Пророчество Лета - Анна Бахтиярова

Такой паучиху Мари не видела никогда. На лице свекольного цвета перемешались ужас, презрение и убийственная ненависть. Её Величество орала, срывая голос, извергая проклятья, каких стены Зимнего Дворца ещё не слышали. Словно не Королева, а торговка с городского рынка. Инэй не перебивал, позволяя матушке выплеснуть эмоции. Но заметив Мари и Витта, выставил ладонь вперед.

— Хватит! — приказал он. — Последнее, что меня волнует — это твоё одобрение.

Северина затрясла кулаками.

— Ты мог выбрать любую! Каждая дочь Зимы сделала бы ради тебя, что угодно!

Инэй зашагал прочь, поманив за собой секретарей, а паучиха продолжала кричать.

— Ты сам — проклятье этого Дворца! На тебе прервется величайший род! Это твоя вина! Запомни! Твоя вина!

Дни спустя вопли паучихи продолжали стоять в ушах. Женитьба сына на стихийнице Весны, пусть и Королевской крови, стала для Северины величайшим из преступлений. Мари не хотела представлять, как отреагирует Её вздорное Величество, узнав о существовании внучки-полукровки. Скорее, небеса повторно разверзнутся, нежели Королева-мать смирится. И не она одна.

У других правящих кланов тайный брак тоже не вызвал восторгов. Сегодня четверо Повелителей встречались, чтобы обсудить ситуацию. Переговоры прошли во Дворце Лета. Росанна чувствовала себя значительно лучше, но не была готова покидать Замок. Мари подозревала, что общение Королей не заладилось. Вернувшись, Инэй, отмахнувшись от Грэма, ушел на крышу и торчал там второй час. Устав ждать, Мари пошла на поиски.

Повелитель Зимы обернулся на звук её шагов, подошвы со скрипом вдавливались в свежевыпавший снег. Стихийница поспешно поклонилась, прижав правую руку к левому плечу, не сомневаясь, что к ней приковано не мало посторонних глаз.

— Ваше Величество.

Инэй деловито кивнул. Посмотрел вдаль, где за лиловой Академией виднелись зеленые башни Весеннего Дворца. Мари встала рядом — спиной к стражникам и погодникам. Можно было говорить спокойно. Подданные не могли разобрать ни слова. Они с отцом и сами с трудом слышали друг друга из-за воя ветра.

— Всё настолько плохо? — спросила Мари осторожно.

— Да. Злат и Росанна не скрывают неодобрения. Для них мы преступники. Боюсь, теперь эти двое будут "дружить" против нас.

— Они же должны понимать, что и вы объединитесь. В отличие от них, вы интриганы со стажем.

Инэй не удержался от смешка.

— С этим не поспоришь. Но нам для начала надо собственных подданных усмирить. Без дара дети Зимы помалкивают. Однако так не будет продолжаться вечно. В Весеннем Дворце ситуация сложнее. Стихийники недовольны, шум стоит невообразимый. Веста не хочет быть жесткой, но, боюсь, без этого не обойтись. Единственное, что немного успокаивает жителей — это Стелла. Она незаконная дочь Цвета. Шар Стихий не откликнется, но её дети смогут править. Многие семьи не прочь породниться с кланом Флорана. Женившись на внебрачной девице, "счастливчик" станет отцом будущего Короля или Королевы.

Мари поморщилась.

— Но согласится ли Стелла? Она ненавидит оковы.

— Поживем, увидим. Сейчас она слаба и измотана. Не способна мыслить здраво.

— Что будет с Клариссой Сторн? Она заслужила казнь. Но убивать мать Принцессы...

— Дилемма, — согласился Инэй, вытирая ладонями лицо. Снежинки прилипали к щекам и лбу. — Веста подумывает привлечь абу. Это дело не касается объединенной канцелярии. Но их тюрьма на проклятом острове — подходящее место для преступницы, травившей Королеву. Однако я за казнь. Кларисса знает о тебе.

По позвоночнику Мари прошёл холодок. Она упустила эту "деталь".

— Можно договориться. Сторн печется о благополучии дочери, а оно зависит от Королевы.

Инэй качнул головой. Снег полетел с промокших волос.

— Кларисса — не тот противник, с которым стоит договариваться.

Позади послышался шум. На крышу поднялся глава Погодной канцелярии Хэмиш Альва и, пытаясь перекрыть вой ветра, приказывал подчиненным заканчивать работу. На сегодня они сделали всё необходимое и могли отправляться отдыхать до утра. Круглый, как бочонок, погодник с улыбкой посмотрел вверх, довольный результатом.

— Нам тоже пора, — Инэй поправил меховой плащ и поежился. Погрузившись в тягостные раздумья, он не заметил, что замерз. — Не переживай, — подбодрил Король Мари. — Ни о Сторн, ни о детях Зимы. Однажды ты предстанешь перед подданными, как Принцесса. Я разобьюсь в лепешку, но найду способ заставить их принять мой брак. Это станет первым шагом на твоем пути к трону.

****

Новый Год, плавно переходящий в настоящий день рождения Мари, отметили в Шеруме. В узком кругу. Без Инэя и Весты. Праздничные мероприятия во всех Замках отменили из солидарности с Дворцом Лета. Официально оставаться дома Повелителям Зимы и Весны не было нужды. Однако раскрытые супруги решили не покидать родных стен. Они старались быть на виду в одиночестве, чтобы не нервировать подданных.

Мари не огорчило отсутствие родителей. Рядом с ними Ной и Далила чувствовали бы себя неловко. Лира приготовила великолепный ужин. Грэм шутил и ради праздника делал вид, что запамятовал о выходке Мари. Но она не сомневалась, что прохлада, наметившаяся в отношениях с нареченным наставником, продлится. Грэм не мог быстро простить бегство. Он чувствовал вину перед Королем за промах. Слишком легко попался на уловку Принцессы.

Утром Лира внесла в столовую торт с семнадцатью свечами. Грэм вручил имениннице собрание сочинений вольнолюбивого отца Соджа. Далила презентовала собственноручно сшитое сиреневое платье со снежинками из жемчуга. От себя и Ноя, который не мог сделать в этом году персонального подарка. Задув свечи, Мари побежала в спальню — облачаться в обновку. Платье сидело идеально и не выглядело Зимним, холодным. Подруга справилась великолепно и несомненно нашла призвание.

В праздники все намеренно избегали острых углов. Но прошлые горести и покрытое мраком будущее не оставляло, витало в воздухе, висело над столом острым мечом палача. Мари ловила себя на мысли, что это последний раз, когда она проводит день рождения с друзьями. Пройдут считанные дни, и придётся прощаться. Дороги разойдутся дальше, чем после окончания Академии. Однако Мари отказывалась верить, что навсегда.

— Какая разница, в каком городе жить, — пожал плечами Ной, когда трое друзей перебрались в спальню Далилы на втором этаже. — Я рад, что с Летним Дворцом покончено. Столько лжи было вокруг. Столько притворства.

Мари подарила другу сочувственный взгляд. Самая незыблемая вещь на свете — семья, оказалась обманом. Претензий предъявлять некому. Агуст и Морта мертвы. Спасибо Росанне, ставшей смертельным врагом. Герман Ури превратился в чужака, по собственной воле умывшим руки. За прошедшие дни Ной не говорил ни о настоящем отце, ни о стихийнике, которого таковым считал много лет. Мари с Далилой его не торопили. Такое сначала следовало переварить. Не смириться, так хотя бы привыкнуть.