Острая стратегическая недостаточность. Страна на перепутье - Нурали Латыпов

Вообще при формировании Союза взаимодополняемость доминировала над взаимозаменяемостью. И не для того, чтобы связать все концы великой страны технологическими цепочками. Но потому, что разделение труда повышает его производительность, а чем больше страна и разнообразней её население, тем глубже может быть разделение. Например, во время Великой Отечественной войны фрязинский завод «Радиолампа» перебазировали в Ташкент, дабы использовать на тонкой сборочной работе молодых девушек, чьи пальцы и терпение натренированы опытом сбора хлопка. Понятно, реинтеграция страны позволит вновь использовать наше естественное преимущество многообразия.

Впрочем, президенту надлежит не только максимально использовать опыт и разум учёных, но и постоянно учиться самому.

Кстати, из советских вождей дольше всего учился даже не Ульянов (ему помешала ранняя смерть), а Джугашвили. Достаточно посмотреть на его гигантскую библиотеку. Правда, при Хрущёве значительная её часть разошлась по разным хранилищам, и теперь эти книги практически невозможно отыскать. Но то, что сохранилось, носит следы – в виде характерных пометок – не просто чтения, а серьёзнейшей аналитической работы над каждой книгой. Кроме того, есть множество свидетельств увлечённых – зачастую многочасовых, а то и многодневных – бесед Джугашвили со специалистами в самых разных сферах, откуда он черпал немало сведений для дальнейшего самостоятельного размышления над ключевыми спорными вопросами. Джугашвили не родился стратегом. Он учился. Всю жизнь.

Мы призываем Владимира Владимировича Путина тоже учиться всю жизнь. Ибо полагаем: ныне ему недостаёт именно стратегического взгляда. Хотя задатки стратегичности мышления налицо. Но окружает он себя только тактическими специалистами. Между тем лидера должны окружать люди, способные тянуть его вверх. Если же они ниже него – потянут вниз.

С нашей точки зрения одна из стратегических ошибок Владимира Владимировича Путина – выбор Дмитрия Анатольевича Медведева в преемники. Не берёмся гадать о причинах этого решения. Скажем, расхожее представление, что от других возможных кандидатов просто не ожидалось столь же надёжной готовности впоследствии уступить место, вряд ли соответствует государственному уровню: такую уступчивость можно обеспечить многими средствами. Но даже самый уважительный мотив можно сравнить только с тем, как если бы Ной по завершении строительства ковчега написал на борту «Титаник».

Дело в том, что президент Медведев – скорее всего в силу сходства политических убеждений безотносительно к деловым способностям – сформировал команду в основном из людей, алчущих власти сверх всякого собственного умения сделать во власти хоть что-то. Такие люди, естественно, заботятся о пресечении потенциальной конкуренции, поскольку в ней заведомо проиграют. В частности, многие шаги членов команды Медведева открыто направлены на максимальную делегитимизацию будущего президента – ни более ни менее.

Вспомним хотя бы фразу Медведева «Каддафи утратил свою легитимность». Хотя Каддафи до последнего дня жизни несомненно оставался легитимен в строгом смысле слова – пользовался поддержкой и уважением очевидного большинства собственного народа – и ничего не сделал для утраты легитимности. Недаром только внешней агрессией удалось вырвать его из системы власти в стране, именно его усилиями приведенной к высочайшим социальным и материальным стандартам – от образования и здравоохранения до жилья и водоснабжения. При всех личных странностях Каддафи, при всей противоречивости его политической программы и спорности его «Зелёной книги» он несомненно сделал на благо своей страны очень многое.

Да и с нашей страной традиционно и взаимовыгодно партнёрствовал. Хотя нам и пришлось несколько лет назад списать некоторые ливийские долги – но только в порядке взаимности: Ливия в ответ сняла претензии к контрактам, нарушенным нами в рамках откровенно произвольных западных санкций, и отказалась требовать неустойку. Так что ущерба от Каддафи Россия не понесла.

Недавние события на севере Мали показали, сколь недальновидны – не только стратегически, но даже тактически – оказались в агрессии против Ливии практически все западные лидеры и примкнувший к ним «Шепилов». Каддафи не только поднял уровень благосостояния своего народа (созданного из множества племён при его активном участии) на недосягаемую для сопредельных государств (даже Алжира, не обделённого нефтегазовыми месторождениями) высоту. Он в то же время умудрялся десятилетиями удерживать кочевые племена от агрессивного сепаратизма. Как только его зверски «ушли», туареги принялись создавать свою страну из сопредельных территорий: ведь межгосударственные границы в большей части Африки нарезаны колонизаторами по своим внутренним соображениям. Это естественное для туарегов, уже переросших чисто кочевые традиции, движение немедленно оседлали исламисты, уже давно раскручиваемые теми же западными агрессорами. Теперь очаг новой – антиевропейской, антикультурной, антипрогрессистской – агрессии формируется не в прибрежных странах, где его при необходимости можно накрыть с авианосцев, а в глубине африканского материка, где достать очаг опасности куда труднее, да и накоплена несметная взрывоопасная нищета. Вдобавок Европе хватает и нынешних последствий её нападения на Ливию – вроде массовой иммиграции не только арабов, разорённых очередной волной «цветных бунтов» и открытой агрессией, но и жителей африканской глубинки, до того зачастую оседавших – пусть и в качестве прислуги – в той же Ливии. Сейчас Саркози призывает закрыть границы Европы от потока беженцев, созданного при его активнейшем соучастии. Как видим, преодоление самостоятельно созданных препятствий – спорт, популярный не только в нашем отечестве. Но именно у нас нашёлся политик, открыто выступивший против попыток не просто силового вмешательства во внутриливийские дела, но ломки сложившегося мирового порядка. Плохого ли, хорошего ли – но порядка. Похоже, впервые в новейшей истории впереди планеты всей оказалась стратегия отечественная. Остаётся надеяться, что её носитель в новом – президентском – качестве приумножит стратегическую мощь нашей страны.

Похоже, очень многие члены команды уходящего президента хотели бы, чтобы сказанное им о полковнике Каддафи прозвучало в адрес другого полковника. Тем более что их собственное отношение к Путину очевидно не только из мастерских подковёрных манёвров.

Например, фальсификаций на выборах в Государственную Думу в 2011-м году было несомненно меньше, чем на любых российских федеральных выборах начиная по крайней мере с 1996-го года (до того у нас слишком мало материала, чтобы утверждать однозначно), тем не менее, немногие случившиеся фальсификации проведены демонстративно – так, чтобы их невозможно было не заметить. Несомненно никто не рискнул бы вести себя так без предварительного согласования с людьми, достаточно влиятельными, чтобы не позволить наказать фальсификаторов. Для чего это сделано? Как раз для того, чтобы загодя делегитимизировать президентские выборы, чей исход был к декабрю уже совершенно очевиден. Теперь ссылками на эти – очень немногочисленные и очень демонстративные – фальсификации создают в массовом сознании – причём не столько российском, сколько зарубежном – убеждение: выборы президента заведомо незаконны. Этот план был бы совершенно неосуществим без участия лиц из высшего эшелона российской власти. Кого именно – сказать трудно. Но тут несомненно замешаны люди достаточно влиятельные, чтобы предотвратить наказание за публичное демонстративное преступление.