Отважное сердце - Робин Янг

Роберт был поражен тем, что хотя стать молодого человека вполне соответствовала тем невероятным легендам, которые слагали в его честь, Уильям Уоллес выглядел ничуть не старше его самого. Он-то приписывал эти геройские подвиги значительно более зрелому человеку. Роберт обратил внимание, что Уоллес носит на шее какое-то очень странное ожерелье. Вглядевшись пристальнее, он с содроганием отметил, что оно составлено из человеческих зубов. Подняв голову, чтобы не видеть отвратительного трофея, он встретил проницательный взгляд ярко-синих глаз молодого человека. Обдумывая по пути в Ирвин свою речь, он собирался заявить, что его плоть и кровь взбунтовались при виде бесчинств, творимых англичанами, и что он намерен вместе с ними сражаться за свободу своего королевства. Но сейчас, под взглядами этих суровых, закаленных в боях и иссеченных шрамами мужчин слова эти ему самому показались выспренними и напыщенными.

— Я пришел, — проговорил он, наконец, глядя на Джеймса, — чтобы предложить свою помощь в борьбе против оккупации короля Эдуарда. — Взгляд Роберта метнулся обратно к Уоллесу, которого его слова, похоже, совершенно не убедили, и добавил: — Потому что я такой же шотландец, как и вы.

Лысый здоровяк презрительно фыркнул. Нес моментально ощетинился, а ладонь Александра Сетона, лежавшая на рукояти меча, медленно сжалась, готовая потянуть клинок из ножен.

Уоллес прищурился, глядя на Роберта.

— Неужели? Не ваш ли отец продолжает оборонять Карлайл для английского короля? Не вы ли отказались поднять оружие за короля Джона, отдав свой меч королю Эдуарду? Мне не нужны люди, которые называются шотландцами лишь по рождению. Мне нужны те, кто чтит Шотландию в своем сердце.

Роберт шагнул вперед, намереваясь гневно осведомиться, как смеет этот варвар, в жилах которого течет лишь капля благородной крови, разговаривать с ним в подобном тоне. Но он сдержал уже готовые сорваться с языка резкие слова, расслышав в тоне Уоллеса те же самые язвительные нотки, что вечно звучали в голосе отца.

— Мой отец отказался сражаться, потому что человек, который призвал нас под свои знамена, был всего лишь жалкой марионеткой в руках наших врагов, Коминов. — Он гордо вскинул голову и вызывающим взором обвел лица людей, которые начали недовольно перешептываться, заслышав такие речи. Роберт вперил взгляд в сенешаля и Вишарта. — Многие из вас выступили на стороне моего деда, когда он предъявил свои права на трон, поддержав его своими именами и репутацией. Но где же вы были, когда его правом пренебрегли? Вы отошли в сторону, боясь подвергнуть опасности свое положение при Баллиоле. Что ж, это вполне понятно. Но тогда вам должно быть понятно и то, как поступила моя семья, когда ей пришлось выбирать между тем, чтобы присягнуть врагу, или встать на сторону короля, который обошел нас своим вниманием, но на чьей службе мы оставались. — Он вновь взглянул в лицо Уоллесу. — Что бы вы ни думали о моих действиях, все эти годы я оставался верен единственному королю, которому присягнула моя семья. — Помолчав, Роберт добавил. — Но любая верность имеет свои границы.

И тут Джеймс Стюарт пришел Роберту на помощь.

— Никто из нас не может отрицать того, что только что сказал сэр Роберт. К стыду своему, я отошел от его семьи после того, как закончились слушания по делу, в котором я поддержал его деда. — Он устремил взгляд своих карих глаз на Роберта. — Это тяжесть, которую я с тех пор вынужден носить в своем сердце и которую лишь усугубила кончина вашего деда. — Джеймс посмотрел на Уоллеса. — Нужно быть храбрым человеком, мастер Уильям, чтобы встать на защиту своей семьи, когда против нее ополчились столь многие. И еще более храбрым, чтобы пойти против нее ради своего королевства.

Уоллес отрицательно покачал головой:

— Я бы согласился с вами, сэр Джеймс, но, боюсь, он не более чем шпион, присланный отцом, чтобы выведать наши планы. Скорее всего, его действия в Дугласе были лишь хитрой уловкой, призванной внушить нам доверие к нему. — Он не смотрел на Роберта, когда прямо и откровенно выражал свои мысли. — Он был слугой Эдуарда на протяжении последних трех лет. Ему нельзя доверять. — С этими словами Уоллес развернулся и широким шагом направился обратно к костру.

Роберт, видя как некоторые мужчины согласно кивают и даже мрачно улыбаются, шагнул вслед за Уоллесом, намереваясь заставить того ответить за свои обвинения.

Его остановил Джеймс Стюарт:

— Вы проделали долгий путь, а час уже поздний. Нам нужно поговорить наедине, сэр Роберт. — Он обернулся к своим рыцарям и жестом указал на отряд Роберта. — Проследите, чтобы его людей накормили. — Видя, что Роберт продолжает смотреть в спину удаляющемуся Уоллесу, Джеймс добавил: — По-моему, ваша дочь тоже очень устала.

50

Роберт с неохотой последовал за сенешалем в шатер. Откинув полог, он шагнул в теплое нутро, в котором имелись кровать, раскладной стол, скамейки и несколько табуретов. Внутренности шатра освещали светильники, а на полу лежали выцветшие ковры. Здесь же находились двое слуг. Сенешаль приказал старшему из них налить им вина.

Роберт, все еще злясь на слова Уоллеса, уже собрался было отказаться, но при виде сенешаля, спокойно стоявшего перед ним в ожидании, сменил гнев на милость. Кроме того, его мучила жажда. Взяв кубок, он отпил несколько глотков, но, когда Джеймс знаком предложил ему присесть, остался стоять.

— Почему вы позволяете Уоллесу указывать вам, что делать и как себя вести? Он всего лишь сын одного из ваших вассалов. Он даже не рыцарь! Хуже того, он необузданный дикарь. Вы видели, что за ожерелье он носит на шее?

Джеймс отпил глоток из своего кубка, ожидая, пока Роберт выдохнется.

— Это очень деликатный вопрос. Да, по положению я стою намного выше Уильяма, так же, как и вы. Но для многих своих последователей он стал кем-то вроде спасителя. Они слушают только его, а ведь именно они составляют большую часть этой армии. — Джеймс жестом обвел лагерь, видимый в откинутый полог шатра как красноватый треугольник, полный дыма и неясных теней. — Вот так обстоят дела.

— До меня доходили слухи о кое-каких его делишках, — заявил Роберт, упрямо стоя на своем. — Пытки. Убийства. Разве человек чести может вести себя подобным образом?

— Нет. Это поступки отчаявшегося человека в отчаянные времена. Я не оправдываю его методов. Но, — Джеймс сделал паузу, — я могу понять их. — Сенешаль опустился на низенький табурет, расправив полы своей желтой мантии. — Для Уильяма война началась шесть лет назад, во время слушаний о том, кто должен занять трон. Когда дворянам пришлось присягнуть на верность королю Эдуарду как своему сюзерену, отец Уильяма — один из моих вассалов — отказался. Уоллес был славным мужчиной, но гордым и упрямым. Король отреагировал очень быстро. В качестве назидательного примера для остальных Уоллеса объявили государственным преступником и вынудили оставить свою семью. Вскоре после этого произошла стычка между рыцарями и людьми короля, присланными якобы для того, чтобы поддержать мир. Уоллес покинул свое убежище, чтобы присоединиться к этим людям, на которых лежала ответственность за гибель пятерых английских солдат. Английские рыцари преследовали эту банду до самого холма Лоудаун-Хилл.