Лето Гелликонии - Брайан У. Олдисс

– Вот если бы королева королев была здесь, да?

– И что тогда? - лениво поинтересовался СарториИрвраш, не сводя глаз с купающихся в надежде на то, что голая Оди тоже покажется.

Ио Пашаратид совсем не по-сиборнальски ткнул его кулаком в ребра.

– Что тогда, вы спрашиваете? Тогда этот практически райский уголок превратился бы в настоящий рай.

– По-вашему, сил на наших судах хватит, чтобы завоевать весь Борлиен?

– Если считать, что на войне более половины успеха определяет чистой воды удача, то да, считаю, хватит, да что там - уверен. Мы организованы и хорошо вооружены, орды ЯндолАнганола нам в подметки не годятся.

– Ну что ж, тогда вы вправе рассчитывать, что рано или поздно королева королев действительно может оказаться под вашей опекой.

– Льщу себя подобной надеждой. Иначе зачем бы мне, по-вашему, рваться в самые горячие точки, на опасный фронт новой войны? Оттассол мне нужен как собаке пятая нога. Королева МирдемИнггала - вот о ком я мечтаю. И она будет моей, помяните мое слово.

Человек шел, закинув за плечи мешок. Его одежда - останки военной формы - превратилась в лохмотья. Зной обоих солнц ожигал его нещадно. Пот обильно стекал за воротник туники, пропитывая ткань. Человек шел вслепую, почти не отрывая от дороги глаз.

Путь его лежал через вырубленные и выжженные джунгли Чвартской возвышенности восточного Рандонана. Со всех сторон, насколько хватал глаз, путника окружали черная гарь, зола и пепел, горелые пни и поваленные остатки деревьев, многие из которых еще тлели. Оглядываясь иногда по сторонам, он видел одну и ту же картину: тропа впереди и следы бушевавших вокруг пожаров. Вдалеке в небо поднимались облака темного дыма. Причина пожара была ему неизвестна, огонь мог вспыхнуть просто от нестерпимой жары. Или от выстрела из фитильного ружья, в результате погубившего миллионы деревьев. Много теннеров подряд здесь шли ожесточенные бои. Теперь вместе с уничтоженными огнем деревьями исчезли и солдаты, а с ними ружья.

Все в осанке мужчины выдавало невероятную усталость и упадок духа. Однако сдаваться он был не намерен и продолжал упрямо шагать вперед. Раз он остановился, заметив перемену - одна из двух его теней сначала сделалась менее четкой, а потом исчезла совсем. Черные облака, проплывающие над головой, заслонили Фреир. Несколько мгновений спустя Беталикс тоже поглотила клубящаяся тьма. Закапал, а потом хлынул сплошным потоком дождь. Человек кивнул и зашагал дальше. Укрыться от дождя было негде, и ему ничего не оставалось делать, как только идти вперед, сдавшись на милость природы.

Ливень быстро набрал силу и яростно заколотил по земле бесчисленными мириадами крошечных кулачков. Зола зашипела и растеклась. Небеса изливали на останки пожарища все накопленные за долгие дни запасы влаги, бросив их в последний решительный бой.

Следующим видом использованного ими оружия стал обстрел градом. Игольные уколы градин заставили человека перейти на бег. Заметив толстый поваленный ствол, он худо-бедно укрылся под ним. Привалившись спиной к корявому дереву, он сорвал кору, обнажив небольшое королевство улиточников. Лишившиеся укрытия насекомые принялись карабкаться через полноводные такиссы стекающей золы, с удивлением поводя в сторону пришельца усиками.

Не ведая об учиненном им разоре, человек уставился из-под полей изорванной соломенной шляпы вдаль, часто дыша после стремительной пробежки. Из сумерек вынырнули несколько сгорбленных фигур. То были остатки его воинства, некогда прославленной Второй Борлиенской армии. Один из солдат прошел всего в дюйме от поваленного дерева, под которым прятался человек, и тот вздохнул с облегчением от того, что эта встреча не состоялась. На груди солдата зияла широкая, еще свежая кровоточащая рана, в которую нещадно били градины. Укрывшийся под деревом от бури мужчина разрыдался. Сам он отделался легко, шишкой на голове. По сути, у него не было права уходить с поля битвы живым. Не было.

Как безутешное дитя, наплакавшись, он от усталости уснул; ничто не могло потревожить его сон, даже град.

Сон его был полон видений, в половине которых принимал участие град. Почувствовав, что градины продолжают бить его по щекам, и пребольно, он проснулся и увидел, что небеса очистились. Он вопросительно задрал голову и ничего не увидел, но град снова уколол его, на этот раз в лоб и шею. Он раздосадованно зевнул, и градины залетели ему в рот. Человек пораженно выплюнул твердые шарики на ладонь.

Искривленные хилые растения неподалеку от него были до черноты обожжены огнем. Жар закалил семенные коробочки растений, начавшие теперь лопаться одна за другой, лишь только после дождя вновь пригрело солнце. Лопаясь, коробочки производили тихий короткий звук, какой издают, разделяясь, влажные губы. Семена из них разлетались во все стороны. Обильно усыпающая землю зола будет для молодых ростков отличным удобрением.

Человек рассмеялся, внезапно почувствовав себя вполне сносно. Какую бы глупость ни вытворило полоумное человечество, природа все равно найдет выход, всякий раз новый и наверняка единственно верный. Ему тоже следует идти - своей дорогой. Проверив меч, он поправил шляпу, закинул на спину мешок и двинулся на юг.

Из зоны пожарищ он вышел к полудню. Дорога, а точнее широкая тропа, извивалась между кустами шоатапракси. В течение нескольких веков дорога, по которой совсем недавно маршировали полки, была поочередно рекой, пересохшим руслом, ложем ледника, звериной тропой, и, наконец, стала военной дорогой. Семена скромных цветов, выросших по ее обочинам, попали сюда на сапогах воинов из дальних мест. Склоны по обеим сторонам дороги вздымались почти на высоту человеческого роста. Шатаясь, человек с трудом продвигался вперед, спотыкаясь, увязая в гравии под ногами. Наконец путь по дну выемки кончился, и дорога забралась на гребень холма, с высоты которого человек увидел впереди поле с несколькими убогими хижинами.

Увидев хижины, он совсем им не обрадовался.

Поля, заросшие сорной травой, без сомнения, давно не знали руки крестьянина. Хижины тоже стояли заброшенные. У многих домов провалились крыши, и коричневые печные трубы торчали из развалин, словно грозящие небу иссохшие кулаки. Живые изгороди по обочинам дороги сгибались под тяжестью запорошившей их пыли. Пыль и прах покрывали все - поля по сторонам от дороги, хижины, дворовые постройки и выброшенный через окна мародерами нищенский скарб. Все и вся было окрашено в одинаковые серые тона, словно изготовленное из одного материала.

Такое невероятное количество пыли могли поднять только ноги солдат огромной армии, подумал человек с мешком за спиной. Эта армия была когда-то его армией. Здесь, направляясь к полю брани, совсем недавно прошла Вторая армия. Навстречу поражению. Он проиграл сражение и стал обычным беглецом, трусливо старающимся держаться в тени.

Ступая как можно тише, генерал Ханра ТолрамКетинет двинулся по главной улице деревушки. Один или два раза ему показалось, что в руинах он заметил красные глаза фагоров, тайком рассматривающих его. Глаза анципиталов взирали на него без всякого выражения, их лица-маски были непроницаемы. Он силился вспомнить эту деревню, но не смог; по пути к месту сражения его армия прошла через множество деревень, и эта была просто «еще одной деревней», через которую они прошли, изнемогая от жары. Добравшись до конца улицы, отмеченной каменным столбом, означающим местную земляную октаву, он заметил труп - убитого его разведчиками крестьянина, принятого ими за вражеского лазутчика. Если он не ошибается, недалеко отсюда должен стоять большой фермерский дом, рядом с которым был разбит лагерь и где он несколько часов спал.