Библия языка телодвижений - Десмонд Моррис

Как, где и что мы едим и пьём

В древности люди сначала собирали плоды, а потом переквалифицировались в охотников. Сегодня действия, связанные с приёмом пищи, несут на себе следы и того, и другого периода нашей эволюционной истории. Иногда мы — безвредные сладкоежки, иногда — плотоядные охотники.

Наша история питания началась в эпоху, когда предки человека рыскали по джунглям в поисках орехов, ягод и фруктов, то есть вели себя так же, как современные обезьяны. Древние люди умели различать пищевые объекты по мельчайшим нюансам их цвета, фактуры, формы и вкуса. Пищу часто нельзя было употреблять в том виде, в каком её нашли, она требовала особого приготовления. Каждый член племени был сам себе повар. Найденной пищей не делились, её совместные поиски не велись. От одной «продовольственной стоянки» к другой члены племени кочевали вместе, но в остальном добыча пищи была личной проблемой каждого.

Все переменилось, когда люди вышли из лесов на более открытую местность и адаптировались к охотничьему образу жизни. Взрослые мужчины стали охотиться на животных, они отправлялись на охоту со стоянки, превратившейся в «дом», и возвращались туда с добычей. Женщины, дети и старики ограничивались тем, что искали пищу на домашней территории, собирая, как и в древности, коренья, ягоды и орехи.

Новый способ питания сразу изменил социальную структуру племени. На первый план вышло сотрудничество. Мужчины-охотники вынуждены были охотиться на крупных животных вместе. Принести такую добычу, домой тоже могла лишь группа индивидов. Они должны были делить добычу между собой. Кроме того, разделение труда между мужчинами и женщинами привело к обмену пищей между полами — мясо обменивалось на овощи, овощи на мясо.

Древних охотников часто описывают как жестоких убийц, однако таковыми они были исключительно с точки зрения их жертв. Если взглянуть на сообщество людей, окажется, что с переходом к охоте члены этого сообщества стали больше помогать друг другу и заботиться друг о друге — что совсем не вяжется с «жестокостью». В это время трапеза обретает общественную значимость и перестает быть «личным делом каждого».

Как всё это повлияло на питание современного человека? Мы по-прежнему предпочитаем смешанный рацион, в который включены и мясо, и растительная пища. Таково стандартное меню почти в любом уголке земного шара. Невзирая на то, что 10 тысяч лет назад основными способами добывания пищи стали земледелие и скотоводство, люди употребляют в пищу и растения, и животных.

Земледелие и скотоводство, однако, существенно изменили наш рацион в другом — они подвигли нас на производство всё более специализированных продуктов питания. До того в поиски пищи были вовлечены все и каждый, теперь её производство стало занятием в основном крестьян. Остальное население смогло сосредоточиться на других занятиях, и в нынешних мегаполисах поиски пищи свелись в основном к скучным походам в продовольственные магазины.

В итоге современный человек потерял навыки, которые имелись у его предков. В прошлом остались радость охоты, азарт преследования, искусство расставлять ловушки, выработка стратегии, ликование в момент убийства жертвы, риск и неопределённость, дух товарищества, объединяющий группу охотников. Когда современная женщина отправляется за продуктами, она заглядывает и в овощной, и в мясной отдел. В отличие от своей прародительницы, она приносит домой и бобы, и бекон.

В этой ситуации современный мужчина оказывается охотником без охоты, преследователем без добычи, ловцом без зверя. Эту проблему он решает, занимаясь символической охотой. Для многих мужчин «работа» обладает качествами охоты: на работе нужно маневрировать, вырабатывать стратегию и тактику, расставлять ловушки. Современный мужчина планирует рекламные кампании и пытается «захватить рынок», он заседает в состоящих исключительно из мужчин комитетах, заменяющих группы охотников, и играет на бирже. Постоянно рискуя и приближаясь к кульминационному успеху бизнес-плана, он находит в символизме делового мира всё тот же древний охотничий восторг.

Если его работа не обладает подобными качествами, мужчина может утолить «охотничью» жажду иными средствами. Например, присоединиться к мужскому клубу, играть в казино, увлечься каким-либо видом спорта. Эти действия пусть частично, но заменят ему охоту. В клубе он насладится мужским обществом, в казино сможет рисковать и выигрывать; что до спортивных мероприятий, на них мужчины потакают своим охотничьим инстинктам так, как нигде больше.

Когда современный мужчина, «псевдоохотник», наконец садится за обеденный стол, ему подают добычу, которую в подавляющем большинстве случаев он не ловил и не убивал. Тем не менее, мужчина заполняет «охотничьи часы» до еды занятиями, которые вполне заменяют ему охоту. Во время обеда он совершает ряд реликтовых действий, опять же напоминающих о том времени, когда мужчины приносили домой мамонта. Мужчина восседает во главе стола и нарезает мясо («мужскую» пищу), в то время как его женщина раздает овощи («женскую» пищу). В ресторане именно мужчина традиционно общается с официантом, делает заказ и пробует вино.

Порядок подачи блюд также многим обязан нашему охотничьему прошлому. В бытность собирателями плодов мы, как и другие приматы-«вегетарианцы», съедали то, что удавалось найти, сразу же. Таким приматам незнакомо понятие «трапеза»: они съедают что-то здесь, что-то там, в общем, постоянно перекусывают. Превратившись в охотников, мы отказались от этой практики и сделали прием пищи отдельным мероприятием. Подобно львам, древние охотники наедались и отдыхали, наедались и отдыхали, перемежая активные трапезы длительными периодами, в течение которых они ничего не ели. Когда охота уступила место земледелию и появились первые продовольственные лавки, люди получили возможность вновь начать «кусочничать», но не сделали этого, поскольку на их привычки наложил отпечаток охотничий период. Мы так и не отказались от плотоядного подхода к питанию и «главного блюда», без которого обед для нас теряет смысл.

Современный человек поглощает пищу в среднем три раза в день — за завтраком, обедом и ужином. Никакой нужды следовать пищевой рутине у нас нет, однако и отбрасывать её как пережиток мы не спешим. Технический прогресс позволяет нам заменить трёхразовое питание постоянной, ежечасной подпиткой, которая не нагружала бы излишне наши желудки, однако питаться подобным образом мы не желаем. При таком способе питания мы перестанем воспринимать трапезу как «кульминацию охоты». В частности, мы вынуждены будем отказаться от важнейшего атрибута охотничьей трапезы — дележа пищи. Трапеза — явление социальное. Мы приносим в жертву очень многое ради того, чтобы питаться в чьей-либо компании. «Холостяцкий обед» для нас — это нечто жалкое и унылое. Недаром говорят, что лучший способ похудеть — это начать обедать в одиночестве.

Делёж пищи в контексте современной трапезы — это основная причина, по которой люди столь часто собираются на званые обеды и ужины. Ритуалы дележа пищи представляют собой главный пережиток, который мы унаследовали от предков-охотников. Случайно встретившись с кем-либо или увидев на пороге нежданного гостя, мы, как правило, предлагаем хотя бы выпить чаю. Питьё — это тоже пища, пусть и жидкая, и ритуал дележа питья имеет для нас не меньшее значение, чем формальный обед с главным блюдом.