Наследники легенд - Ирина Шевченко

– Эка тебя развезло, парень!

Словно из тумана выплыла ухмыляющаяся физиономия давешнего попутчика. Барслай, кажется. Охотник.

– А ну давай-ка к окну подойдешь. Свежим воздухом подышишь, авось полегчает.

Иоллар слабо отмахнулся, но идея показалась не такой уж плохой.

Охотник прислонил его к стене, а сам отворил скрипучие створки.

– А ну-ка обопрись…

Сумрак уперся руками в подоконник и выглянул во двор. Темнота, как говорят, хоть глаз выколи. Хотя чего их колоть, когда они и так закрываются?

– Парень, эй, парень…

Голос охотника сначала еще доносился издалека, а потом его заглушил шум прибоя.

– Там сено внизу, не убьешься. – Странная фраза – последняя, которую Лар разобрал.

Затем был короткий полет, удар, но не сильный, недолгая тряска. Он хотел уже проснуться, но руку обожгла боль, а сознание из наполненного расплывчатыми видениями сна сорвалось в глухую тьму.

Сэл проснулся на рассвете. По крайней мере, тусклое небо за окном напоминало здешний рассвет.

Голова была ясной, но мысли, ее наполнившие, парню не понравились.

– Боги пресветлые, – прошептал он, вцепившись в волосы.

Хотел еще что-то сказать, но внимание привлек валяющийся на полу конверт.

Галла

Ила я с вечера так и не дождалась. Уснула еще до того, как он пришел в комнату. Проснувшись, тоже мужа не обнаружила. Зато заметила на столе небольшой бумажный сверток, перевязанный синей лентой. Как будто подарок.

Какой подарок? Кому? Зачем?

А потом сообразила: здесь, в кармане, сегодня седьмое апреля! Получается, у меня день рождения.

Нет. Не получается. День рождения у меня только два месяца назад был, для кармана пришлось бы пересчитывать все даты. Но Лар любит делать подарки, ему только повод дай.

К свертку прилагалась записка. Я пробежала ее глазами, и улыбка померкла. Почерк был не Ила. А содержание…

Закусив губу, я развернула бумагу, а затем и плотную ткань. Глаза наполнились слезами, а сердце… Сердце на миг остановилось, а потом сорвалось в бешеный галоп. Что же это такое? Кто? Зачем?

Ни колец. Ни браслета. Ни единого шрамика, по которому можно было бы опознать… У Сумрака ведь не остается шрамов. Но они и не нужны, я и так узнала бы… Коснулась холодных посеревших пальцев, еще вчера гладивших мои волосы… Желудок скрутило, и меня стошнило прямо на пол у постели. А потом, оттерев простыней лицо, я все же разрыдалась, уткнувшись в подушку, чтобы никто не услышал. Нельзя, чтобы кто-то узнал.

«Во дворе стоит кер с синей попоной. Он для тебя. В седельной сумке карта с подробными указаниями. У тебя три часа, чтобы добраться до места. И учти, мы наблюдаем за тобой. Задержишься в гостинице – будешь получать своего мужа по частям. Через час пришлем тебе вторую руку. Через два – голову. Скажешь кому-нибудь или даже просто подмигнешь – получишь его язык и глаза. А решишь бросить его и сбежать, умрете оба. Помни, где ты. Помни, что тут ты никто. Но если сделаешь все как надо, получишь его живым и невредимым. Почти невредимым…»

Выбора у меня не было. Только надежда… И уверенность, что о детях будет кому позаботиться.

Простите меня, мои маленькие. Я люблю вас. Мы с папой оба вас очень-очень любим.

Она слышала, как скрипнула дверь и шаги в коридоре. Потом видела, как выехала со двора чародейка. Все шло по плану.

Но она внесла в него некоторые коррективы. Лично для себя.

Во-первых, эта девица. Она и раньше ей не нравилась, но теперь… И в комнату вернулась так неосмотрительно. Даже не подумала, чем обернется для нее такое соседство. Смелая? Нет, просто дура.

Нужно было уходить тихо, а если эта девка заорет? Маловероятно, но вдруг успеет вскрикнуть – кто-нибудь может услышать. Значит, надо сделать все аккуратно.

Она подошла к своей кровати, взяла тяжелую, набитую низкосортным пухом и перьями подушку и приблизилась к спящей. Не на того парня глаз положила, милая!

Подушка накрыла лицо, а она навалилась сверху всем телом. Девушка на кровати забилась, замахала руками, попыталась вцепиться в запястья и вырваться… Но продолжалось это недолго. Вскоре она затихла, дернувшись еще пару раз напоследок. Но подушка оставалась на ее лице еще минуты две – чтобы наверняка. И потом она ее не убрала. Не хотелось видеть перекошенную посиневшую физиономию.

Сама виновата. Да, и эта тоже сама виновата – не нужно было становиться у нее на пути.

А теперь можно уходить.

В записке говорилось, что его будут ждать в заколоченной башне. В заколоченной, значит, в деревянной, сразу за городом. Неизвестный с корявым почерком обещал рассказать, что видел в ночь, когда убили Ная. Просил за информацию три золотых и флягу или карманный нож. Такая плата наводила на мысль о каком-нибудь мальчишке. Но и ловушку Сэл не исключал, потому решил обсудить все с Иолларом.

Но ни друга, ни его жены не нашел. А времени оставалось совсем мало – встречу назначили до звонов в честь Саны Всемилостивой – не больше часа.

«Сам разберусь», – решил Буревестник, проверяя арбалет.

На место он пришел вовремя, но никого не встретил. Походил кругами. Подергал заколоченную дверь. Та неожиданно поддалась – оказалось, что доски, закрывавшие вход, прибиты только к самой двери, а гвозди, крепившие их к лутке, аккуратно вытащены.

– Есть кто? – Сэл осторожно заглянул внутрь.

Ответом ему стала тишина.

Наверное, все же записку писал мальчишка. А потом испугался и не пришел.

– Гуляешь? – раздался за спиной знакомый голос.

Сэллер не видел, когда и откуда она подошла. Обернулся и пораженно застыл:

– Что ты…

– Хорошо, что ты пришел, милый, – улыбнулась девушка. – Заходи, не стесняйся.

Спорить было бы глупо. И арбалет он не успел бы поднять, когда в грудь уже уткнулось острие сэрро.

– Дура! Какая же дура! Решила все сделать по-своему! – Лорд Тэриан нервно мерил шагами пространство перед окном, в которое только что с интересом смотрел. – А мне бы так не хотелось, чтобы с ней что-нибудь случилось!

– Волнуетесь за девушку? – удивился наблюдавший за эльфом со стороны Истман.

– За девушку? – скривился Повелитель Времени. – Я говорю о сабле! Это сэрро моего брата, последний подарок, который он мне сделал! Впрочем… Демоны с этой саблей и с самим Лестелланом! Думаю, он не обидится, если узнает, что я ее потерял. А ты пойди переоденься, что ли, побрейся. Скоро у нас будет гостья.

Удар застал его врасплох. Едва шагнул в полумрак башни, как на голову обрушилось что-то тяжелое. Времени, которое Сэл пробыл без сознания, хватило на то, чтобы его связали, намертво примотав в сидячем положении к стулу. «И откуда тут стул?» – промелькнуло в затуманенном сознании. Но факт оставался фактом: щиколотки привязаны к ножкам, руки скручены сзади за спинкой – только поэтому и не падает. Во рту кляп, а раскалывающаяся от боли голова обмотана какой-то тряпкой, может, просто накинули сверху мешок – так или иначе ничего не рассмотреть. Почему? Кто?