Впусти меня - Йон Айвиде Линдквист
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— В эту минуту персонал «скорой помощи» выносит тело неизвестного мужчины, обнаруженное в квартире. Личность убитого пока не установлена. В остальном квартира оказалась пуста, хотя, судя по всему, в ней были найдены следы недавнего пребывания людей.
— Каковы действия полиции?
— Полиция весь день опрашивала жильцов дома, но принесло ли это какие-либо результаты, остается неизвестным.
— Спасибо, Фольке.
Сегодня его величество Карл Густав провел торжественное открытие моста Чернбрун, возведенного на шесть недель раньше назначенного срока.
Синие всполохи на потолке спальни.
Оскар лежит в своей постели, закинув руки за голову.
Под кроватью стоят две картонные коробки. В одной лежат деньги, куча денег, и две бутылки денатурата, в другой — головоломка.
Коробка с одеждой осталась в квартире.
Чтобы спрятать коробки, Оскар заслонил их настольным хоккеем. Завтра он отнесет их в подвал, если будут силы. Мама смотрит телевизор, кричит, что показывают их дом. Но ему достаточно выглянуть в окно, чтобы увидеть все то же самое, только с другой точки.
Коробки он еще засветло перебросил на свой балкон с балкона Эли, пока тот мылся. Когда он вышел из ванной, раны на спине зажили, а сам Эли был немного пьян от алкоголя в выпитой крови.
Они немного полежали, обнявшись. Оскар рассказал о том, что случилось в метро. Эли сказал:
— Прости. Это все из-за меня.
— Да нет. Уж лучше так.
Они замолчали. Надолго. Потом Эли осторожно спросил:
— А ты бы хотел… стать таким, как я?
— Нет. Быть с тобой — хочу, а так…
— Да, конечно. Я понимаю.
Когда сгустились сумерки, они наконец встали, оделись. Постояли, обнявшись, в гостиной, когда за дверью вдруг послышались звуки пилы. Кто-то спиливал замок.
Они выскочили на балкон, перепрыгнули через перила, довольно мягко приземлившись в кусты под окнами.
Из квартиры донеслось:
— Ах ты черт!
Они забились под балкон. Но рассиживаться не было времени.
Эли повернулся к Оскару, выговорил:
— Я…
Закрыл рот. Прижался губами к губам Оскара.
На какие-то несколько секунд мир представился Оскару глазами Эли. И он увидел… себя. Только гораздо лучше, красивее, сильнее, чем он сам о себе думал. Преображенного любовью.
На несколько секунд.
Голоса в соседней квартире.
Последнее, что Эли сделал, прежде чем они встали с кровати, — это снял со стены бумажку с азбукой Морзе. Теперь чужие сапоги громыхали в той комнате, где еще недавно Эли выстукивал ему послания.
Оскар приложил ладонь к стене:
— Эли…
Во вторник Оскар не пошел в школу. Лежа в своей постели, он прислушивался к звукам за стеной и раздумывал, не удастся ли им найти что-нибудь такое, что сможет навести полицию на его след. К вечеру звуки стихли, а к нему так никто и не постучал.
Тогда он встал, оделся и вошел в подъезд Эли. Дверь в квартиру была опечатана. Пока он стоял и смотрел на дверь, на лестнице появился полицейский. Но для него Оскар был всего лишь любопытным соседским мальчишкой.
Когда на улице стало темнеть, Оскар отнес коробки в подвал, накрыв их старым ковром, решив, что потом с ними разберется. Если к ним вдруг залезет вор, ему крупно повезет.
Оскар долго сидел в темноте подвала, думая об Эли, Томми, старике.
Эли все ему рассказал — он не хотел, чтобы так получилось.
Но Томми все-таки выжил. И скоро окончательно выздоровеет. Мать Томми сказала его маме, что завтра его выписывают.
Завтра.
Завтра Оскар опять пойдет в школу.
К Йонни, Томасу, ко всем остальным…
Придется опять его натаскивать.
Холодные жесткие пальцы Йонни, сжимающие его податливые щеки, насильно открывая рот.
А ну-ка повизжи!
Оскар сцепил ладони замком и положил на них подбородок, уставившись на небольшое возвышение под ковром. Затем встал, скинул ковер и открыл коробку с деньгами.
Тысячные бумажки, ворох мятых соток, несколько аккуратных стопок. Он покопался рукой в коробке, нащупал бутылку. Затем поднялся в квартиру и взял спички.
Одинокий прожектор отбрасывал холодный белый свет на школьный двор. Из сумрака за кругом света проступали контуры детской площадки. Столы для пинг-понга, настолько потрескавшиеся, что на них можно было играть только теннисными мячами, облепила слякоть.
Пара окон еще светилась. Вечерние курсы. Ради них боковые двери были открыты.
Он пробрался по темным коридорам в свой класс. Немного постоял, глядя на парты. Сейчас, вечером, помещение класса казалось каким-то неправдоподобным — будто призраки, беззвучно шепча, проводили здесь свои занятия.
Он подошел к парте Йонни, поднял крышку и облил содержимое спиртом. Потом проделал то же самое с партой Томаса. Немного постоял перед партой Микке. Решил, что не надо. Затем подошел к своей парте, сел, дожидаясь, пока спирт как следует впитается, как делают с углем.
Я призрак! Бу-у-у! Бу-у-у!
Он открыл крышку парты, вытащил номер «Воспламеняющей взглядом», улыбнулся названию и пихнул его в сумку. Тетрадка, в которой он написал понравившийся ему рассказ. Любимая ручка. Все в сумку. Потом встал, прошелся между рядов, наслаждаясь тем, что спокойно ходит по классу и никто его не трогает.
Когда он снова открыл крышку парты Йонни, в нос ударил химический запах. Он взял спички.
Нет, погоди!..
Он взял с полки в конце класса две грубые деревянные линейки, одной подпер крышку парты Йонни, другой — Томаса, чтобы иметь возможность в любой момент потушить огонь.
Два голодных ящера, разинувших пасти. Два дракона.
Он зажег спичку, прикрыл ладонью, дожидаясь, пока пламя станет ровным и ясным. Бросил ее.
Она упала — желтая точка, отделившаяся от его пальцев, и —
ПУФ-Ф!
Черт, ничего себе!
В глазах защипало, когда багровый хвост кометы взметнулся из открытой парты, лизнув его лицо. Оскар отскочил назад — он-то думал, что она загорится, как… уголь в филе, а вместо этого из нее поднимался сплошной столп пламени до самого потолка.
Огонь был слишком сильным.
На стенах трепетали блики, и бумажная гирлянда из алфавита, висевшая над партой Йонни, оборвалась и упала с полыхающими буквами «П» и «К». Вторая половина гирлянды прочертила широкую дугу, роняя пламя на парту Томаса, которая мгновенно вспыхнула с тем же —