Проект «Феникс» - Франк Тилье

— Да, конечно, рассказывала.

— Тогда слушайте хорошенько: чтобы с вашей женой не произошло то же, что с ее матерью, вам надо немедленно отвезти Корали в больницу. Расскажите врачам все, что знаете о смерти Жанны Ламбер, втолкуйте им, что, если они ничего не предпримут, с Корали во время родов что-то может случиться. Что-то, отчего начинается катастрофическое кровотечение, от которого роженица умирает. Это генетический порок.

Молодой человек едва устоял на ногах. Шарко положил ему руку на плечо:

— Если вы сейчас же примете меры, возможно, найдется средство спасти жену. Только, прошу вас, ни слова ее деду. Все это — по его вине. Я еду в Вильжюиф.

По лестнице он слетел в секунду. В машине вынул из кобуры револьвер, зарядил под завязку и только тогда рванул с места.

Люси существовала вне времени. В глаза попал порошок, они налились кровью, стало трудно поднимать и опускать веки. Впереди пылал огромный костер, настолько огромный, что искры от него иногда разгоняли тьму. Люси сидела на земле по-турецки и не могла подняться, казалось, что ноги больше ей не принадлежат. Позади нее, вокруг нее под бой барабанов мужские голоса в унисон все громче выкрикивали какие-то слова, босые ноги отбивали ритм, комья земли летели из-под подошв… Буммм, буммм, буммм… В темноте мелькали руки, плечи, вырисовывались непонятные силуэты… Буммм, буммм, буммм… Люси чувствовала, что покачивается, что глазные яблоки вращаются в орбитах под воздействием летящих к ним фиолетовых стрел. Где она? Ей не удавалось поймать ни одной мысли, в голове все кружилось, как будто внутри черепа открылся туннель, ведущий в никуда, и в туннель этот стали вываливаться воспоминания… лица… Вот отец, вот мать, вот Шарко… Их лица кружатся, смешиваются, вытягиваются, их лица всасывает в себя чернильная глотка. Где-то в недрах ее черепа, в самой глубине, послышался детский смех — и сразу же перед глазами ме-е-едленно посыпался белый песок. Сначала неясные, туманные лица Клары и Жюльетты стали проявляться все четче. Люси протянула руку, чтобы дотронуться до девочек, но те сразу же растворились в ночи. Улыбки, потом слезы… Люси качалась взад-вперед, голова ее тоже качалась, только наоборот: сначала вперед, потом назад, а слезы заливали лицо. Потом она почувствовала, что падает, но чья-то рука, подставленная под затылок, ее удержала. Приласкала. Зернышки порошка из толченых грибов упали на раскаленные угли между ее расставленными ногами. Жгучим дымом обволокло голову. Люси на мгновение потеряла сознание, но тут же пришла в себя — уже в состоянии полубытия, раздвоения личности. Дым, запахи неведомых растений, корешков окутывали ее, раздражали.

Вдруг толпа раздвинулась, поднялся страшный гвалт, индейцы принялись размахивать топорами. По образовавшемуся проходу четверо мужчин принесли на носилках из ветвей и листьев женщину — совершенно голую, но всю разрисованную. Мужчины поставили носилки у костра. Рисунки словно бы обвивали огромный круглый живот.

К Люси подошел Шимо. Остановился рядом, вдохнул с ладони коричневатый порошок и сказал:

— Эти растения, которые мы вдыхаем, очень могущественны, они способны сделать многое, главное — исцелить больные тела и души. Вдыхайте, вдыхайте медленно и не противьтесь… Пусть вас унесет…

Он на несколько секунд закрыл глаза, а когда открыл — глаза его горели, как две головешки.

Шарко припарковался прямо под табличкой «Стоянка запрещена», вылез из машины и побежал, сунув «смит-вессон» за пояс. Он молнией пронесся мимо огромных корпусов Института Гюстава Русси и оказался у большого здания из стекла и стали с широкими, автоматически открывающимися дверями, над которыми светилась черно-красными буквами вывеска: «ГЕНОМИКС». Едва стали разъезжаться двери, он проскользнул в щель, кинулся к администраторше, помахал у нее перед глазами своим фальшивым служебным удостоверением и сообщил, что ему сию же минуту надо видеть Жоржа Нолана. Женщина потянулась к телефону, чтобы предупредить заведующего лабораторией о посетителе, но Шарко положил руку на трубку:

— Нет. Проводите меня прямо к нему.

— Видите ли, он работает сейчас в стерильном помещении на уровне «минус один», там, где собирают и исследуют образцы тканей, а нам туда вход воспрещен и…

Комиссар показал на лифт:

— На этом я к нему попаду?

— Только с беджиком и специальным ключом. Иначе никак.

— В таком случае позвоните ему и вызовите сюда. Только не говорите, что пришли из полиции, скажите, что его хочет видеть дочь.

Она повиновалась, а повесив трубку, сообщила, что месье Нолан сейчас поднимется сюда.

Шарко подошел к лифту, подождал, пока откроются двери, быстро вскочил внутрь, прижал Нолана к противоположной стенке, приставив к животу дуло револьвера, и прошептал:

— Спускаемся вместе.

Мгновение — и лифт остановился. Шарко увидел прямо перед собой стеклянную дверь, а за толстыми стеклами — большую комнату, уставленную сложной аппаратурой. Мужчины и женщины в масках и белых защитных костюмах сидели у компьютеров, нажимали на кнопки, запуская какие-то громадные машины — вроде бы криогенные установки.

— В кабинет! — приказал Шарко.

Пропустив Нолана и войдя сам, он сразу же запер дверь, снова прижал генетика к стене и хорошенько врезал ему по виску рукояткой «смит-вессона». Тот, согнувшись пополам, схватился обеими руками за голову. Полицейский вмазал ему еще раз — теперь по щеке.

— Даю вам десять секунд на звонок в Бразилию и расторжение контракта, имеющего отношение к Люси Энебель.

Жорж Нолан покачал головой:

— Не понимаю, о чем вы…

Шарко отшвырнул его в сторону, потом, приблизившись, сунул в рот генетика дуло. Поглубже.

— Пять, четыре, три…

Нолана сразу же затошнило, и он принялся кивать как китайский болванчик. Шарко вытащил дуло и, пока генетик, трясущийся всем телом от страха и нервного напряжения, отплевывался, быстренько подтолкнул его к телефону. Набор номера, ожидание… Потом — португальская речь. Шарко, ни слова не понимая, тем не менее догадался, что называются цифры, что говорят о деньгах. Наконец генетик повесил трубку и тяжело рухнул в стоявшее поблизости кресло на колесиках.

— Они на рассвете прошли по Рио-Негро в сторону уруру. Алваро Андрадес, который охраняет реку и держит там все под контролем, сказал, что пропустит их назад не задерживая.

Комиссар почувствовал громадное облегчение. Во всяком случае, Люси жива. Он подошел к Нолану, ухватился за воротник его сорочки и загнал генетика, вместе с креслом на колесиках, в угол.

— Я вас убью. Клянусь, что сделаю это. Но перед тем вы расскажете мне все, что знаете, о ретровирусе, похожем на медузу, о генетических профилях, о женщинах, умирающих в родах. Объясните, какие отношения вас связывали с Тернэ и связывают с Шимо. Мне нужна вся правда. Здесь и сейчас.