Родня. Жизнь, любовь, искусство и смерть неандертальцев - Ребекка Рэгг Сайкс

были развитыми людьми, только другого типа. Их судьба — гобелен, сотканный из жизней отдельных гибридных младенцев, целых ассимилированных групп, а в отдаленных уголках Азии — из одиноких представителей угасающих родов, не оставивших после себя ничего, кроме молекул ДНК, медленно просачивающихся в грязь пещерного пола.

Будущее

Достижения генетики XXI в., позволяющие из пыли восстанавливать ДНК неандертальцев, кажутся волшебством. Однако они ставят перед нами дилеммы на грани с научной фантастикой. Неуемное желание знать, чем отличались неандертальцы и как на нас повлияло межвидовое скрещивание, — это движущая сила исследований с использованием самых разных подходов. Экстраполяция на основе геномов и баз данных историй болезней — это одно, но получить точную информацию можно только путем наблюдения ДНК в живых организмах.

Вот почему уже начались биологические эксперименты по сплайсингу неандертальских генов у мышей, а «неандертализованных» лягушек изучили на предмет того, стали ли они иначе испытывать боль. При этом нам следует задаться вопросом, допустимо ли причинять страдания живым существам, чтобы выяснить происхождение человека.

Это само по себе представляет достаточно большую проблему, но уже существует и множество проектов по созданию «неандероидов» — небольших сгустков клеток человеческого головного мозга с отредактированным геномом. На их выращивание уходит девять месяцев, но это не настоящий мозг — они не обладают сознанием и не могут обрабатывать информацию. Тем не менее они спонтанно формируют разнообразные структуры, способны создавать внутренние электрические связи, а в 2019 г. — вопреки первоначальным заявлениям об изоляции от стимулов — появились сообщения о том, что их подключали к управляемым роботам. Эти четвероногие машины умеют ходить, а одна группа исследователей планирует создать систему обратной связи с входными сигналами, чтобы контролировать процесс развития нервной системы.

Все эти проекты вызывают серьезные опасения. В научном сообществе не было открытого обсуждения их этичности, а поскольку результаты самих исследований до сих пор официально не опубликованы, то общественность остается в неведении о них. В отсутствие кодекса профессиональной этики мы медленно, но верно движемся по непонятной траектории к обладающему самосознанием неандертальскому мозгу.

Сомнения по поводу всего этого связаны не только с моралью, но и с эффективностью научных исследований. Колоссальное влияние на функции ДНК оказывают окружающая среда и социальные условия, а поскольку у нас не получится воспроизвести в пробирке плейстоцен и неандертальское общество, то вопрос, к чему приведут опыты с редактированием генома, остается открытым.

Если не принять никаких мер, нас может ожидать еще более шокирующее будущее. Нелицензированная лаборатория запросто пересадит гены неандертальцев приматам — «просто посмотреть, что из этого получится». Как только будет перейден этот Рубикон, возникнет реальный риск, что кто-нибудь попытается создать гибридного ребенка человека и неандертальца. Некоторые эксперты-генетики уже полушутя заявляли о клонировании с использованием суррогатных человеческих матерей, а появление в 2019 г. младенцев с незаконно отредактированным геномом показывает, что это уже вполне осуществимо. Такие эксперименты влекут за собой серьезные проблемы со здоровьем, к тому же совершенно непонятно, получат ли «полулюди» юридическую защиту и права.

Если наши древние предки становятся объектами, от которых не требуется согласия на их изучение, то мы допускаем, что и люди — пусть даже слегка отличающиеся от нас — могут быть научной забавой. Но с какой целью? На Земле есть множество существ, обладающих чувствительностью, интеллектом, самосознанием и даже культурой. Мы не проявляем большого интереса к общению со слонами, воронами, китами или приматами (кроме шимпанзе, и то на своих условиях), а масштабы нашего над ними насилия убедительно показывают, на какие деяния мы способны по отношению к неандертальцам, даже понимая, кто они такие и кем нам приходятся.

В основе всего этого — начало, конец и неопределенность. Произошедшие в XIX в. глубокие изменения в представлениях о Вселенной касались гигантского расширения не только времени, но и пространства. Медленное, растянувшееся на века осознание факта, что Земля — всего лишь одна планета в Солнечной системе, стремительно превратилось в понимание, что Солнце само по себе не уникально, одно среди несметного числа ему подобных. Самый мощный на тот момент телескоп в мире сфокусировался на размытых «спиральных туманностях» в углах поля зрения и обнаружил другие галактики с массой звезд. Космос во всех четырех измерениях практически вышел за пределы, воспринимаемые человеческим разумом. В течение четырех десятилетий после находки в гроте Фельдхофер буйным цветом цвели идеи о жизни на Луне, вокруг других звезд или в далеком будущем. К 1878 г. появились истории о летающих тарелках; в 1893 г. Г. Уэллс представлял, как будут выглядеть люди через миллион лет. Спустя четыре года вышел роман «Война миров» (War of the Worlds), а в 1909 г. — в том самом, когда Пейрони откопал кости ног неандертальца Ла-Феррасси 1, — начались первые проекты по поиску радиосигналов от инопланетян.

Если бы мы сумели каким-то образом настроиться на голоса неандертальцев, то мечта стала бы реальностью. Но в некотором смысле они и есть первые встреченные нами пришельцы — разумные существа не с другой планеты, а из другого времени. В наши с ними первые встречи в эпоху плейстоцена наверняка было на что посмотреть, но временная пропасть в 40 000 лет, разверзшаяся между викторианцами и существами, чьи кости они обнаружили, повергла людей в трепет не хуже встречи с инопланетянами.

Более того, возникшие в XIX в. серьезные вопросы о том, откуда произошло человечество и куда оно движется, задают и сегодня — археологи, исследователи из проекта SETI[207] и писатели-фантасты. Что такое разум, интеллект, творчество, самосознание?

Эти темы пересекаются с вопросами к самой новой «иной сущности», возникшей в XX в., — искусственному интеллекту. То, в чем мы видим человеческие качества неандертальцев — оценивая их как охотников, мастеров обработки кремня и художников или рассуждая о смысле, который вкладывался в действия с мертвыми телами, — перекликается с тестами на присутствие самосознания в системах с искусственным интеллектом. Сознание у машин вскоре может стать реальностью, и мы уже сейчас считаем, что у одной пятой всех звезд есть потенциально обитаемая планета земной массы. Хотя время в пути к такому месту будет исчисляться тысячелетиями, однажды нам, возможно, удастся туда попасть. Если это случится, в путешествие мы отправимся не одни: помимо радио в машине, с нами — внутри нас — будут неандертальцы.

История древней Земли пугала и завораживала первых геологов своим великолепием и безлюдностью. Этой невыразимо старой планете, населенной бесчисленными, внушающими страх рептилиями, рыбами с чудовищными зубами и стаями аммонитов, неандертальцы принесли своего рода утешение; частью этой величайшей истории стало появление человечества.

И открытие их существования