Елизавета II. Королева мира. Монарх и государственный деятель - Роберт Хардман

Таким был фон саммита, который спустя десятилетия многие продолжают считать звездным часом Королевы. Но с какой стати этот саммит надо было проводить на краю зоны военных действий?

В политическом фольклоре Британии – а также стран Содружества – давно бытует мнение, что именно Маргарет Тэтчер попыталась сорвать в 1979 году саммит в Лусаке, используя опасения по поводу безопасности его участников как предлог для подрыва единства организации. Учитывая все яростные сражения, которые она вела с Содружеством из-за южной Африки за годы своего пребывания на посту премьер-министра, история звучит вполне правдоподобно. На самом деле те же страхи вызывали глубокое беспокойство на самом высоком уровне еще задолго до того, как миссис Тэтчер впервые поставила свою знаменитую сумку на письменный стол в резиденции на Даунинг-стрит[252].

Тревогу Министерства иностранных дел вызывали не столько белые перебежчики вооруженных сил в Родезии, сколько плохо обученные и недисциплинированные партизанские движения. После очередного злодеяния в ходе «войны в Родезийском буше» раздавались новые призывы не пускать туда Королеву. В октябре 1978 года Джеймс Каллаган получил письмо от депутата-консерватора Иэна Ллойда, в котором он напомнил премьер-министру о судьбе пассажиров рейса 825 авиакомпании Air Rhodesia, сбитого несколькими неделями ранее. «Нельзя ожидать, что террористы, которые считают законным убивать выживших после авиакатастрофы, а также миссионеров и бесчисленные тысячи своих соотечественников, сочтут какие-либо возможные цели запретными для себя, в особенности если под прицелом будут европейцы», – написал Ллойд, после чего распространил свое письмо в прессе. На Даунинг-стрит приходило немало подобных писем.

На тот момент существовали и более практические заботы. В том же месяце Верховный комиссар Великобритании Лен Аллинсон направил в Лондон телеграмму с предупреждением о стандартах гостеприимства. «Тут свирепствует насилие и преступность, так что задача обеспечения безопасности будет усугубляться размещением гостей в разных местах, – писал он. – Один немецкий коллега предоставил нам ужасающий отчет об официальном визите канцлера Германии в июле прошлого года». Свита канцлера осталась без большей части своего багажа, да и недавний визит Джудит Харт, британского министра по вопросам зарубежного развития, не обошелся без инцидентов. «Чтобы застелить постель миссис Харт, нам пришлось собирать предметы со всего отеля!» – доложил Аллинсон.

Месяц спустя он получил куда более тревожные новости. Новый Генеральный секретарь Содружества Сонни Рэмфэл только что посетил Лусаку и дал Аллинсону весьма откровенную оценку. «Рэмфэл сообщил мне, что, по его мнению, Замбия находится на грани краха. Даже самые незначительные мелочи там не работали. Он считает, что Каунду беспокоит опасность военного переворота».

К январю 1979 года легкая паника звучала и в переписке Министерства иностранных дел. Роджер Барлтроп, глава Отдела координации Содружества в Министерстве иностранных дел, написал своим коллегам, спрашивая, какой совет им следует дать министру иностранных дел, чтобы тот передал его Королеве. Стараясь найти баланс между все более тревожной с точки зрения безопасности ситуацией и стремлением не вызвать отчуждение у африканских членов Содружества, Барлтроп считал, что «правильным решением, по-видимому, будет посоветовать Королеве принять приглашение президента Каунды, одновременно сообщив ей, что министры будут держать вопрос безопасности под постоянным контролем». Он продолжал: «Замбийцы ясно дали понять, что ожидают приезда Королевы, и они, как и другие африканцы, вполне могут посчитать пренебрежением ее отсутствие на первой регулярной встрече глав правительств стран Содружества, которая должна состояться в Африке». Проблема осложнялась еще тем, что Королева собиралась побывать не только в Замбии. В ее планах было посещение еще трех важных стран Африки – все бывшие колонии Британии. Они все были бы в ярости, если бы британское правительство испортило им этот важный момент.

Барлтроп также напомнил своим коллегам о том, к каким нежелательным последствиям привело отсутствие Королевы на саммите Содружества в Сингапуре в 1971 году. «Неявка в Лусаку, – писал он, – может повлиять на приглашения на будущие встречи глав правительств стран Содружества в некоторых странах, особенно республиках». Никому не нужно было напоминать, что подумает об этом Королева. Кроме того, был шанс, что кто-нибудь из других премьер-министров Содружества может дать противоречивые рекомендации по этому вопросу. «Мне кажется, лучше не стимулировать в этом отношении правительства других владений Королевы», – предупредил Барлтроп. Однако одно их этих владений готовилось причинить неприятности.

До политической вехи в истории Британии – избрания первой женщины премьер-министра – оставались считанные недели. Пока что, однако, Маргарет Тэтчер все еще состояла в оппозиции, а Джеймс Каллаган, преемник Гарольда Вильсона, оставался на Даунинг-стрит. Его молодой и энергичный министр иностранных дел Дэвид Оуэн планировал использовать саммит в Лусаке для заключения мирного соглашения с Родезией и подробно обсудил свои планы с Королевой. По сей день он не сомневается в ее решимости присутствовать на саммите. Он даже допускает утверждение, что Королева, как и он сам, с нетерпением ожидала, когда же родезийская проблема будет решена раз и навсегда.

– Это была очень важная конференция, и мы все спланировали, – говорит он. – Она знала, чего я хочу. Она понимала.

Оуэн приложил немало усилий, чтобы достичь договоренности между враждующими группировками в Родезии. Он путешествовал по Африке, встречался с Яном Смитом из белой Родезии – «трудным мерзавцем» – и многими ключевыми африканскими лидерами. Он видел, как в 1976 году из-за ожесточенных разногласий провалилась попытка организовать мирную конференцию в Женеве с участием всех основных игроков. Оуэн надеялся созвать в 1978 году в Лондоне еще одну конференцию, но его самые способные советники предупредили, что пока слишком рано; что родезийцы станут тянуть время в надежде на победу консерваторов в предстоящих в Британии выборах. С тяжелым сердцем он заключил:

– Больше никаких Женев.

Итак, он отложил идею новых переговоров до выборов 1979 года. В Родезии также ожидались выборы, и на этот раз темнокожему большинству было предоставлено право голоса. Учитывая, что белое меньшинство сохраняло контроль над всеми ключевыми государственными аппаратами, включая судебную систему, лидеры темнокожих освободительных движений призвали к бойкоту выборов. Большая часть стран мира осудила выборы как фиктивные.

Однако белые родезийцы все еще надеялись, что миссис Тэтчер, если она победит на выборах в Британии, сможет проявить больше сочувствия к их делу. Зная, что он ничего не добьется до выборов, Дэвид Оуэн мог лишь возлагать надежды на победу лейбористов. Тем временем он сопровождал Королеву в Персидский залив к началу ее первого крупного турне по Ближнему Востоку. В спокойные моменты на борту королевской яхты он рассказывал ей о своей стратегии в отношении Родезии.