Ниточка к сердцу - Эрик Фрэнк Рассел

– Вы убеждены в его невиновности?

– Почти, но не совсем, – ответил Гаррисон. – Он мог отдать деньги сообщнику, загримированному под Летерена. В таком случае в банке их прятать бы не пришлось. Эх, если бы обыскать его дом как следует! Одна бумажка с известным номером сразу все поставила бы на свое место! Но судья Мексон отказался подписать ордер на обыск за недостаточностью оснований. Сказал, что для этого требуются более веские подозрения. И, вообще-то говоря, он прав.

– А фабричный кассир Летерен?

– Ему пятьдесят восемь лет. Убежденный холостяк. Ну, я не стану пересказывать вам его биографию. Ведь он никак не может быть виновным.

– Вы уверены?

– Судите сами. Фабричная машина стояла перед конторой все утро до десяти часов тридцати пяти минут. Затем в нее сели Летерен и охранники, чтобы ехать в банк. Раньше чем за двадцать минут они добраться до банка не могли. У Летерена просто не было времени, чтобы заехать в банк раньше на каком-то другом автомобиле, вернуться на фабрику, взять охранников и снова туда отправиться.

– Не говоря уж о необходимости успеть в промежутке где-то спрятать добычу, – вставил Райдер.

– Нет, сделать этого он не мог. Кроме того, сорок свидетелей на фабрике подтверждают, что Летерен был там все время с той минуты, как пришел на работу в девять, и до десяти тридцати пяти, пока он не уехал в банк. Полное алиби.

– По-видимому, его сразу можно сбросить со счетов.

Гаррисон скривил губу и сказал:

– Так-то оно так, но с тех пор мы нашли пятерых свидетелей, которые видели, как в десять тридцать он входил в банк.

– Другими словами, они подтверждают показания Эшкрофта и Джексона?

– Да. Я сразу же послал всех своих людей прочесать улицу до конца и ближайшую поперечную улицу. Ну, обычная паршивая будничная работа. Они разыскали троих свидетелей, готовых показать под присягой, что видели, как Летерен входил в банк в десять тридцать. Они его не знают, но опознали по фотографии.

– А его машину они заметили? Описали ее?

– Машину они не видели. Он шел пешком, неся чемоданчик. И заметили они его только потому, что какая-то дворняжка вдруг взвыла и бросилась от него со всех ног. Ну, они и подумали, что он ее пнул, только не поняли – за что.

– Они утверждали, что он ее пнул?

– Нет.

Райдер задумчиво потер оба своих подбородка.

– Так чего же она взвыла и удрала? Просто так собаки этого не делают. Либо ее ударили, либо она чего-то испугалась.

– Ну и что? – Гаррисону было не до дворняжек. – Еще ребята разыскали человека, который говорит, что видел, как Летерен несколько минут спустя выходил из банка с чемоданчиком. Никаких охранников он не заметил. Он говорит, что Летерен пошел по улице так, словно ни о чем не беспокоился, но потом остановил такси и уехал.

– Вы нашли шофера?

– Да. Он тоже узнал его по фотографии, которую мы ему показали. Заявил, что отвез Летерена к кинотеатру «Камея» на Четвертой улице, но не видел, вошел он туда или нет. Просто высадил его, получил деньги и уехал. Мы допросили служащих «Камеи», обыскали там все. И ничего не нашли. Но рядом – автобусная станция. Мы вымотали там у них все жилы, но ничего не узнали.

– И это пока все?

– Не совсем. Я позвонил в министерство финансов и сообщил им номера банкнот. В восьми штатах я объявил розыск человека с приметами Летерена. Пока мы разговариваем, мои ребята с его фото прочесывают все отели и меблирашки. Он где-то притаился – возможно, у нас же в городе. Но что еще предпринять, я не знаю.

Райдер откинулся на спинку кресла, которое протестующе скрипнуло. Он думал, а Гаррисон неторопливо жевал зубочистку.

Затем Райдер заговорил:

– Превосходная репутация, финансовое благосостояние и отсутствие явного мотива – все это стоит куда меньше свидетельских показаний. У человека могут быть тайные причины. Например, ему почему-то необходимо сейчас же раздобыть двенадцать тысяч долларов, а времени получить их законным путем под страховку, акции или облигации у него нет. Скажем, ему дано только двадцать четыре часа, чтобы раздобыть выкуп.

Глаза Гаррисона выпучились:

– Вы считаете, что нам следует проверить, все ли родственники Эшкрофта и Летерена живы и здоровы и не исчезал ли кто-нибудь из них в последние дни?

– Как сочтете нужным. Сам я считаю, что ничего, кроме лишних хлопот, это не даст. Похититель знает, что ему грозит смертная казнь. Так станет ли он рисковать из-за каких-то жалких двенадцати тысяч, когда может с тем же успехом выбрать жертву побогаче и назначить выкуп побольше? К тому же, даже если проверка принесет положительные результаты, это не объяснит, как был осуществлен грабеж, и не даст нам доказательств, которые суд и присяжные могли бы счесть убедительными.

– Пожалуй, – согласился Гаррисон. – Тем не менее проверка не помешает. Мне самому ничего и делать не придется. Если не считать жены Эшкрофта, все их родственники живут в других городах. Надо будет просто связаться с тамошней полицией.

– Как хотите. И раз уж мы принялись шарить впотьмах, так поручите кому-нибудь узнать, нет ли у Летерена на заднем плане бездельника братца, способного извлечь выгоду из их сходства. А вдруг Летерен – многострадальная половина пары близнецов-двойников?

– В этом случае, – проворчал Гаррисон, – он стал его сообщником с той минуты, как утаил от нас существование такого брата.

– С юридической точки зрения, конечно. Но ведь можно взглянуть на дело и по-человечески. Человек, который боится позора, сам на него напрашиваться не станет. Будь у вас брат – матерый рецидивист, стали бы вы разглашать это?

– Просто так – нет. В интересах правосудия – да.

– Люди же не одинаковы. И слава богу, что так. – Райдер нетерпеливо пожал плечами. – Ну, с теми, на кого прямо падает подозрение, мы покончили. Посмотрим, что можно сказать о третьем и неизвестном.

– Я уже говорил вам, что объявил розыск человека с приметами Летерена, – ответил Гаррисон.

– Да, я помню. По-вашему, это может что-то дать?

– Трудно сказать. Возможно, он мастер переодевания. В этом случае сейчас он уже совсем не похож на того человека, которого видели свидетели. Если же сходство это – настоящее, большое и не поддающееся маскировке, розыск, скорее всего, даст результаты.

– Пожалуй. Однако если речь идет не о кровном родстве – а этот вариант вы все равно проверяете, – то сходство, скорее всего, искусственное. Слишком уж велико было бы совпадение. Будем исходить из того, что оно искусственное. Какие мы можем сделать из этого выводы?

– Оно было слишком уж большим, – заметил Гаррисон. – Настолько большим, что обмануло нескольких свидетелей. Таким большим, что становится немного не по себе.

– Вот именно, – подхватил Райдер. – И ведь столь одаренный художник своего дела сможет повторить то же самое снова и снова, разыскивая подходящую жертву примерно одного с собой сложения. Следовательно, сходство между ним и Летереном может быть не больше, чем между мной и цирковым тюленем. У нас нет его настоящих примет, и это серьезная помеха. И пока мне не приходит в голову, как мы могли бы установить его подлинный облик.