Тони Валентайн - Джеймс Суэйн

сказал, что хочет поговорить. Бенни согласился, пояснив, что не очень занят.

— Здорово, старик, — приветствовал Валентайн, когда Бенни открыл дверь без таблички в комнату видеонаблюдения.

— Да ладно тебе, — ответил Бенни и запер за ним дверь.

В комнате царил полумрак, и Валентайн подождал, пока привыкнут глаза. За столами, выстроенными в ряд, сидело человек двадцать служащих видеонаблюдения. По восемь часов в день они не сводили глаз со стены с мониторами. Экраны мигали, передавая черно-белое изображение того, что творилось в казино под ними.

Бенни пересек комнату и поднялся на возвышение, где располагался пульт начальника. Пульт представлял собой новейшее техническое чудо и вмещал огромный экран, похожий на матрицу, в каждой ячейке которой шло изображение от камеры, снимавшей под разными углами. Как король на троне, Бенни мог следить одновременно за подчиненными и за тем, что происходит на первом этаже.

В комнате не нашлось стула для Валентайна и никто не поспешил его предложить, поэтому он прислонился к пульту.

— Можешь мне не верить, но я был рад твоему звонку, — признался Бенни.

— С чего это?

— Да с того, что нас обворовывают.

Бенни коснулся джойстика на пульте, по экрану пронеслась белая стрелка. Потом появилась картинка. Это был снимок стола блэкджека: шесть игроков и словоохотливый дилер.

— Подозреваемый на третьем номере, — объяснил Бенни.

Камеры видеонаблюдения не жалели тех, кто носил парики, и казалось, что у подозреваемого на голове сидит скунс.

— Я его на прошлой неделе заприметил, — продолжал Бенни. — Выиграл пять штук, вернулся через день и снова пять штук загреб. Ну как пить дать он мошенничает.

Валентайн внимательно вгляделся в экран. Через минуту он уже знал, в чем заключается мошенничество, но подождал еще немного, прежде чем заговорить. Бенни потерял работу в дорожной полиции Нью-Джерси, потому что не мог управляться с радаром. Он знал, что глуп, но это не означало, что Валентайн мог ткнуть его в это носом.

— Он двигает пулю, — сказал Валентайн.

— Отлично, — кивнул Бенни. — А теперь то же самое, но по-английски.

— Человек в парике прячет в руке дюжину заранее припасенных карт. Это называется «пуля». С помощью ловкости рук он подсовывает пулю дилеру, когда тот собирает сброшенные карты. Ты последи за ним.

Бенни сосредоточенно уставился на экран. Потом поморщился.

— Так и дилер замешан?

Валентайн кивнул.

— Посмотри за дилером, когда он тасует. Он присматривает за пулей, пока тасует, потом отмечает, куда она попала в колоде, положив одну карту сверху и сдвинув эту карту назад на пару сантиметров. Это называется «вставка».

— А как он это делает?

— Тренировка.

— Да иди ты.

Они наблюдали за тем, как дилер предлагает подрезать колоду. Человек в парике подрезал по вставке, и пуля оказалась сверху колоды. Дилер раздал карты.

— Смотри, — сказал Валентайн. — У первого, третьего и шестого — блэкджек. Остальные проиграли.

Бенни разинул рот.

— Хочешь сказать, что замешаны дилер и три игрока?

Валентайн кивнул.

— Пуля подтасовывается, чтобы трое выиграли, а остальные трое проиграли. Так легче утаивать украденные деньги. А потом дилер незаметно вытащит пулю.

— Можно вопрос?

— Давай.

— Сколько ты берешь за то, чтобы выступить свидетелем-экспертом?

— По тысяче в день. Плюс расходы.

Бенни откинулся на спинку стула. Чтобы подать в суд, ему нужно предоставить окружному прокурору достаточно улик, иначе заявление не примут. А поскольку камеры не фиксируют мошенничество, показания свидетеля-эксперта в этом деле решают все.

— А как насчет небольшого бартера? — предложил он.

— А именно?

— Твои показания в обмен на то, о чем ты хочешь меня спросить.

— Договорились, — согласился Валентайн.

Бенни снял трубку внутреннего телефона и позвонил в зал. Через двадцать секунд толпа охранников в голубых пиджаках обступила стол. В Нью-Джерси мошенничество преследуется по закону, и шайка решила не сдаваться без боя. В процессе борьбы было сломано несколько стульев, а у одного из охранников губа опухла и стала похожа на кровавую сосиску.

— Я передумал, — сообщил Валентайн, когда мошенников скрутили.

Бенни бросил на него убийственный взгляд.

— Не смешно.

— Извини.

— Твоя очередь.

— Что такое грех? — спросил Валентайн.

Бенни почесал подбородок.

— Ну это когда люди делают то, что в глазах Бога нехорошо. Так ты сюда притащился, чтобы спросить об этом?

— Мне кажется, у этой фразы есть другое значение.

— Ну так позвони в «Джепарди!»[87], — подсказал Бенни. — Может, там кто знает.

— И ты не понимаешь, о чем речь?

— Извини.

Валентайн понизил голос.

— Недели три-четыре назад ты говорил по телефону с Дойлом Фланаганом. Он спросил тебя: «Что такое грех?» Ну как, припоминаешь?

Лицо Бенни моментально приняло серьезное выражение.

— Так это связано с убийством Дойла?

— Еще как.

Начальник службы видеонаблюдения встал и стащил пальто со спинки стула.

— Не здесь, — бросил он Валентайну.

Они спустились по лестнице на первый этаж и вышли на улицу к погрузочной платформе. Солнце успело растопить облака, но теплее не стало. Подъезжали и отъезжали грузовики. Продукты, скатерти, столовые приборы, алкоголь — все необходимое, чтобы насытить чудовище. В ярких лучах солнца Бенни выглядел старше своих лет, его седые волосы светились, морщины на лице казались глубже и заметнее. Он закурил и встал на край платформы, глядя вниз на рабочих, разгружавших грузовик с пивом.

— Нравится во Флориде?

— Никак не привыкну к погоде.

Бенни заставил Валентайна показать руку и приложил к ней свою. Ее кожа была белой, как у тяжелобольного, а у Валентайна — загорелой и здоровой.

— Моя жена хочет прикупить кондоминиум в Сент-Питерсберге. Это же недалеко от тебя, да?

— Минут двадцать. А ты почему против?

— Потому что это стоит денег. — Вдохнув дым, Бенни принял такую вызывающую позу, словно весь мир был ему обязан. Ему и так повезло, что он немалого добился в жизни, однако Бенни считал иначе.

— Почему ты разговаривал с Дойлом? — спросил Валентайн.

— Хороший вопрос. — Бенни нервно покосился на двух грузчиков, поднявшихся на платформу, и понизил голос. — Я знаю, вы с Дойлом были не разлей вода. Мы-то с ним не были на короткой ноге, но он меня очень выручил однажды, помог не вляпаться в неприятности. Короче, Дойл звонит мне где-то с месяц назад и говорит, что ему нужна моя помощь. Я, конечно, согласился. Он хотел знать, обкрадывал ли один европеец «Дикий-дикий Запад» на блэкджеке. Я ему сказал, что да, было дело. И сказал, когда в точности это было и все такое. Эта сволочь у нас пятьдесят штук стырила, а меня лишили премии, да еще