Драккары Одина - Андрей Зайцев

— Хватит, чтобы справить поминки по тебе! — отвечал, тяжело дыша, Аскель.

Он с трудом выдерживал натиск Олафа, сознавая, что долго не протянет. Этот парень оказался опасным противни­ком. Зря, что ли, он убил самого Инегельда! Они надеялись, что выберут удобный момент для смертельного удара. Но все оказалось не так просто.

— Сделай что-нибудь! — крикнул Аскель своему дружку — Я ранен!

— Сейчас...

Вигольв подбежал поближе и, взяв копье наизготовку улучил момент для удара.

— Умри, подлый! — Вигольв собирался проткнуть Олафа в живот, но вдруг застыл, пошатнувшись.

Олафу этого хватило, чтобы уйти на шаг назад. С удив­лением он разглядел за спиной Вигольва чью-то фигуру. Но это был не Айво!

Тем временем Вигольв повалился навзничь. Не понимая, что происходит, Аскель запаниковал. Он пропустил ложный выпад Олафа и почувствовал, как острие клинка вошло ему под ребра. Аскель захрипел, пожалев, что не надел кольчугу под рубашку. Им обоим казалось, что особых усилий не по­надобится.

— Я же говорила, что это — ловушка, — наклонившись, Хельга выдернула нож из спины мертвого Вигольва.

— Ледяная Хельга!.. — пробормотал Аскель, упав на колени и зажимая руками окровавленный живот.

— Да. И твоя смерть!

Вырвав из холодеющих рук мертвеца копье, она шагнула к Аскелю и с силой вонзила ему прямо в грудь.

Пораженный увиденным, Олаф замер, не зная, что сказать. Неожиданное появление Хельги озадачило его.

— Скорей, Олаф! — вывела она его из задумчивости. — Уходим отсюда!

— Как ты здесь оказалась? — наконец выдохнул он, пере­шагнув через умирающего Аскеля, который лежал с выпучен­ными глазами, с торчащим копьем в груди.

— Утер... — она схватила его за руку, увлекая за собой. — Он слишком быстро исчез. И я пошла за тобой. К тому же... — она помолчала, оглянувшись назад. — Человек из Согна... Это тот, кого я убила первым.

— Да, — припомнил Олаф. — Вигольв из Согна, но...

— Руны показали мне его. Я же говорила тебе?

— Мне надо найти Айво, — Олаф остановился в разду­мье.

— Финн сидит у Эйвальда и пьет эль, — равнодушно про­говорила Хельга.

— Я хочу убедиться в этом.

— Иди, — усмехнулась внучка Боргни, оглядываясь по сторонам. — Знаю, тебя не удержать.

— Я благодарен тебе! Ты спасла мне жизнь. И уже не в первый раз.

— Ты бы справился с ними и без меня.

— В этом я не уверен.

— Тебе не суждено умереть в Норвегии, уж поверь мне.

— Я приду утром. — Олаф прикоснулся губами к ее щеке.

Она ответила ему долгим поцелуем.

— Утром... — произнесла Хельга загадочно, точно смотрела куда-то сквозь время.

* * *

... — Я не ждал тебя так скоро, — пробормотал пьяный Айво, отрывая голову от стола.

В гуле голосов было трудно что-либо разобрать уже за пару шагов. Веселье в самом разгаре. Викинги горланят песни, вспоминают прошлое. Оно как таинственный неуловимый при­зрак, бродит где-то рядом, прикоснись рукой, и все исчезнет как сон...

— Озера в Далриаде [38] , совсем как у нас, — размахивал руками толстый викинг с огромной копной рыжих волос, по­шатываясь рядом с Олафом. — Клянусь, они такие как Мьесен, где я чуть не утонул ребенком!

— Ты не мог утонуть, Кьяртан! — засмеялся за столом сидевший напротив сухощавый викинг с изуродованным носом и серебряным амулетом в виде лодки на шее. — Во всех Девяти мирах нет озера, которое могло бы вместить тебя.

— Брось смеяться, Хальфдан! — резко бросил ему толстяк. — Не то попробуешь моих кулаков!

— Молчи, Кьяртан! — взбешенный Хальфдан выхватил нож из-за пояса и с силой вонзил его в залитый элем дубовый стол. — Стоит мне...

Он не договорил. Сидевшие вокруг них викинги не дали ссоре перерасти в кровавую драку.

— Наш медведь, — вспомнил Айво, глядя на обозленных викингов, — он еще бродит по лесу.

— Медведь мертв, — рассмеялся Олаф, пригубив из кружки горьковатый крепкий эль.

— Как это мертв? — удивился финн. — Вчера еще был жив... Кто же убил его?

— Внучка Боргни, — ответил с лукавой улыбкой Олаф.

— Внучка Боргни... — повторил ничего не понимающий Айво. — Когда ты так говоришь, мне начинает казаться, что я вновь слышу голос нашего шамана Пикууси. А ведь он давно уже в царстве Туони.

— Давай выпьем, Айво, — предложил Олаф. — И ни о чем больше думай.

* * *

Уже на рассвете, когда над фьордом повисли клочья тумана, Олаф и Айво покинули дом Эйвальда Хромого и направились к берегу. Надо было переговорить с Асбрандом.

С востока, со стороны Остфольда, поднималось красное марево. Лучи восходящего солнца, дочери Мундильфари, что зовется Соль, рассеивали туман, возвращая местности знако­мые черты.

Неподалеку от них Олаф разглядел разрушенный временем остов старого драккара. Когда он был построен? Видно, еще во времена бабки нынешнего конунга — легендарной королевы Асы, чья останки покоятся теперь в одном из могильных кур­ганов. Борта драккара были кое-где проломлены, а драконий нос — ужас и страх побережий Валланда, снесен наполови­ну. В каких землях довелось побывать этому кораблю? Реки Темза и Кеннет, Сена и Виир, Шельда, Рейн и Маас — как путеводные нити, ведущие в глубь земель, где есть все, чего недостает на скалистых клочках скудной земли норгов.

Размышляя о том о сем, Олаф вдруг почувствовал толчок в бок. Недоуменно уставился на друга, а тот лишь молча кив­нул, смотри, мол...

В нескольких десятках шагов от них Олаф увидел цепь викингов, которые, судя по всему, направлялись именно к ним. Когда они подошли поближе, самый старший из них, среднего роста, коренастый, держа руку на рукояти меча, спросил:

— Кто из вас Олаф, сын Айнстейна?

— Это я. — Олаф подался вперед, все еще с некоторым удивлением разглядывая незнакомых ему людей.

— Я — Торвальд, — громко объявил старший. — Силой власти, данной мне конунгом Харальдом, я приказываю тебе сдать оружие! Ты будешь взят под стражу.

Только сейчас Олаф понял, что особенно привлекло его внимание. Все восемь викингов держались сообща, с особой сплоченностью, что всегда отличает дружинников знатного скандинава.

— Позволь узнать, Торвальд, в чем меня обвиняют?

Олаф не торопился выполнить приказ.

— Ты убил двух свободных бондов, Аскеля из Ямталанда и Вигольва из Согна.

— Я защищался, — ответил в свое оправдание Олаф, со­знавая, что отпираться бесполезно. Им известно многое. Судя по всему, это Утер постарался. Его можно было понять. Он боялся мести и справедливо рассудил, что будет лучше сдать Олафа дружинникам конунга.