Честь самурая - Эйдзи Есикава

— Чем я провинился, мой господин? — спросил Мицухидэ, представ перед полководцем.

— Ты долгое время прожил в Этидзэне и прекрасно ориентируешься в здешних местах. Зачем попусту тратить время и силы, добиваясь мелких успехов вместо того, чтобы разработать стратегию захвата главной цели — крепости в Итидзёгадани.

— Простите меня. — Мицухидэ поклонился так низко, будто слова Нобунаги клинком пронзили его. — Позвольте я нарисую вам карту, чтобы не тратить лишних слов на объяснения.

— Самое подходящие дело для тебя! Наши карты неточны. Поправь их, где нужно, и передай мне.

Мицухидэ составил подробнейшие карты, с которыми прежние не имели ничего общего, и вручил их Нобунаге.

— Отныне будешь состоять у меня при ставке, — сказал Нобунага.

Мицухидэ стал, по сути дела, начальником ставки.

Крепость Тэдзуцугаминэ, комендантом которой был Хитта Укон, вскоре пала, но крепость Канэгасаки под командованием двадцатишестилетнего Асакуры Кагэцунэ не сдавалась. В юности Кагэцунэ хотел стать монахом, но все вокруг твердили, что человеку его богатырского сложения и отваги грешно не быть воином. Он вернулся в мир и вскоре был назначен комендантом крепости, выделяясь способностями даже на фоне выдающихся представителей клана Асакура. Окруженный в своей крепости сорокатысячным вражеским войском во главе со знаменитыми полководцами Сакумой Нобумори, Икэдой Сёню и Мори Ёсинари, Кагэцунэ хладнокровно взирал на неприятеля со сторожевой башни.

— Ну и полчище! — усмехался он.

Ёсинари, Нобумори и Сёню бросили войско на штурм, обагрив кровью стены крепости, по которым, как муравьи, карабкались их воины. В конце дня подсчет потерь оказался безрадостным: враг потерял триста человек, а войско Нобунаги свыше восьмисот. Неприступная крепость гордо высилась под громадной летней луной.

— Эту крепость не одолеть, а если и повезет, то победа не принесет нам славы, — сказал вечером Хидэёси Нобунаге.

Нобунага выказывал признаки нетерпения.

— Почему ты так решил? — раздраженно спросил Нобунага, который, попав в затруднительное положение, становился подозрительным и сварливым.

— Овладение этой крепостью не означает победу в войне и не увеличивает нашу мощь.

— Как прикажешь идти вперед, не взяв Канэгасаки? — гневно оборвал Хидэёси князь.

Хидэёси внезапно посмотрел в сторону и увидел Иэясу, который, войдя в комнату, застыл, прислушиваясь к их спору. Хидэёси, отвесив поклон, поспешно удалился. Он принес подушку для сидения и предложил князю Микавы занять место рядом со своим господином.

— Я не помешал? — спросил Иэясу, опускаясь на подушку.

Он не подал виду, что узнал Хидэёси.

— Вы о чем-то горячо спорили.

— Нет.

Нобунага, немного успокоившись, изложил Иэясу суть разговора.

Иэясу был на восемь лет моложе Нобунаги, но по манере держаться и говорить трудно было предположить, что Иэясу нет и тридцати.

— Я согласен с Хидэёси. Эта крепость не стоит ни времени, ни больших потерь.

— По-вашему, следует собрать силы в один кулак и обрушиться на главные вражеские твердыни?

— Послушаем Хидэёси. Он, похоже, что-то придумал.

— Хидэёси!

— Да, мой господин!

— Расскажи, что ты надумал.

— Ничего.

— Как? — изумился Нобунага.

Иэясу вопросительно взглянул на Хидэёси.

— В крепости три тысячи воинов, с учетом толщины стен и боевого духа защитников их силы равны десятитысячному войску. Крепость не велика, но взять ее непросто. Думаю, что нам не удалось бы захватить ее даже хитростью. Ее защищают люди, которые знают и чувство долга, и уверенность в своих силах.

— Опять ты за свое! — воскликнул Нобунага, не желавший выслушивать разглагольствования Хидэёси.

Другое дело Иэясу, который был его самым могущественным союзником, поэтому относиться к нему следовало учтиво, но и он в конце концов был всего лишь властителем двух небольших провинций и не входил в узкий круг приближенных Оды. Нобунага давно понимал Хидэёси с полуслова.

— Прекрасно! — сказал Нобунага. — Поручаю тебе выполнить то, что ты считаешь нужным. Действуй!

— Благодарю, мой господин!

Хидэёси невозмутимо вышел из комнаты. Той же ночью он один проник во вражескую крепость и встретился с ее комендантом. В разговоре с Асакурой Кагэцунэ он, не прибегая к уловкам, откровенно выложил свои мысли:

— Вы из самурайского рода, значит, предвидите исход сражения. Дальнейшее сопротивление приведет лишь к напрасным жертвам. Я не хочу, чтобы вы погибли бессмысленно. Не лучше ли вам покинуть с вашим отрядом крепость и соединиться с основными силами князя Ёсикагэ, чтобы сойтись с нами в бою позднее? Я лично поручусь за безопасность женщин и детей, сохранность денег и оружия, а затем отправлю их к вам.

— Заманчиво встретиться с вами на другом поле боя, — ответил Кагэцунэ и начал приготовления к отходу.

Хидэёси с истинно самурайской верностью своему слову выпустил вражеское войско из крепости, не чиня ему препятствий, и сопровождал его, пока Кагэцунэ не отвел отряд на расстояние в один ри.

За полтора дня Хидэёси разобрался с крепостью Канэгасаки, но, доложив Нобунаге о результате, услышал в ответ лишь восклицание: «Вот как?» Князь не удостоил его похвалой. Выражение лица у Нобунаги было такое, словно он подумал: «Ты поступил чересчур благородно». К Хидэёси можно было относиться по-разному, но отрицать его заслуг никто не мог.

Превознеси Нобунага его до небес, так военачальники Сёню, Нобумори и Ёсинари от стыда не показались бы на глаза своему князю. Штурмуя крепость, они потеряли восемьсот воинов и не сумели ничего добиться при подавляющем численном превосходстве. Хидэёси, стараясь не задеть самолюбия полководцев, не упомянул в докладе о том, что замысел принадлежит ему, а сказал, что следовал указаниям Нобунаги.

— Я старался точно выполнить приказ. Надеюсь, вы простите мои ошибки, а также внезапность и таинственность происшедшего. — Пробормотав это извинение, он откланялся.

В это время у Нобунаги среди военачальников находился и Иэясу. Хидэёси удалился, и князь Микавы что-то тихо произнес себе под нос. Он впервые осознал, что рядом с ним находится выдающийся человек, по возрасту ненамного старше его самого.

Оставив Канэгасаки, Асакура Кагэцунэ спешил соединиться с основным войском клана в Итидзёгадани, чтобы сразиться с армией Нобунаги. По пути он встретил двадцатитысячное войско, посланное Ёсикагэ на выручку Канэгасаки.

— С подкреплением я бы выстоял! — горестно воскликнул Кагэцунэ, сокрушаясь, что последовал вражескому совету.

— Как ты посмел сдать крепость без боя?! — закричал взбешенный Ёсикагэ, но теперь оставалось только вернуться в Итидзёгадани.