Роль морских сил в мировой истории - Альфред Мэхэн

За избавлением от разной обременительной нагрузки должна была последовать быстрая концентрация сил для наступательных операций. 60 линейных кораблей у побережья Европы – половина у Кадиса и другая половина у Бреста, – с резервом на родине для замены поврежденных кораблей, не стали бы для английского флота непосильным бременем. А то, что этим эскадрам не пришлось бы воевать, может быть подтверждено не только нами, которые знакомы с историей, но также теми, которые воочию наблюдали тактику д'Эстена и де Гишена, а позднее и де Грасса. Или, если бы англичане посчитали неприемлемым даже такой разброс сил, то и сорока кораблей перед Брестом было бы достаточно. Для испанского же флота была бы открыта возможность сразиться с оставшимся английским флотом, когда решался вопрос о контроле над Гибралтаром или Маоном. С учетом сравнительных боевых качеств этих флотов исход такого сражения не вызывал бы сомнений. И Гибралтар, вместо бремени, стал бы, как это было прежде и после того времени, фактором силы Великобритании.

Вывод остается неизменным. При всех определяющих факторах войны между соседними континентальными державами, когда возникает вопрос о контроле над политически неустойчивыми отдаленными регионами – будь то распадающиеся монархии, анархические республики, колонии, отдельные военные оплоты или острова ниже известной величины, – этот вопрос должен решаться в конечном счете морской силой. Такая организованная военная сила на море обеспечивает коммуникации, являющиеся важным элементом во всей стратегии. Замечательная оборона Гибралтара опиралась именно на это. От этого зависели итоги войны в Америке, конечная судьба островов Вест-Индии и конечно же Индии. От этого будет зависеть контроль над Центрально-Американским перешейком, если этот вопрос приобретет военное значение. И с учетом континентального положения и окружения Турции та же морская сила должна стать весомым фактором в решении Европой «восточного вопроса».

Если это верно, то военная мудрость, а также экономия времени и денег требуют реализации этого принципа в морских условиях как можно скорее – с убеждением, что держава, достигшая военного преобладания, окажется в конце концов в выигрыше. В ходе Войны американских колоний за независимость численный перевес неприятельских сил над силами Англии был весьма значительным, реальный перевес – несколько меньше, но все же и он имел место. Военные соображения требовали оставления колоний, но если национальная гордость не могла этого вынести, то правильный курс состоял в блокировании военных портов врагов. Если не хватало сил на то, чтобы превзойти флоты обеих враждебных держав, то следовало блокировать порты сильнейшей из них. Здесь крылась первая ошибка английского адмиралтейства. Сообщение первого лорда адмиралтейства о наличных силах флота в начале войны не подкреплялось фактами. Первая эскадра под командованием Кеппеля едва равнялась по численности французской эскадре. В то же время силы Хоу в Америке уступали флоту д'Эстена. В 1779 и 1781 годах, наоборот, английский флот превосходил французский в отдельности. Тем не менее союзники беспрепятственно соединились, и в 1781 году де Грасс отправился в Вест-Индию, а Сюффрен в восточные моря. Во время операции Кемпенфельдта против де Гишена английское адмиралтейство знало о том, что французский конвой имел большое значение для кампании в Вест-Индии, и тем не менее оно направило в поддержку Кемпенфельдту всего 12 кораблей под командованием адмирала. В то же время, помимо подкреплений, предназначенных для Вест-Индии, определенное количество других кораблей стояло в Даунсе, как справедливо выразился Фокс, «с пустячной целью» противодействия голландской торговле. Различные обвинения, выдвинутые Фоксом в речи, откуда взята вышеприведенная цитата, и которые, на примере франко-испанской войны, подчеркивали главным образом целесообразность нападения на союзников до того, как они выйдут на океанский простор, были поддержаны высокопрофессиональным мнением Хоу. Об операции Кемпенфельдта он сказал следующее: «Не только судьба островов Вест-Индии, но, возможно, весь будущий исход войны мог почти без риска решиться в Бискайском заливе»[158]. Не без риска, но с большой вероятностью на успех весь будущий исход войны следовало связать с сосредоточением английского флота в акватории между Брестом и Кадисом. Не было бы более эффективной поддержки Гибралтару. Не было бы большей гарантии отвлечения сил неприятеля от Вест-Индии. И американцы тщетно обращались бы за помощью, какой она бы ни была ограниченной, французского флота. Потому что впечатляющие результаты, полученные от прибытия эскадры де Грасса, не должны затемнять то, что он прибыл 31 августа и объявил, что должен вернуться в Вест-Индию в середине октября. Только благоприятное стечение обстоятельств предотвратило повторение для Вашингтона в 1781 году горького разочарования, которое он испытал от д'Эстена и де Гишена в 1778 и 1780 годах.

События в Индии (1778–1781). Сюффрен отбывает из Бреста в Индию (1781). Его блестящая морская кампания в морях вокруг Индии (1782–1783)

Весьма любопытная и поучительная кампания Сюффрена в Ост-Индии, хотя сама по себе и является наиболее заметной и выдающейся операцией войны 1778–1783 годов, не смогла повлиять на исход войны в целом, но не по вине Сюффрена. Лишь в 1781 году французский двор смог направить на Восток морские силы, адекватные важности предприятия. Кроме того, обстановка на Индийском полуострове в то время была такова, что давала редкую возможность поколебать власть англичан. Хайдар Али, наиболее искусный и смелый из всех врагов, против которых до сих пор воевали англичане, правил тогда в княжестве Майсур, располагавшемся в южной части полуострова и в силу этого угрожавшего как Карнатику, так и Малабарскому берегу. Десятью годами раньше Хайдар Али в одиночку вел весьма успешную войну против вторгнувшихся иноземцев, закончившуюся заключением мирного соглашения на условиях восстановления завоеваний сторон. Теперь он был взбешен захватом Маэ. С другой стороны, против англичан выступила часть воинственных мелких княжеств, называвшихся маратхами. Они принадлежали к одному народу и поддерживали между собой непрочные связи, наподобие феодальных. Территория, населенная маратхами, со столицей Пуна (столица маратхской конфедерации, где находились пешвы – наследственные премьер-министры этого государственного образования. – Ред.) близ Бомбея, распространялась от Майсура до Ганга. Имея смежные границы и занимая центральное положение в отношении трех английских колониальных владений со столицами в Бомбее, Калькутте и Мадрасе, Хайдар Али и маратхи могли оказывать друг другу взаимную поддержку и проводить наступательные операции против общего врага. В начале войны между Англией и Францией в Пуне появился французский агент. Уоррену Гастингсу, английскому генерал– губернатору, доложили, что маратхи согласились на определенные условия и передали французам порт на Малабарском берегу. С присущей ему проворностью Гастингс немедленно решил воевать и направил отряд бенгальской армии через Джамну в Берар. Другой четырехтысячный отряд английских войск также выступил из Бомбея, но, сбившись с пути, попал в окружение и был вынужден в январе 1779 года сдаться. Эта неожиданная неудача оживила надежды и воодушевила врагов Англии. И, хотя физические потери вскоре были компенсированы существенными успехами других британских командиров, падение престижа сказывалось. Гнев Хайдара Али, вызванный захватом англичанами Маэ, усилился из-за неразумного поведения губернатора Мадраса. Видя, что англичане увязли в войне с маратхами, и узнав, что ожидается высадка французов на Коромандельский берег, Хайдар Али незаметно приготовился к войне. Летом 1780 года массы его всадников без предупреждения спустились с холмов и появились у ворот Мадраса. В сентябре отряд английских войск численностью в 3 тысячи человек был наголову разбит, а другой пятитысячный отряд спасло только поспешное отступление в Мадрас с потерей артиллерии и обоза. Не располагая силами взять Мадрас, Хайдар Али обратил свои удары на разные опорные пункты англичан, изолированные друг от друга и от столицы, используя территорию, которая теперь полностью находилась под его контролем.