Бесконечность I. Катастрофы разума - Андрей Волков

— Лады, — кивнула Ксения, — свободен.

— Счастливо развлечься, — хохотнул Голубь, — если что, кокс, выпивка и богатые мальчики, все бесплатно.

Не меняя хитрого выражения на лице, Голубь стал пятиться назад и вскоре скрылся в толпе. Доносить не пойдет, решила Авалова, в их среде быть стукачом у мента это подписать себе приговор сразу и безотлагательно, он не так глуп. Авалова подошла к барной стойке и, сев на элегантный высокий стул, жестом позвала бармена.

— Что угодно барышне? — льстиво спросил тот.

— Один дайкири, — попросила девушка.

Через минуту перед ней в коническом коктейльном бокале, украшенном лаймом, плескалась кисло-сладкая бело-зелёная жидкость.

— Вы у нас первый раз, барышня, — сказал бармен, — я вас раньше не видел. Уже ознакомились с нашим ассортиментом? Советую вам «Баккара», удивительно заводит.

Ксения улыбнулась.

— У меня с заводом проблем нет, — небрежно бросила девушка, — меня интересуют лоты, понимаете, о чем я?

Бармен нахмурился.

— Ого, — сказал он, — вы немного опоздали, мы теперь на лотах не специализируемся.

Ксения фыркнула.

— Да ну, — бросила девушка, — а мне говорили, что это самое козырное место в республике, что здесь можно сделать всё, что пожелаешь.

Бармен перекинулся через стойку.

— Говорю же, больше такой услуги нет, — сказал он, — не привозят больше девочек, а тех, которые были, увезли.

— С чего вдруг? — спросила Ксения. — Это же так популярно было.

— Да почем я знаю, — сказал бармен, протирая бокал, — знаю, что увезли, и всё, мое дело маленькое, но охрана трепалась, что игры на лоты больше не будет.

— Знаешь её? — спросила Ксения, кладя на стол фото Кирсановой. — Работала здесь.

— Ты чего, мент, что ли? — осклабился бармен.

— Борец за добро и справедливость, — отрезала Ксения, — так как?

— Ничего я тебе не скажу, — буркнул бармен, — не знаю такую!

Ах вот так вот, никакой помощи следствию.

— А ты через стойку перегнись, — сказала девушка.

— Чего? — рявкнул бармен.

— Перегнись, перегнись.

Бармен перегнулся и увидел упертый в деревянную панель браунинг.

— Знаешь, что это такое? — спросила Ксения. — Армейский браунинг FN Five seveN, калибр 5,7, 28 мм, прошьет эту стойку и испарит твои внутренности, если ты мне не скажешь.

У бармена забегали глаза.

— Что тебе нужно знать? — спросил он.

— Кто её убил?

— Да откуда я знаю, — фыркнул бармен, — вам же факты нужны, а то вы мне потом предъявы кинете.

— И всё же?

Бармен замялся, испуганно поглядывая на барную стойку.

— Я кликуху только знаю, — сказал он.

— Говори, — потребовала Ксения, — быстро.

— Охотница, — буркнул бармен.

— И всё? — спросила Авалова. — Просто Охотница? –

Бармен закивал.

— Просто Охотница, — сказал он, — я ни разу её не видел. Её вообще никто не видел, кроме босса.

— Кто у нас босс? — спросила Ксения, не убирая руку из-под стойки. — Ну говори, раз начал.

— Под топор меня суешь, да? — злобно осведомился бармен. — За фраера держишь?

Ксения улыбнулась.

— А какая тебе разница? — бросила она. — Скажешь, убьют свои, не скажешь, убью я. Тебе решать. Только если мне скажешь, у тебя еще будет шанс.

— Арсенюк, — быстро сказал бармен, — ему здесь всё принадлежит.

— Как давно ему это принадлежит? — спросила Ксения.

— Года два, — сказал бармен.

— До этого кому принадлежало?

— Так ему же, — сказал бармен, — он вообще сам завод этот лет шесть, как прикупил. Стоял заброшенный, а год назад он здесь эту точку и открыл.

— За что Охотница убила Кирсанову? — спросила Ксения. — Она сама так решила или по приказу?

Бармен фыркнул.

— По приказу, конечно, — сказал он, — она без приказа ничего не делает. Девчонка эта всё нос свой совала куда не следует, вот ей его и прищемили.

— Что значит совала? — не без отвращения спросила Ксения.

— Вот то и значит, — буркнул бармен, — вопросы задавала вроде тебя, только такой пушки у неё не было.

— Какие вопросы?

— Лишние, — сказал бармен. — Когда лоты проходят? Где проходят? Кого из девочек торгуют?

— Ты ей сказал?

Бармен снова зафыркал.

— Ничего я ей не говорил, — пробурчал он, — чтоб отвязалась, отправил на десятый этаж, сказал, что, наверное, там аукцион будет, а это зона запретная, там появляются только босс и его гости.

— И ты, шкура, её специально отправил? — холодно спросила Ксения. — Ты знал, что если её там увидят, то она уже оттуда не вернется, так?

— Да, достала она меня, — зашипел бармен, — все ходила, вынюхивала, выспрашивала, смирнее надо быть, вот я туда её и отправил, знал, что проучат.

Ксении хотелось сейчас всадить в него всю обойму, но она удержалась.

— Ключ давай, — требовательно сказала девушка, — ты ведь наверняка напитки носишь, ты же самый главный здесь, по этому делу.

Бармен нехотя полез под стол и извлек оттуда пластиковую карточку.

— Лифт в той стороне, — махнул он рукой, — я, смотрю, ты как она, тоже борзая, но ничего, скоро власть сменится и вас всех укоротят.

— Увидим, — коротко сказала Ксения, беря карточку.

* * *

Пожалуй, нет ничего глупее, чем висеть между полом и потолком, медленно раскачиваясь в разные стороны. Ну, разве что не иметь при этом возможности пошевелиться. В поле зрения появился доктор Девье.

— С возвращением в этот мир, госпожа Левонова, — сказал он улыбнувшись.

Оказывается, он знал великорусский язык.

— Вы меня с кем-то путаете, — ответила ему Кристина, с радостью обнаружив, что ей оставили способность говорить, — я…

Доктор цинично рассмеялся.

— Я прекрасно знаю, кто вы, Кристина Сергеевна, — сказал он, — посланник Организации никогда бы не стал проникать в мой кабинет и красть документы, и уж тем более привлекать к этому делу одну из пациенток. Какая ошибка. Всегда считал добросердечие страшной человеческой слабостью.

Идиотка, сухо констатировала Кристина, кем она себя возомнила, Матой Хари? Ничего, будем выкручиваться.

— Это лучше, чем ставить медицинские эксперименты на людях. На грязные деньги, — гордо заявила девушка.