Профилактика - Владимир Ильин

Я вмазал ему с левой, даже не успев сам сообразить, зачем это делаю.

Он слабо охнул и замолчал, хлюпая разбитым носом.

Потом сказал с иронией:

— Спасибо, Алик. За то, что напомнил мне про боль. А то я уж начал отвыкать от нее...

Больше мы не разговаривали до самой Лаборатории.

* * *

Вопреки моим ожиданиям, возле ворот Лаборатории нас никто не ждал.

Антон молчал, как-то странно съежившись на сиденье.

— Сиди здесь, — сказал я ему, открывая дверцу.

Площадка перед воротами была тускло освещена фонарем на будке охраны.

Я успел сделать только два шага от машины, как вдруг дверца в воротах открылась, и мне навстречу вышел Ивлиев. Он был в теплой куртке-дубленке, но с непокрытой головой.

Свет падал на него сзади, и поэтому я не мог разглядеть выражение его лица.

— Ну что? — будничным голосом сказал он, держа руки в карманах куртки. — Все в порядке?

— В смысле? — переспросил я.

— Где он?

— Кто?

— Хрен в манто! — вскинулся он. — Не придуривайся, Ардалин. Где твой Всемогущий?

— Петр Леонидович, — покачал головой я. — По-моему, вы так и не поняли, с кем имеете дело. Неужели вы надеялись, что я сумею скрутить его в бараний рог, надеть наручники, как какому-нибудь урке, и подать вам на блюдечке?

Ивлиев задумчиво сплюнул в снег и зачем-то растер плевок каблуком.

— Ладно, — сказал, внезапно успокоившись, он. — К этому мы еще вернемся. Значит, ты приехал за Лабыкиным?

— Именно так.

— А как насчет нашего условия? Выполнил его тот, кто послал тебя сюда?

Я пожал плечами.

— Он сказал, что — да.

Ивлиев поежился, словно ему внезапно стало холодно.

— Ну что ж, хорошо, коли так. Стало быть, теперь наша очередь дать ответ Чемберлену...

Он обернулся и крикнул кому-то за забором:

— Давайте его сюда!

Одна створка ворот медленно отъехала в сторону, визжа промерзшими сервомоторами. Словно должен был выйти не человек, а слон.

Ярослав ступал осторожно, словно опасаясь провалиться сквозь землю, припорошенную недавним снегопадом.

Одет он был так же, как и при нашей первой встрече. Вот только выглядел сейчас он как-то неважно. И почему-то шел, не произнося ни слова. А еще он явно старался не смотреть на меня, а тем более — на Ивлиева.

— Привет, Ярослав! — сказал я. — Как ты себя чувствуешь?

Лабыкин ничего не ответил. Он остановился в стороне от нас с Ивлиевым, словно опасаясь подходить ближе.

— Что это с ним? — спросил я своего шефа.

— Сейчас поймешь, — сказал Ивлиев и повернулся к Лабыкину. — Ну, что стоишь, как сирота на пепелище? Дуй в машину!

Передвигая ногами так, будто они были деревянными костылями, Ярослав по-прежнему молча побрел к «Жигулям».

Я наконец догадался, что происходит.

— Вы что, превратили его в зомби? — спросил я Ивлиева.

Ивлиев мне не ответил. Он что-то буркнул себе под нос, и лучи прожекторов залили ослепительным светом площадку перед воротами. Судя по всему, прожекторы были установлены на крыше Лаборатории.

Я инстинктивно прикрыл рукой глаза и поэтому не сразу понял, что произошло.

Когда зрение вернулось ко мне, Ярослав уже заваливался на бок, не дойдя двух шагов до машины. И одновременно с этим до меня донесся сухой щелчок выстрела за воротами.

Кожаная куртка на спине Ярослава была словно проткнута толстым шилом, и из этого отверстия била фонтанчиком темная жидкость, и снег под его ногами начинал темнеть.

Тут вновь раздались выстрелы, и на спине Ярослава возникли новые дырки. Он наконец упал, суча обеими ногами так, будто хотел убежать лежа.

Перед глазами моими все поплыло, и я усиленно заморгал, чтобы прогнать странную пелену.

— Зачем? — спросил я Ивлиева, не в силах сдвинуться с места. — Зачем вы это сделали?

— Надо же было проверить твоего Всемогущего, — ухмыльнулся шеф. — Вдруг он не выполнил своего обещания? А этот больной энурезом нам все равно не пригодился бы...

Дверца «Жигулей» распахнулась, и из машины вывалился Антон. Не обращая на нас с Ивлиевым внимания, он подбежал к Ярославу и склонился над ним.

— А эт-то еще что за фрукт-овощ? — осведомился у меня Ивлиев. — Кого ты с собой приволок, Ардалин?

— Убийцы! — крикнул Антон, распрямляясь. — Идиоты! Сволочи! Что вы наделали, гады?! Да вы... вы... вас надо убивать, как бешеных собак!

И он бросился на Ивлиева.

И снова с крыши Лаборатории грянул залп невидимых снайперских винтовок.

Антон словно запнулся на бегу и распростерся в двух шагах от Лабыкина. Пальцы Всеведущего скребли заснеженный асфальт, словно кто-то тащил его волоком, и он пытался зацепиться за что-то устойчивое.

— Раззява, — буркнул мне Ивлиев. — На хрена ты притащил сюда этого недоделка? Лишние свидетели нам не нужны, понятно?

— Понятно, — внезапно успокоившись, сказал я.

Глубоко вздохнул и, быстро вытащив из-за пояса свой «Макаров», разрядил его в грудь своему шефу. Раз, другой, третий...

Ивлиев переломился пополам и мешком рухнул мне под ноги.

Я думал, что меня сейчас тоже расстреляют, но в воздухе повисла мертвая тишина.

Тогда я швырнул пистолет как можно дальше от себя и подошел к Антону и Ярославу.

Сел между ними на снег и взял их за руки. Они были еще теплыми, так что трудно было понять, еще мертвы или уже опять живы Всеведущий и Вездесущий.

И тогда я загадал свое желание.

Она стояла в переходе между станциями метро. На ней была потертая кофточка грязно-красного цвета, в вырезе которой виднелись костлявые ключицы. Глаза у нее тоже были под цвет кофты и припухшие. Наверное, в последнее время она слишком часто плакала.

Ей было лет пятнадцать. Но если посмотреть в ее глаза, то ей можно было дать вдвое больше.

На груди у нее висела картонка, где большими корявыми буквами было выведено: «ПОМОГИТЕ, У МЕНЯ УМЕРЛА МАМА».

Однако люди только косились на нее, не замедляя шага: ничего особенного, подумаешь, девчонка просит милостыню в метрополитене большого города.

Когда я остановился перед ней, она посмотрела сквозь меня и уставилась в затертый множеством ног пол.

Я ждал, что она мне скажет, но она молчала, изредка пошмыгивая носом. Растрепанные волосы сосульками свесились на лицо, словно стремились закрыть его от моего взгляда.