Семиевие - Нил Стивенсон

По той же причине трудно было понять, что у нее в голове, но это как раз Айви не смущало. В большой организации с иерархией армейского типа нельзя быть для каждого другом и дорогим коллегой. Маркус это понимал, потому его и назначили старшим. Айви больше годилась для управления уютной лавочкой, какой была «Иззи» на момент Ноля. Там Маркус бы все лишь испортил.

– История с Джулией нас только понапрасну отвлекает, – сказала наконец Айви. – У меня есть дела гораздо важнее. Если мы ее раздуем, это сработает против нас – Джулия получит над нами больше власти, чем того заслуживает. Но и закрывать глаза на ее деятельность мы тоже не можем.

Фекла кивнула. Хорошо.

– Я хотела бы отправить тебя в ее гептаду, – продолжала Айви. – В роли главы службы безопасности Маркуса. Понимаешь? Визит будет официальным. Ты объяснишь, что их Система ситуационного мониторинга не вполне исправна и требует починки во избежание опасных последствий. Дальше просто слушай, что она тебе скажет. Думаю, она попробует переманить тебя на свою сторону. Она со всеми так делает. Ты стала бы для нее особо крупным уловом.

– Если она так и сделает, мне тогда как поступить? – уточнила Фекла.

Всю глубину наивности Айви можно понять из того, что сперва она даже не поняла вопроса. И только потом сообразила, что Фекла предлагает сделать вид, будто поддалась на уговоры. Вызвалась стать агентом Айви на службе у Джулии.

Фекла стоически наблюдала за Айви, пока до той не дошло.

– Я советую сразу ничего не предпринимать, – в конце концов ответила Айви. Сказать по правде, не от избытка хитрости, а из робости.

– Разумеется, – согласилась Фекла, – с ходу броситься ей в объятья – плохая тактика. Она заподозрит.

Айви ничего не сказала, и Фекла объяснила:

– Я встречала многих, кто думает так.

«В отличие от тебя, моя дорогая».

– Я предлагаю сначала доложить мне обо всем, а уж потом мы решим, что делать.

– Мы?

– Я. Я решу.

– Хорошо, что мы разговариваем здесь. В «банане», – сказала вдруг Фекла.

– Тебе здесь нравится?

– Дело не в том, где мне нравится, – удивилась Фекла. – В «банане» безопасней.

– Ты хочешь сказать – от болидов?

Фекла мотнула головой:

– От Грайндстаффа.

Потом она встала – осторожно, чтобы не взлететь и не врезаться головой в потолок – и вышла, оставив Айви с кучей вопросов. Она что, только что дала старт проекту по созданию на Облачном Ковчеге внутренней шпионской сети? И как теперь объяснить это Маркусу? Ужаснется ли он – или, наоборот, горячо одобрит? И что она почувствует по поводу той или иной реакции? Когда уже, черт возьми, вернется Дина и они смогут все обсудить за стаканчиком алкоголя?

И что имела в виду Фекла в самом конце, когда говорила про безопасность «банана»? Его сконструировали давно, еще до Ноля, к ССМ подключили значительно позднее и на живую нитку. Похоже, Фекла намекала, что раз уж Спенсер может отключать капли Джулии от ССМ, не исключено, что он также прослушивает другие объекты Облачного Ковчега, включая Парк, Бункер и кабинет Маркуса.

«Я встречала многих, кто думает так», – сказала Фекла. Она имела в виду русских военных и разведчиков, у которых мысли были профессионально деформированы в соответствующем ключе. Быть может, Фекла тоже когда-то прошла соответствующую подготовку. Если она действительно станет агентом у Джулии, как проверить, что она честный агент, работающий на Айви, а не двойной, работающий на Джулию?

Из-за встречи с атмосферой «Имир», уносясь по новой орбите прочь от Земли, неторопливо вращался. Точные параметры этой орбиты вычислили минут через пятнадцать-двадцать, после чего стало ясно: на то, чтобы принять меры к своему спасению, у них меньше четырех часов.

Пройди все идеально, запуск реактора замедлил бы «Имир» настолько, что для встречи с «Иззи» потребовалось бы лишь несколько совсем незначительных дельт-вэ. На это они надеялись, но всерьез не рассчитывали. Более реалистичной была надежда, что удастся хоть как-то сбросить скорость и снизить апогей.

Это число – расстояние между Землей и «Имиром» в верхней точке орбиты – напрямую зависело от скорости в нижней точке. Поскольку корабль «рухнул» к Земле с очень высокого апогея далеко за лунной орбитой, с атмосферой он встретился на огромной скорости. Вся та скорость, которую он потерял за счет торможения ядерно-ракетным двигателем и от трения о воздух, в переводе на орбитальный язык означала существенно более низкий последующий апогей, до которого – в зависимости от того, что покажут расчеты – оставались часы, дни или даже недели.

Когда орбиту рассчитали, выяснилось, что речь о часах.

В некотором смысле «Имир» даже близко не попал в цель: дельта-вэ составляла лишь около трети желаемой. Однако даже этого хватило, чтобы апогей из точки далеко за лунной орбитой переместился на расстояние лишь примерно втрое дальше орбиты «Иззи».

Соответственно, и период – длительность одного витка орбиты – уменьшился с семидесяти пяти дней до восьми часов. Настолько сильно сравнительно небольшая дельта-вэ меняет эти параметры.

С другой стороны, на то, чтобы «Имир» прошел остаток пути до орбиты «Иззи», потребуется дельта-вэ вдвое больше, чем то, что им удалось выжать из реактора на этот раз.

Однако прежде надо решить вопрос выживания в ближайшие восемь часов.

Апогей «Имира» изменился очень сильно, но высота перигея осталась все той же – иными словами, опасно низкой. Если ничего не предпринять, на следующем витке они снова с ревом стукнутся об атмосферу.

С определенной точки зрения слегка поднять перигей и уже никогда не беспокоиться о входе в атмосферу довольно просто: достаточно выполнить небольшой, но тщательно рассчитанный запуск двигателя в апогее. Для обычной космической миссии задача совершенно банальная. Сейчас же положение осложнялось двумя обстоятельствами.

Во-первых, успешное снижение апогея и периода обращения наложило на них жесткие временные рамки – двигатель следовало запустить через четыре часа после перигея.

Вторая сложность заключалась в том, что корабль медленно вращался. Это означало, что их ядерный ракетный двигатель если и был в какой-то момент направлен в нужную сторону, то лишь по чистой случайности. Во время длительного запуска в перигее сопло должно было смотреть вперед и работать как огромный тормозной двигатель. Запуск в апогее нужен, чтобы слегка разогнать корабль, сопло при этом должно смотреть назад. Но пока корабль вращается, оно направлено попросту куда попало.

Итак, сейчас требовалось стабилизировать ориентацию «Имира»: погасить нежелательное вращение маневровыми двигателями. При первой пробной попытке обнаружилось, что двигатели по сравнению с инерцией огромной ледяной глыбы чересчур слабы. Говоря аэрокосмическим жаргоном, им недоставало контроля. «Имир» вел себя словно грузовик, который занесло на разлившемся масле и он почти не слушается руля. Огромный расход массы при запуске двигателя несколько уменьшил проблему. Тонны и тонны льда вылетели через сопло в виде пара. «Имир» стал легче и, как следствие, послушней. Вычислить, насколько именно послушней и что это означает для маневровых двигателей с точки зрения контроля, само по себе оказалось немаленькой задачей – добрых полчаса ушло лишь на грубую оценку.