Великая победа на Дальнем Востоке. Август 1945 года: от Забайкалья до Кореи - Анатолий Александров

Маршал Мерецков распорядился принять неотложные меры фронтовой и армейскими службами контрразведки для пресечения любой подрывной деятельности враждебных группировок, под какой бы камуфлирующей вывеской они ни выступали. Но эта работа осложнялась необычайно запутанной внутриполитической обстановкой в маньчжурском обществе, напластованием национальных, социальных и партийных интересов различных слоев населения.

Лишившись сразу двух «всеобъемлющих постов» — председателя Государственного Комитета Обороны и Верховного Главнокомандующего Красной Армией, в ранге наркома обороны, Сталин после полуночи позвонил в Харбин, где уже занималось раннее утро 5 сентября. В это время группа маршала Василевского не спеша готовилась к отлету в Чанчунь, в штаб маршала Малиновского. Там у нее тоже было немало разных и совершенно неотложных дел.

Для Главкома дальневосточной группировкой этот звонок прозвучал все же неожиданно. Но еще более неожиданным оказался для него вопрос, который, поздоровавшись, сразу же поставил Сталин:

— Скажите, товарищ Василевский, кто у нас командует войсками Дальнего Востока?

— Как кто? — опрометчиво отозвался маршал Василевский и умолк, вдруг осознав двойственность поставленного вопроса и своего собственного положения.

Нарком обороны, видимо, понял эти затруднения собеседника и тут же раскрыл «тайну» своего раннего звонка:

— Командующий 1-м Дальневосточным фронтом маршал Мерецков прислал в Ставку отчет о военных действиях своих войск. Вы лично читали этот отчет?

— Нет, не читал, товарищ Сталин.

— Понятно, товарищ Василевский. Желаю всего хорошего, — сразу закончил разговор нарком обороны, понимая, что дальнейшее выяснение «обстоятельств происшедшего» может только осложнить отношения двух уважаемых им полководцев. Нарком обороны не желал такого разворота событий.

Получив из Токио экземпляр акта о безоговорочной капитуляции Японии, президент Трумэн созвал 4 сентября в Белом доме высший военный совет. Предстояло выработать долгосрочную политическую программу в отношении Японии и других государств Тихоокеанского театра военных действий.

Президент Трумэн был настроен решительно:

— Через весь документ, который предстоит разработать государственному департаменту при участии военного и военно-морского министерств, должна проходить идея о преобладании американских стратегических интересов в России. Америка должна сделать так, чтобы Япония никогда впредь не стала угрозой для Объединённых Наций. Я полагаю, Джеймс, что такой документ будет разработан в ближайшие дни.

Госсекретарь Бирнс заверил Трумэна:

— Работа над документом в самом разгаре, господин президент. Все его содержание как раз и преследует указанные вами цели. Однако предусматриваемые документом рамки наших действий несколько шире в региональном плане. Я хочу подчеркнуть это особо.

— Вы дополняете или развиваете мой замысел, Джеймс? — Трумэн всем корпусом развернулся в сторону госсекретаря.

— Происходит и то и другое, — подтвердил Бирнс. — Отстаивая прежде всего интересы Америки, мы делаем это в русле защиты интересов всех союзных нам держав. В то же время практически нам предстоит осуществить сходные мероприятия как для Японии, так и в отношении Южной Кореи и Китая. Сделать это будет очень нелегко.

— Вопрос, поставленный Джеймсом, очень актуален, — вставил реплику военный министр Стимсон. — Трудно даже представить, господин президент, что произойдет в Китае, если генерал Ведемейер будет и дальше вести столь же куцую, недальновидную политику, как это имеет место сегодня. На мой взгляд, следует как можно, быстрее передать в руки гоминдана все трофейное японское оружие и продвинуть соединения Чан Кайши возможно дальше на север, ибо через месяц это сделать будет уже нельзя. Я полагаю, что не все присутствующие знают об этом. Советы до сих пор удерживают Сеул, хотя разграничительная линия между Северной и Южной Кореей по 38-й параллели никогда не оспаривалась их военным командованием на Дальнем Востоке.

— Вы, Генри, как всегда правы, — лицо Трумэна выражало полное удовлетворение. — Факт удержания русскими Сеула во вчерашнем донесении подтвердил и генерал Макартур. Он, правда, признаёт, что в этом деле присутствует и его личное упущение. Он вместе с адмиралом Нимицем сосредоточил главное внимание на собственно Японии, подготовке самой церемонии подписания акта о безоговорочной капитуляции этой милитаристской страны, а Советы тем временем продолжали захватывать все новые территории в Китае и Корее. Я думаю, Джордж, что вам следует быстрее вмешаться в развитие обстановки на Дальневосточном театре военных действий и исправить упущения нашего командования.

Начальник Генштаба армии генерал Маршалл возразил:

— Нельзя объять необъятное, господин президент. Американские войска действуют одновременно на нескольких, весьма удаленных друг от друга направлениях и, естественно, грешат обилием просчётов…

— Насколько я понимаю, куда вы клоните, Джордж, у вас есть конкретные предложения? — президент Трумэн прервал начальника Генштаба армии на полуслове.

— Мои предложения конкретны, господин президент, — смело возразил генерал Маршалл. — Я и предлагаю сосредоточить наши главные усилия на Японии, Корее и Китае. Все остальное приложится само собой.

Президент Трумэн вынужденно согласился:

— Правильно, Джордж. Сосредоточить наши усилия следует на Японии, Корее и Китае. Но кто, скажите, будет доводить дело до конца на Тайване, в Юго-Восточной Азии, на Филиппинах, в Голландской Индии? Америка потратила годы и годы на их освобождение от японских войск, и что же? По-вашему, их следует уступить союзникам?

Генерал Маршалл твердо отстаивал свою позицию:

— Мы вынуждены поделиться с союзниками, господин президент. Впрочем, на мой взгляд, это касается не только тихоокеанских территорий. Советы тоже вправе рассчитывать на большее участие в решении всех японских проблем. Как-никак они с блеском разгромили Квантунскую армию, довольно крепкий орешек на материке.

Генерала Маршалла тотчас поддержал Гопкинс. Политический советник президента высказался совершенно определенно. Он подчеркнул:

— Ещё полгода назад, господин президент, мы здесь же, в Овальном кабинете, анализируя перспективы войны с Японией, нарекли ее окончание минимум в следующем году или даже позже, с огромными потерями войск — до одного миллиона человек. И вот война позади. Американские войска в Японии. Советы, менее чем за месяц овладели всей Маньчжурией.

— Вы, Гарри, похоже, сознательно упускаете из виду тот факт, что Америка применила новое оружие. Испепеление Хиросимы и Нагасаки сломило волю японского народа, — голос Трумэна звучал твердо.

Президента поддержал военный министр Стимсон:

— Факт самого наличия у нас грозного оружия следует учитывать в первую очередь. Полгода назад мы не могли даже ориентировочно судить о его исключительных возможностях.