Мятежный век. От Якова I до Славной революции - Питер Акройд

Следующим обвинили герцога Бекингема. Он согласился выступить в палате общин и попытался оправдать себя, свалив вину на неумелость других. Он объявил: «Я могу поймать зайца со сворой собак, но не раков». Все сочли, что раки, о которых идет речь, это король и его брат. Однако остроумие Бекингема не произвело впечатления на членов палаты, и они постановили, что его тоже нужно лишить всех должностей. Впоследствии Бекингем сетовал, что «люди, уничтоженные и опозоренные своими принцами, похожи на место, в которое ударила молния, – считается недопустимым к ним приближаться».

Затем наступила очередь Арлингтона. Его обвинили в измене и других проступках, но дело передали на рассмотрение специальной комиссии. «Кабала» прекратила свое существование. Было очевидно, что король готов жертвовать министрами, когда они ему более непригодны.

К тому же Карл втянулся в рискованную и неблагоразумную интригу. Шафтсбери препятствовал действиям короля частично оттого, что каким-то образом ознакомился с тайным договором, по которому Карл получал деньги от короля Франции в обмен на обращение в католичество. Однако на открытии сессии парламента в январе 1674 года Карл утверждал, что слухи о «секретных статьях с опасными последствиями» абсолютно недостоверны, и заверил, что «нет никакого другого договора с Францией, напечатанного до или после, который бы не стал достоянием общественности». Однако всем показалось, что в этот момент он как-то мямлил.

Уже стало понятно, что войну с голландцами продолжать нельзя. К этому времени в союз с неприятелем вступили испанцы, а о том, чтобы объявить войну еще и Испании, не могло быть и речи: слишком большой объем торговли оказался бы под угрозой. Так что голландцы назначили испанского посла в Лондоне арбитром в вопросе мира. Обе стороны были заинтересованы в прекращении войны. Голландцы согласились выплатить компенсацию и приветствовать в море английский флаг. Для английской стороны это было вопросом сохранения лица, но такой итог переговоров вряд ли мог оправдать дорогостоящую кровавую войну в течение двух лет. Король объявил парламенту о заключении мира 24 февраля, а затем неожиданно назначил перерыв в его работе до ноября. Члены палаты общин испытывали крайнее изумление от того, что, по словам лорда Конвея, «они так долго сидели на яйцах, но не смогли ничего высидеть». Конвей также заметил, что «теперь при дворе начнется новая игра, где интересы и цели каждого игрока будут сильно отличаться от прежних».

Томасу Осборну, ставшему главным министром короля, летом того года пожаловали титул графа Дэнби. То был решительный и задиристый йоркширец, абсолютно убежденный в том, что англиканская вера имеет первостепенное значение для объединения страны, и поэтому он выступал за союз с протестантскими державами Европы. Он твердо вознамерился преобразовать королевские финансы и контролировать парламент всеми возможными способами. Эти способы включали в себя тайные выплаты парламентариям из фондов секретных служб и продуманную раздачу различных титулов и должностей. Граф Дэнби всячески старался продемонстрировать, что король всем сердцем поддерживает англиканское дело, а также стоит на антифранцузских и антикатолических позициях.

Как очевидный роялист и придворный, он, естественно, вызывал противодействие со стороны графа Шафтсбери и герцога Бекингема. Они, покинутые королем, вступили в коалицию, настроенную против интересов двора. Вообще, в создании этих фракций и группировок по интересам можно усмотреть некоторое начало формирования партий в современном их понимании. С 1674 года в палате общин стала складываться оппозиция королевскому делу, имеющая целью установление ограничений власти короля и поддержание верховенства парламента.

Эти люди не рассматривали себя и своих сторонников как фракцию и не называли партиями, поскольку этот термин подразумевал раскол или нелояльность, однако в 1673 году парламентарий сэр Томас Мерес имел основания говорить «эта сторона парламента и та сторона». Термин считался непарламентским, но отмечалось, например, что одна группа парламентариев садится вместе в «юго-восточной части» зала заседаний. Различались также партии «двора» и «страны». Первые были склонны поддерживать все права и привилегии трона, а вторые хотели, по словам парламентария сэра Джона Рирсби, «защитить страну от излишних обременений на имущество и ограничений прав и свобод».

Весной 1675 года парламент снова приступил к работе. Здесь появилась новая возможность для графа Дэнби подтвердить верховенство традиционного англиканства при дворе Карла II. Он недавно поучаствовал в том, что Эндрю Марвелл называл «очковтирательством», взяв в свои руки восстановление собора Святого Павла после Большого лондонского пожара. Первый камень в основание проекта Кристофера Рена был заложен в начале лета. Медную статую Карла I тоже установили на пьедестал у Чаринг-Кросса.

Теперь Дэнби желал провести в парламенте закон, вынуждавший членов парламента и людей, занимающих государственные должности, заявить, что сопротивление королю незаконно; также они должны были отказаться от преобразований в Церкви и государстве. Эта мера имела целью потрафить «Кавалерскому парламенту» на четырнадцатом году его работы. В «Письме порядочного человека» Шафтсбери осудил это предложение как заговор «высших епископов и кавалеров», чтобы установить абсолютную власть. Выступая в палате лордов, он спросил: «А если король превратит нас в колонию, данника Франции, подавит страну французской армией или отдаст во власть папы римского, должны ли мы в таком случае покорно подчиниться?» Вопрос остался без ответа. Формальная борьба между лордами и общинами по поводу их полномочий означала, что никакой закон принять было невозможно. Соответственно, начинание Дэнби провалилось, и король закрыл парламент до октября.

Лето 1675 года прошло в подготовке и подсчетах. Итоги некоторых голосований на последней сессии были близки к необходимым; бывали ситуации, когда недовольство и гнев перерастали в насилие – срывались парики и вынимались шпаги. Однажды спикеру пришлось колотить жезлом по столу, чтобы восстановить порядок. Сам Дэнби был вынужден отбиваться от обвинений, которые выдвигали ему члены палаты общин. Поэтому он решил создать большинство для двора при помощи того, что называли «подкупом высшей пробы». Примерно тридцати членам субсидировали акцизные сборы, а другим пожаловали второстепенные должности.

Тем же летом Карл также получил еще одну субсидию от французского короля на условиях, что он и далее отложит парламент, а в случае сложной сессии в октябре вообще его распустит. Людовик не хотел, чтобы его кузена вынудили предпринять шаги против Франции, тогда как послы из Испании, Соединенных провинций и бог знает откуда еще активно подкупали отдельных членов парламента. Тогда каждый подкупал каждого.

Осенняя сессия парламента прошла неудачно. Палата общин проголосовала за 300 000 фунтов на военный флот, но затем наложила вето на все новые финансовые законопроекты. В палате лордов сторонники Шафтсбери и Бекингема призывали к роспуску на том основании, что «Кавалерский парламент» уже состарился и насквозь продажен. Итак, 22 ноября король без всяких попыток произнести речь снова отложил заседания еще на четырнадцать месяцев.

Из доклада, составленного для Дэнби по окончании сессии, видно, на кого можно было рассчитывать: «Сэр Николас Слэннинг. Он отсутствовал на большей части заседаний, если не на всей сессии. Лорд Арундел наверняка о нем позаботился. Мистер Джошуа Чайлд. Я бы не хотел говорить прямо, но, если его хорошенько поскрести, может оказаться, что он настоящий преступник. Мистер Джозеф Мэйнард. Он редко или никогда не поступает правильно. Мистер Джон Грубэм Хоу. Ваша светлость знает, кто может на него повлиять… Сэр Томас Байд неизлечим. Сэр Джон Коттон. Он очень хороший человек и редко промахивается с голосованием, разве что по ошибке. Кому-то (из надежных) следует всегда садиться недалеко от него. Сэр Джон Ньютон. Подозреваю, что он подкуплен сэром Робертом Карром… Мистер Генри Монсон. Мистер Чини должен присмотреть за этим джентльменом с особой тщательностью, потому что он очень сомневается, если кто-то не находится рядом».