Неповторимое. Том 3 - Валентин Иванович Варенников

Не было никаких распоряжений и из Москвы 20 августа. В 21.00 я звонил Хронопуло и сказал, что 19 августа, когда был на аэродроме, то не видел вообще никакой охраны. Это очень странно. Придет любая группа и свободно захватит этот объект (хорошим примером были действия крымских татар, захватывавших в то время много пахотных земель). Я предостерегал Хронопуло от неприятностей. А 19 августа он (командующий флотом) сам был обязан это сделать в условиях повышенной боевой готовности.

О том, что охрана аэродрома была плохая, свидетельствуют хотя бы такие показания. Командир разведывательного батальона подполковник Грошев говорил (т. 49, л. д. 100) – цитирую: «…прибыли на аэродром Бельбек в 14.30. Вышел сторож, пожилой гражданский человек, молча открыл ворота, колонна въехала». Ну разве это служба? Да еще в условиях повышенной боевой готовности.

А вот что говорил Хронопуло о нашем с ним разговоре 20 августа (т. 50, л. д. 7). «Вечером 20 августа после 21.00 мне позвонил на службу Варенников и сказал, чтобы с утра 21 августа усилить охрану аэродрома Бельбек морскими пехотинцами для предотвращения возможного нападения „группы захвата“, но что за группа, он мне не сообщил… С утра 21 августа мне позвонил начальник Генерального штаба и сказал, что к нам вылетает министр обороны Язов» (конец цитаты).

Прошу обратить внимание суда: 1) никаких требований Варенников не предъявлял и предъявить не мог; 2) ни о какой обороне речи не было (как сказано в обвинении), а речь шла только об охране; 3) ни о каких конкретных силах для этой охраны тоже не говорилось; 4) тем более не было разговора об уничтожении самолетов в случае их несанкционированной посадки, о чем записано в обвинительном заключении (т. 4, л. д. 157).

А события развивались совершенно иначе:

1. Начальник штаба флота Гуринов показал (т. 50, л. д. 11) – цитирую: «Во второй половине дня 19 августа (обращаю внимание – 19 августа) комфлота Хронопуло предложил для охраны аэродрома Бельбек роту морских пехотинцев». Перед этим мне звонили из штаба корпуса ПВО из Киева и просили оказать помощь в охране аэродрома Бельбек (поясню – объявлена с утра 19 августа повышенная боевая готовность, отсюда и просьба; она законна – это предусмотрено планами).

Далее Гуринов продолжает: «Я об этом сообщил Хронопуло. Вопрос рассматривался 20 августа. Я отдал команду начальнику береговых войск Романенко – выделить роту для охраны аэродрома. Рота убыла вечером».

Таким образом, еще до нашего разговора с командующим Черноморским флотом уже все было решено и 19, и 20 августа.

2. Командир бригады морской пехоты Кочетков (т. 50, л. д. 119) говорит: «Командующий флотом удивился об использовании на аэродроме разведывательного батальона, считая, что роты Онуприенко было достаточно» (то есть той роты, которая прибыла на аэродром еще днем 20 августа).

3. Постановление Лисова – заместителя Генерального прокурора от 23 декабря 1991 года (т. 51, л. д. 248 и 250), цитирую:

«21 августа с места постоянной дислокации на аэродром Бельбек убыли две сводные роты морской пехоты. После их прибытия на аэродром выяснилось, что зам. командира бригады по вооружению направил эти роты на аэродром ошибочно» (конец цитаты). То есть ни о каком разведбате и противотанковом дивизионе с полным вооружением и речи нигде не было…

Далее цитирую: «Постановил: уголовное дело в отношении Хронопуло, Романенко, Кочеткова и Нецветаева прекратить. Лисов». Конец постановления.

Ну а в отношении Варенникова в части этого вопроса? А в отношении его дело продолжать, так как он якобы «отдал указание об усилении охраны и обороны аэродрома Бельбек (как записано в этом же постановлении) с целью предотвращения возможной посадки самолета с группой захвата». Хотя об этом никто и нигде не говорит. Но если бы об этом и говорилось, то ничего преступного в этом нет. Военные должны уметь оборонять свои объекты, как и страну в целом!

Какие, на мой взгляд, можно сделать разъяснения Генеральной прокуратуре и какие выводы напрашиваются по этому разделу?

Во-первых, никакой флот, в том числе Черноморский, Главкому Сухопутных войск не подчинен. И какие бы распоряжения и указания этот Главком флоту ни отдавал, они не имеют никакой юридической силы. Кроме того, в Уставе внутренней службы, в статье 12 четко и ясно записано, что генерал армии, как и другие генералы и адмиралы, «а также полковники и капитаны 1-го ранга являются начальниками для всех младших офицеров, прапорщиков, мичманов, сержантов, старшин, солдат и матросов, состоящих на действительной военной службе», и только! В данном случае были даны лишь рекомендации с благими побуждениями, и именно адмиралу, который ни по каким каналам мне не подчинен.

Во-вторых, Черноморский флот (как и все флоты и военные округа), еще до моего с Хронопуло разговора, обязан был по повышенной боевой готовности, объявленной в Вооруженных Силах с утра 19 августа, без указаний усилить охрану всех важных военных объектов, находящихся в оперативных границах, в том числе и аэродромов.

В-третьих, в штаб флота еще с утра 19 августа обращались, как уже говорилось, штабы корпуса ПВО и 8-й армии ПВО из Киева с просьбой усилить охрану аэродрома Бельбек. И эта задача, по показаниям начальника штаба флота, была решена, то есть далеко до моего разговора с Хронопуло.

В-четвертых, ни о каких самолетах у меня с Хронопуло вообще не было разговора, и в показаниях этого нет.

В-пятых, никакого отношения к содержанию распоряжений внутри флота, в том числе по определению сил и средств для охраны аэродрома, задач этим подразделениям я не имел. Это их служебная обязанность.

Но самое главное: налицо очередное позорное действие Генеральной прокуратуры РФ – это гнусная ложь! Как можно опуститься до такой фальсификации, раболепствуя перед своими начальниками? Ведь служители Фемиды! Слуги Закона! Борцы за истину! Фактически же – все наоборот! Я же ведь из Киева вообще с Черноморским флотом не говорил. И это известно. А как все преподнесли?!

Наконец, о моих шифротелеграммах из Киева в Москву. Да, я действительно, находясь в Киеве и наблюдая за вакханалией в районе Красной Пресни, направил телеграммы в адрес ГКЧП с настоятельной просьбой пресечь беспорядки, которые таили в себе тяжелые последствия, принять меры к авантюристам, разжигающим страсти. Подчеркиваю – к авантюристам!

Меня на допросах следователь Леканов упрекал, что я, как он выразился, активно-инициативный (т. 102, л. д. 86). Я тогда ему ответил и сегодня это подтверждаю – да! Когда речь идет об интересах народа, я веду себя активно. Мне реально довелось встречаться с тяжелейшими ситуациями,