрессный, направление веков в нем обратное и автор «Ареопагитиков» мог знать Прокла, если жил в любом веке начиная с линии № 5 и выше. Кстати, I век, к которому первоначально относили автора этих текстов, тоже относится к линии № 5, но только «римской» волны, так что и сам Ареопагит, от имени которого первоначально произошло название произведения, был современником их автора. Да и сам мог быть их автором, вопреки удивительному научному мнению Лоренцо Валла, Эразма Роттердамского, В. Р. Скрыпника «и других».

«Ареопагитики» включают в себя четыре трактата: «Мистическое богословие» содержит доказательства непознаваемости и неизреченности существа Бога; «Об именах Божиих» – повествует о свойствах Бога; «О небесной иерархии» – описывает структуры небесного мира; «О церковной иерархии» – истолковывает церковное богослужение. Важнейшие идеи этого труда: о неизреченной, непознаваемой природе Бога, который одновременно и трансцендентен, и имманентен миру; о положительной (по-гречески китафатической) и отрицательной (по-гречески апофатической) теологии, учение о божественной и церковной иерархии; учение о сверхумном экстазе как высшей форме познания Бога.

Приведем два отрывка.

«АРЕОПАГИТИКИ»:

«Определения Бога.

… Итак, я утверждаю, что Бог как Причина всего сущего запределен всему сущему; не будучи ни бессущностным, ни безжизненным, ни бессловесным, ни безрассудным, Он, тем не менее, не есть что-либо телесное, поскольку форма, образ, качество, количество и объем у Него отсутствуют и Он не пребывает в каком-либо определенном месте; у Него отсутствуют как чувственное, так и зрительное восприятие, ибо Он не только ничего не воспринимает, но и не есть что-либо из чувственно воспринимаемого…

Бог – это не душа и не ум, а поскольку сознание, мысль, воображение и представление у Него отсутствуют, то Он и не разум, и не мышление и ни уразуметь, ни определить Его – невозможно; Он ни число, ни мера, ни великое что-либо, ни малое, ни равенство, ни неравенство, ни подобие, ни неподобие; Он ни покоится, ни движется, ни дарует упокоение; не обладает могуществом и не является ни могуществом, ни светом; не обладает бытием и не является бытием, ни сущностью, ни вечностью, ни временем и объять Его мыслью – невозможно; Он ни знание, ни истина, ни царство, ни премудрость, ни единое, ни единство, ни божество, ни благость, ни дух – в том смысле как мы его представляем, ни сыновство, ни отцовство, ни вообще что-либо из того, что нами или другими разумными существами может быть познано… по отношению к Нему совершенно невозможны ни положительные, ни отрицательные суждения, и когда мы что-либо отрицаем или утверждаем о Нем по аналогии с тем, что им создано, мы, собственно, ничего не опровергаем и не определяем, поскольку совершенство единственной Причины всего сущего превосходит любое утверждение и любое отрицание, и, обобщая: превосходство над всей совокупностью сущего, Того, Кто запределен всему сущему, – беспредельно».

«Иерархия как смысловая структура мира.

Итак, как бы там ни было, но мы приступим наконец к исследованию наименования «Благо», которое богословы, отдав ему предпочтение пред всеми другими наименованиями, избрали для пребожественного Божества, определяя тем самым, полагаю, сущность Богоначалия как «Благо», поскольку Благо, будучи благим по существу, уже просто в силу того, что оно есть, распространяет благость свою на все сущее.

Это благо святыми богословами воспевается и как Прекрасное, и как сама Красота, как предмет любви, и как сама Любовь, а также многими другими благолепными богоименованиями, присущими благодеющему и всеукрашающему Великолепию. Однако наименования «Прекрасное» и «Красота», прилагаемые к собирающей воедино всю совокупность сущего Причине, необходимо различать, поскольку даже во всем сущем различая причастность и причастное, мы называем прекрасным что-либо причастное красоте, а красотою – причастие созидающей Причине прекрасного во всем прекрасном.

Таким образом, это Единое, Благое и Прекрасное является единственной причиной всего разнообразия прекрасного и благого. Все сущее обретает в нем присущие ему качества: единение и разделение, тождественность и различие, подобие и отличие, единство противоположного и неслиянность соединенного; из него исходит промышление высших о низших, взаимосвязь единочинных и обращение к высшим самых низших, сохранение, нерушимое единство и утверждение всего сущего.

Кроме того, следует знать, что Единое – это Первоначало всего сущего, и, поскольку каждого из объединяемых оно соединяет с собою согласно предустановленному образу единения, оно и называется «Единое», и если бы не было Единого, не было бы ни частей, ни целого, ни вообще чего-либо сущего, ибо Единое единообразно объемлет и содержит в себе все сущее прежде его воплощения в бытии».

Влияние «Ареопагитик», как сообщают литературоведы, «в той или иной мере испытали не только мыслители, но и поэты Средневековья, в их числе такие, как Руставели (годы жизни неизв.) и Данте (XIII–XIV вв.)». Добавим к этому, что имя грузинского поэта – Шота встречается в литературных памятниках только с XIII века.

Теперь посмотрим, какую литературу на божественные и прочие философские темы предлагает нам линия № 5, и опять обратимся к периферийной литературе, к Индии. Причем напомним об уже сказанном: в Европе существовала традиция изложения научных и религиозных текстов в виде диалогов. Традиция эта продержалась до XVII века; Галилео Галилей писал диалогами.

БХАГАВАТГИТА («Песнь Господня»):

Глава III

«Арджуна сказал:

Ты в заблуждение как бы вводишь мое сознание противоречивым словом;

Достоверно скажи мне одно: чем я достигну спасенья.

Шри-Бхагаван сказал:

В этом мире есть две точки зрения, мной возвещенные раньше, о безупречный:

Размышляющих – йога познанья, йогинов – йога действий.

Глава V

Арджуна сказал:

Отрешенье от действий восхваляешь ты, Кришна, и йогу;

Что лучше из двух, это одно скажи мне ясно.

Шри-Бхагаван сказал:

К высшему благу ведут оба: отрешенье и йога действий;

Но из двух карма-йога превосходит отрешенье от действий.

«Санкхья и йога различны», – не мудрецы говорят, а дети:

Кто вполне достиг одной, плод получает обеих.

Чего достигают санкхьи, достигают того же и йогины.

Кто видит, что санкхья и йога одно – тот зрячий.

Но отреченья, могучий, трудно достичь без йоги:

Преданный йоге мудрец скоро вступает в Брахмо.

Глава VIII