Забытый путь. Книга 3 - Макс Домнин

воду, и воздух свежий, все сделали для вас они, не требуя взамен подарков. Ты пробудил свет разума, в твореньях каменного бога, освободил их род от вечного служенья. От Тармовых оков. Чем возместил им сторицей потери.

— Тарм не будет гневаться? — оглядывая пробужденный народ спросил Сантар.

— Будет. Искать возможно станет, но твой подземный путь окончен.

Проход сузился, в каменный тоннель ворвался дневной свет. Показалась арка, устроенная в точности так же, как и на другой стороне горы, а за ней узкий выступ. Кусок скалы нависал над бескрайней зимней степью. Иногда перемежаясь гигантскими торосами, белоснежные просторы уходили до горизонта, где отливала сталью полоска растаявшего моря.

Стада огромных как холмы животных неторопливо брели в неглубоком снегу, прямо у подножия горы. Длинные, искривленные бивни раскидывали снег, а гибкие хоботы выбирали сухую траву. Чуть поодаль, к морю брели стада северных оленей, а еще дальше, у заснеженных скал в небо поднималась тонкая струйка дыма. К первой присоединилась вторая, а потом еще несколько. Дома из шкур и костей животных, все как было на заре человечества. Сантар завороженно глядел на сани с собачьей упряжкой, они точно летели по заснеженным просторам.

Белая богиня стремительно подошла к самому краю, Сантар следовал за Матерью.

— Вот кто надежду нам подарит, — играя бархатным голосом произнесла Аар. Изящная рука плавно обвела открывшиеся просторы. — Кто может возродить забытый путь. Путь, что указан Мудрым, роду человека. Иди к потомкам, дай им шанс второй.

— Благодарю тебя Мать, — горло Сантара перехватила спазма. — Возможно они продолжат, то, что начала Великая Дангрисида, — борясь с волнением договорил косматый.

Глава 18

Зима отступила, уже пятнадцать лет не случалось, чтобы холод стоял дольше трех месяцев. Глубокие снега ушли в прошлое, а олени расплодились в таком количестве, что появились излишки мяса. Всего семь поколений назад они приручили волка. Ох и нужный же оказался зверь. Выносливый, сильный, злой и самое главное преданный. Гормаду потянулся, прошло всего несколько лун, как его посвятили в охотники, он стал мужчиной, и теперь равнодушно наблюдал за плавными движениями Аладаны. Склонившись к огромному Укану, волку вождя, девушка расчесывала шерсть на шее зверюги. Чувства молодого орка, вызывали лишь усмешку у стариков, и издевки у молодых охотников. Никто и никогда бы не позволил ему взять в жены самую красивую невесту племени, да еще и дочь вождя. Будучи младшей Аладана, пользовалась особой любовью отца.

Как же она хороша, длинные ноги с мощными бедрами, мышцы так и ходят под смуглой кожей. Сильные руки ловко свивают в косички шерсть гигантского волка, а смоляные косы, толщиной в предплечье, бьются о выпуклый зад, надежно укрытый набедренной повязкой летом, и замшевыми штанами с алыми кистями зимой. Эти штаны Ибуган, вождь племени Каров, выменял прошлой весной у Апранаса, отца племени Сухой реки. Странное прозвище соседи получили, потому, что когда-то пришли с берегов пересохшей реки, что много лун назад спустилась с Черных гор. В ясный день горная цепь темнела тонкой полосой далеко на западе.

Апранаса рассказывал, что штаны эти обменял у людей. У удивительного племени, что жило на севере у самых Черных гор, там, где всегда лежал снег. Вообще вещи, которые приписывались людям, удивляли красотой и мастерством исполнения. О человеческих кремневых наконечниках и ножах ходили легенды. Как-то Гормаду посчастливилось увидеть у торговца стрелу с таким наконечником. Столь тонкой работы он прежде не встречал, малейшего прикосновения было достаточно, чтобы кожа на пальцах разошлась в стороны.

Торговец даже назвал имя мастера, Оната, Гормаду почему-то этот человек виделся как многорукий каменный великан. Хотя Апранаса говорил, что люди мелкие, и слабые. Вождь Сухой реки часто повторял, что даже самая слабая женщина орков выйдет победителем, если ей вдруг случиться сразиться с человеком.

Аладана уставила небесно-голубые глаза на широкое лицо влюбленного охотника. Гормаду перевел взгляд на тонкую полоску горизонта, руки охотника между делом, крутили подобранный на днях камень. Гладкий, закрученный в двойную спираль, сходящуюся к черной капле в центре. Девушка продолжала с вызовом смотреть на парня, он слишком долго любовался ее телом, позабыв о правилах приличия.

Тень легла на Гормаду, старшая сестра Аладаны, Оганда широко улыбнулась. Она специально встала так, чтобы тугая грудь с объемными полукружиями, оказалась под самым носом охотника.

— Ох Гормаду, все ты смотришь не туда, — со смешком и укором проворковала девушка. — Жарко сегодня.

— Да палит, — солидно пробасил Гормаду.

Мощная ладонь прошлась по покатому лбу, сбрасывая капли пота. Густые, смоляные волосы, задетые рукой, вернулись в прежнее положение. А маленькие, карие глаза несмело взглянули на Оганду, и застряли на взывающих полукружиях. Проглотив подступивший к горлу комок, охотник, отвернулся.

— Ты бы шла, а то отец увидит.

— Так и что? У меня то весен поболее чем у Аладаны. Я хочу к реке сходить, искупаться. А одной, что-то страшно.

— Тебе страшно? Да ладно, ни за что не поверю, — удивился парень.

— Ну так ты меня проводишь?! — потеряла терпение Оганда, девушка буквально напирала на Гормаду.

— Да ладно, ладно! Провожу, — возмутился охотник. — другого, что ли никого не нашла, — бурчал он, поднимаясь следом за девушкой на холм, по другую сторону которого прятался Светлый ручей. Вода в нем всегда оставалась ледяной, но зато чистая и сладкая на вкус.

Пологие берега, опушенные густым кустарником, служили хорошим укрытием для хищников, которые ждали оленей у водопоя. Узкая тропа вилась между куртинами ив. Старые деревья широко раскинули толстые ветви, с шелестящими гирляндами тонких веточек, унизанных узким листом. Издали ивы выглядели, как густые копны зеленых волос.

— Говорят ты ходил на охоту? — соблазнительно изогнувшись обернулась Оганда.

— Да, два дня назад, — сухо отозвался парень.

— Ну и кого добыл?

— А то сама не знаешь, — огрызнулся Гормаду.

Охотник вспомнил жгучее чувство стыда от промаха. Его копье прошло всего в пальце от шеи оленя, а он так осторожно подбирался к добыче. И главное олень его не видел, а рука подвела, — Гормаду сжал древко, так, что в кистях хрустнуло. Перед глазами встали ухмылки соплеменников, а память услужливо прокрутила шутки насмешников.

— Мне все равно, что там было, — равнодушно произнесла девушка.

Они вышли на укромный бережок, кусты жасмина обступили с трех сторон желтый песок, уходящий в стремительный поток горной речки. Оганда скинула набедренную повязку и ленту, туго перетягивающую полновесную грудь орчихи.

Дыхание Гормаду перехватило, не в силах отвести взгляд парень ощупывал глазами идеальное тело молодой атлетки. Пробежав по стройным, крепким ногам, еще более длинным и ладным чем у Аладаны, он остановился на узкой