Мы из Бреста. Бессмертный гарнизон - Вячеслав Сизов

Взвесив все за и против, я принял решение идти на прорыв, не дожидаясь основного отряда. Маршруты движения, район сбора отрядов были заранее согласованы с Фоминым. Отправив связных по подразделениям, держащим оборону на острове и валах, стал собирать их в один кулак под аркой ворот. Раненых грузили в полуторку прямо на ящики с боеприпасами и продуктами. Наш отход должна была прикрыть группа Малышева, укрепившаяся в воротах.

Никитин с моими указаниями о смене целей и маршруте движения побежал к самоходчикам и зенитчикам. Расстреляв половину боекомплекта, самоходки двинулись вперед через мост. Им предстояло обстрелять еще один палаточный городок, где поднятые по тревоге пехотинцы собирались выдвигаться на помощь к Северным воротам. Вместе с самоходчиками начали движение и мы.

Артиллерийский обстрел и последующий за ним удар был для немцев достаточно неожиданным. Они слышали и видели взрывы, выстрелы и пожары у Буга и в крепости, но, видимо, думали, что это очередной обстрел с Пограничного острова. Гул танковых двигателей и лязг гусениц бронетехники, идущей со стороны Северо-Западных ворот, их не насторожили. Они знали, что у защитников крепости нет бронетехники. Та, что была, погибла еще четыре дня назад и больше в крепости не появлялась. Танки могут быть только их, кроме того, часовые и пулеметные расчеты на валах ни о чем тревожном не сообщали. Поэтому обстрел из самоходок, зенитки и пулеметов, а затем атака «панцирной» пехоты оказались для немцев очень впечатляющими.

Первые же снаряды разнесли строй, а пули, выпускаемые пулеметами, кромсали тела не успевших найти укрытие солдат. Тем не менее бой был жестокий. Сказалась выучка немецкой пехоты. Найдя укрытие или упав на землю, они не думали об отступлении. Наоборот, попытались контратаковать и закидать гранатами самоходки, отрезав их от пехоты. Дело дошло до рукопашной. Все смешалось. Крики, стоны, выстрелы, мат и команды на русском и немецком. Трупы и падающие сраженные очередями тела немцев и наших. Палатки, стоящие рядами, и растяжки мешали двигаться вперед. Не поймешь, кто где. Но мы продолжали упорно продвигаться вперед. Несколько раз пришлось работать автоматом как дубиной, добивая врага. Убить меня пытались неоднократно, словно я медом был намазан. Стреляли и бросались в штыковую. Я уклонялся, стрелял сам. И чаще всего выходил победителем, успевая убить противника раньше. Трижды в меня стреляли практически в упор с расстояния всего в несколько метров. Как не попали, не знаю. Видимо, хранят меня чьи-то молитвы. Бойцов своего отряда я отличал по меткам на спинах и рукавах. Остальные тени, мелькавшие тут и там, были врагами, миндальничать с которыми я не собирался. Драка шла на смерть, кто кого. Не будь у нас панцирей, немцы смяли бы нас, тем более что их было в несколько раз больше. Очень помогли зенитчики, с высоты кузова обстреливавшие врага сразу из четырех пулеметов. Удар от валов во фланг немцам группы пограничников, зачищавших вал от часовых, сломил сопротивление немцев. Враг не выдержал, стал отступать, а мы продолжали его гнать. В темноте ночи от нас удалось скрыться немногим.

Пройдя расположение немцев, я дал ракету на сбор и выход остальных. В районе Северных ворот и прилегающих к ним бастионов шел бой с применением артиллерии и минометов. Артиллерийские снаряды рвались и в районе оставленных нами Северо-Западных ворот. Вовремя мы оттуда ушли. У нас и так без артобстрела немало раненых добавилось.

Рядом со мной оказался вездесущий Никитин. Когда он тут появился, даже не заметил, но в ходе атаки вроде бы его не было. Отправил его поторопить Малышева. Пора отсюда делать ноги, а еще не все собрались. Вокруг меня постепенно собирался народ, подходили за указаниями командиры групп и взводов. Все ждали дальнейших указаний. Ночь проходит, и скоро рассвет.

О чем я думал, стоя у разбитого лагеря немецкой роты? Тогда передо мной стояла очень непростая задача. Что делать дальше? Связных от Фомина как не было, так и нет. Наблюдатели из числа пограничников, оставленные на валах для прикрытия отступающих колонн, ничего нового не сообщали. Вышли отряды гарнизона из крепости или нет – неизвестно. Сигнальные ракеты от Северных ворот уже не взлетали, только осветительные. Если вышли, то немецкому командованию организовать преследование – раз плюнуть. Так же, как и ничего не стоит снять пару батальонов и направить сюда. О том, что мы тут натворили, думается, им уже известно. Значит, немцы направят из города резервы для блокирования отряда. Им придется двигаться через район Северных ворот, а там идет бой. Для них это потеря времени, что дает нам лишний шанс на прорыв. Если же они не ввяжутся в бой у ворот, то долго мы тут не простоим, а отступать обратно в крепость уже поздно. Можем оказаться между молотом и наковальней – запертыми в Северо-Западных воротах без боеприпасов и продовольствия. Единственное место, куда можно в случае чего отступить, так это лежащий за нашей спиной форт «Берг». Говорят, там даже есть подземный ход в сторону Польши. Но это все вилами по воде писано – есть ли там ход или нет его. Неизвестно, найдем мы его или нет. Сидеть в обороне долго не получится. Складов там нет. Единственное, что там можно будет делать, так это периодически обстреливать железную дорогу, мешая перевозкам. Долго это не продлится, так как немцы не потерпят такой беспредел и быстро прикроют лавочку, бросив на нас штурмовые группы, авиацию и танки.

Так что, подводя итоги раздумий, решение было одним – пока есть силы, идти вперед и только вперед – в сторону Беловежской Пущи. Лес укроет и даст возможность отбиться, отступить и маневрировать.

О принятом решении довел до всех командиров групп. С прибытием арьергарда отряд продолжит движение. Вызвав разведчиков, отправил их вперед. Командиры групп, спешно собрав своих бойцов, развернули оборону на захваченных позициях. Заодно пополнили боеприпасы, оружие и продовольствие в захваченном лагере.

Самоходчики доложили об итогах боя. Снарядов осталось совсем чуть-чуть, максимум на несколько минут боя. А вот к пулеметам патронов хоть завались, да к тому же они еще трофеев набрали. Прихватили они из лагеря и два противотанковых орудия, а я их даже и не видел. Все горели желанием сражаться с врагом.

Группа Виктора Малышева прибежала минут через пятнадцать. Он, будучи несколько раз раненным, в том числе в ноги, так и не пришел, оставшись еще с несколькими тяжелоранеными прикрывать нас. Немцы, смяв и прорвав нашу завесу в «Бригитках», атаковали ворота. Из бойцов, что там действовали, уцелело всего десяток человек, остальные либо погибли, либо, укрывшись в казематах у ворот, продолжают бой.

Ждать больше смысла не было. Погрузив на зенитку раненых, мы отправились дальше. Наш маршрут шел вдоль железнодорожной насыпи. Ею мы прикрывались от дозорных и часовых врага, стоящих у валов и укреплений крепости. Впереди колонны шли самоходчики с десятком пограничников в качестве танкового десанта. Следом спешило несколько ударных групп. Дальше двигались грузовики с ранеными и пушками. По бокам и сзади нас прикрывали «егеря».

По ходу движения в пределах крепости, городских окраин и фортов на нас так никто и не напал. Почему нам так повезло, сказать не могу. То ли немцы все свои резервы бросили к Северным воротам, то ли еще что. Чего гадать на пустом месте? Историки потом разберутся и все разложат по полочкам. У разведчиков и «егерей» было несколько коротких стычек с дозорными и патрулями врага. С обеих сторон участвовало по пять – семь человек. Наши, стараясь избежать шума, активно использовали «бесшумки» и холодное оружие. Почти всегда это удавалось, и дозоры врага не успевали поднять тревогу. Но все равно число тяжелораненых и погибших росло. Недалеко от поворота дороги на Каменец немецкие пулеметчики с блокпоста успели обстрелять нашу колонну до того, как их сняли.