Аут - Нацуо Кирино

Закрыв окно, Масако вышла в прихожую. Заглянула в комнату. Посмотрела на часы. Она не находила себе места, и все же не хотела признаться, что в основе ее нетерпения не ожидание, а страх. И страшило ее не само тело, а возможное развитие событий, следующий акт смертельно опасной игры, ход которой определял и направлял другой. Ситуация вышла из-под контроля, и Масако чувствовала себя захваченной потоком щепкой. Куда ее несет? Она не знала и потому нервничала и боялась.

Просунув ноги в огромные пляжные сандалии сына, Масако вернулась в прихожую и остановилась у приоткрытой двери. Она не могла ни вернуться в комнату и ждать там, ни выйти встречать Дзюмондзи на улицу, а потому осталась у порога, сложив руки на груди и стараясь гнать из головы тревожные мысли.

— Черт! — прошипела она, надеясь, что ругательство поможет. Все шло не так. Больше всего на свете Масако не любила подчиняться обстоятельствам, действовать под давлением внешних сил, не имея времени приготовиться, и именно в такое ставил ее невидимый противник.

Она знала, что модную машину Дзюмондзи возьмут на заметку даже в том случае, если та припаркуется на пару минут, и собиралась сегодня воспользоваться своей «короллой». Но не успела. Времени не хватило. Прежде им везло, но на постоянное везение рассчитывать нельзя. Масако бесило, когда она думала, что позволила себе ввязаться в столь рискованное и неорганизованное предприятие. Ее не отпускало чувство, что они упустили что-то из виду, не обратили на что-то внимания, совершили какую-то ужасную ошибку. Переминаясь в нерешительности у порога, Масако чувствовала, что беспокойство ее раздувается, как воздушный шар, который может в любое мгновение лопнуть.

День был теплый. Вокруг, как всегда, царила тишина. От кучки собранных на поле за дорогой листьев поднималась ленивая струйка дыма. Откуда-то издалека доносился шум двигателя, а в одном из соседних домов звенели посудой. Обычное для пригорода утро. Глядя на пустующий земельный участок за дорогой, Масако вспомнила женщину, якобы желавшую его приобрести. Женщина давно исчезла, а участок так и остался некупленным. Ничего не изменилось, все как всегда — откуда же это тревожное предчувствие беды? Мысли разлетелись, когда она услышала скрип велосипедных тормозов.

— Доброе утро, — крикнула Йоси.

Она была в своем обычном сером тренировочном костюме, поверх которого надела старую черную штормовку, которую, наверное, носила раньше Мики.

— Доброе утро, Шкипер. Ты готова?

— Думаю, что да, — с непривычной для нее решительностью ответила Йоси. — Сама же напросилась.

— Заходи.

Йоси поставила велосипед и, войдя в прихожую, разулась.

— Как твоя простуда? — сочувственно поинтересовалась она.

Масако простудилась в тот самый день, когда приезжала к Йоси в дождь и не ходила на работу.

— Мне уже намного лучше.

— Рада слышать. Но постарайся не промочить ноги в холодной воде.

Они еще в прошлый раз поняли, что воду лучше оставлять включенной, чтобы она сразу смывала кровь.

— На фабрике все в порядке?

— Как раз собиралась сообщить новость. — Йоси перешла на заговорщический шепот. — Кунико ушла.

— Неужели?

— Да. Совершенно неожиданно, никого не предупредив, три дня назад. Босс пытался ее уговорить, но ты же знаешь Кунико. С тех пор не показывалась. — Йоси сняла куртку и аккуратно свернула ее. Белая фланелевая подкладка местами протерлась до дыр. — И Яои больше не приходит. В общем, я была совсем одна. От нечего делать стала устанавливать линию на восемнадцать. Ты бы на них посмотрела — крутились как белки в колесе. А уж ворчали! Как дети!

— Похоже, у вас там было весело.

— И, кстати, тот парень, бразилец, спрашивал о тебе вчера вечером.

— Какой парень?

— Тот, молодой. Миямори. Имя я не помню.

— И о чем же он спрашивал?

— Интересовался, не ушла ли ты. Думаю, ты ему нравишься. — Не обращая внимания на шутливый тон подруги, вспомнила несчастное лицо Кадзуо, когда он стоял на дороге, глядя ей вслед. Это было летом. Так давно. Йоси помолчала, выжидающе поглядывая на подругу, потом продолжила: — Он стал так хорошо говорить по-японски. Наверное, в молодости языки даются легче.

Йоси была непривычно разговорчива, и Масако подумала, что она тоже нервничает. Слова лились, как вода из душа, без перерыва, не давая ей возможности поделиться своими опасениями.

Наконец они услышали звук приближающейся машины.

— Это он! — вскрикнула, вскакивая, Йоси.

— Подожди, — остановила ее Масако и, подойдя к двери, посмотрела в глазок.

Дзюмондзи, точный как часы, уже подогнал автомобиль к входу и возился с багажником. Бледное лицо указывало на бессонную ночь. Масако приоткрыла дверь.

— Катори-сан, — тихо сказал он, поворачиваясь к ней, — боюсь, вам это не понравится.

— Почему?

— Здесь женщина.

Масако вздрогнула. И без того страшная работа обещала стать еще отвратительнее. Дзюмондзи огляделся и быстро поднял крышку. Увидев завернутое в одеяло и похожее на кокон тело, Масако невольно попятилась. В прошлый раз им достался старик, маленький, высохший, почти бесплотный. Эта женщина, судя по выпуклостям грудей, была далеко не миниатюрной.

— В чем дело? Что-то не так? — спросила, заглядывая через плечо, Йоси и тут же вскрикнула.

Кэндзи и старик тоже были завернуты в одеяло, но в том, как, с какой тщательностью упаковали и перевязали веревкой это тело, было что-то зловещее.

— Давайте занесем его в дом, — поторопил женщин Дзюмондзи, стараясь не смотреть в багажник. Масако кивнула. Вдвоем они подняли тяжелое, безжизненное тело и перенесли в ванную. — Должен признаться, мне немного не по себе. Я имею в виду типа, который привез это. С такими второй раз встречаться не захочешь.

— Почему? — спросила Масако.

— Сразу было видно, что он сам ее убил.

— Не может быть, — прошептала испуганно Йоси. — Зачем ему это? Да и как можно определить такое?

— Понимаю, звучит странно, но я уверен на сто процентов! — Дзюмондзи почти сорвался на крик.

Масако ничего не сказала, но подумала, что он, может быть, прав. С ней уже случалось нечто подобное: увидев Яои в ночь убийства, она сразу поняла, что произошло.

— Ладно, ты мужчина, — Йоси протянула Дзюмондзи ножницы, — ты и начинай.

— Я? Почему?

Он растерянно посмотрел на нее.

— Ну, других мужчин я здесь не вижу. — Она произнесла слово «мужчин» так, что оно прозвучало как оскорбление. — Прояви немного инициативы!

Дзюмондзи неохотно взял ножницы и, наклонившись над телом, разрезал веревки. Потом осторожно потянул за край одеяла. Сначала обнажились ноги — толстые, белые, с багровыми синяками под коленями. Йоси вскрикнула и спряталась за спину Масако. Одеяло соскользнуло с живота — каких-либо заметных следов на нем не осталось, — сползло с тяжелой, расплывшейся груди. Женщина была полная, но еще молодая, как говорится, во цвете лет. Теперь тело лежало перед ними полностью обнаженное, кроме головы, закрытой краем одеяла. Масако опустилась рядом с Дзюмондзи, чтобы помочь ему, и вдруг замерла с протянутой рукой. Голова была обернута черным пластиковым пакетом, закрепленным на шее еще одной веревкой.