Любить монстра. Краткая история Стокгольмского синдрома - Микки Нокс

– Нужен самый дорогой и модный пистолет в подарок, – говорю я продавцу.

– Ей? – спрашивает толстый чернокожий мужчина, указывая на Луизу пальцем.

– Нет. Мужчина. Около тридцати. Самый дорогой пистолет.

Продавец выкладывает на стол несколько моделей. Указывает на один и говорит:

– Из такого и застрелиться не жалко, – говорит он.

– Подходит, – говорю я и выкладываю сумму, вдвое превышающую стоимость «подарка».

Верена ждет возле здания общежития. Она стоит, сложив руки в полумолитвенном жесте. Мимо нее проходят люди. Оборачиваются и показывают пальцем. Кто-то смеется. Она, кажется, снова в своем пуленепробиваемом стекле. Я последний человек в ее мире. Остальные – персонажи на экране. Хочется так думать, но это не так. Я тоже персонаж, которого рано или поздно она уберет из кадра. Но пока нам нужна смерть в эфире. Фанаты не простят, в конце концов. Я ее фанат. Я себе не прощу, если Флемми будет продолжать жить.

Прошло две недели с того дня, как кафе «Бриош» стало самым модным местом города. После того как Флемми ушел, приехала полиция. Верена так и стояла в оцепенении. Сбежать удалось только благодаря Виктору, который тут же начал разговаривать одновременно и с полицией, и с журналистами. Туда половина офиса Флемми прибежала. Как потом Виктор рассказывал, все спрашивали только одно:

– Убили все-таки?

Вообще, не знаю, что случилось бы, если бы Флемми все-таки застрелили. Нас бы посадили, обвинили, осудили, но фанаты были бы довольны. Луиза стала бы чуть адекватнее, а Верена была бы счастлива.

В тот день я привез ее на пустырь и вложил в руки пистолет.

– Ори и стреляй, пока не станет легче.

Она послушалась. Я держал ее за плечи, а она орала так, как я не слышал никогда. В тот момент я очень сожалел, что не убил Флемми.

– Мы сделаем так, что он сам себя уничтожит, – говорю ей я.

Тогда я еще понятия не имел, что буду делать. Когда возвращаемся в отель, вижу Стивена.

– Сам виноват, – бросаю я, когда он начинает кричать мне, что мы все тут психи.

Луиза Джейкобсон, самая чокнутая девушка из всех, что я когда-либо знал. А я знал много чокнутых девушек. Маленькая и рыжая, умная и красивая, она как мартовская кошка влюблена в своего Джереми Флемми. Сейчас уже, правда, не очень понимаю, что она любит больше: Флемми или наркотики, на которые он ее подсадил. В любом случае, Флемми выиграл. Наши ролики неизменно теряют популярность. На форумах обсуждают только одно: «Почему, раз они такие смелые, они не убили Флемми?»

Ненавижу все эти форумы и видеоролики. Они привели нас сюда. В дешевый мотель Бостона. Верене здесь нечего делать. Я буквально вижу, как она сходит с ума.

– Ты помнишь тех парней, которые были на видео? – спрашиваю я на следующий день.

– Конечно. Я даже знаю, когда у кого день рождения и что они ели на обед, – говорит она.

– Как?

– Нашла их страницы в соцсети и следила. Дело не в них. Я ненавижу Флемми. Он уничтожил меня.

– Не говори так.

– Да? Раньше никто не называл меня «девочкой-аутисткой». У меня были нормальные серые глаза. Я смеялась… Я умела смеяться. У меня было полно друзей. А теперь все эти друзья записывают интервью о том, какая на самом деле ненормальная я была.

Первой среди записавших такие видео стала Луиза Джейкобсон. Она рассказала «мрачную правду о банде Микки». Я даже злиться на нее не могу. Ленц в нее по уши влюблен. Стивен пьет вот уже две недели подряд. Немного трезвеет, едет к Луизе, они ссорятся, и он снова напивается. Снова трезвеет и начинает говорить о том, как он убьет Флемми. Дело не в убийстве, дело в том, как это будет смотреться в кадре.

– Ты обещаешь, что на Флемми все закончится? – спрашиваю однажды я.

– Я обещаю, – поднимает руку Ленц.

– Тебя не спрашивал.

– Когда все закончится, я исчезну, – кивает Верена.

– Нет, ты не исчезнешь. Я угоню трейлер, и мы поедем по бескрайним просторам Америки. Будем проповедовать новую религию, продавать печенье, не знаю…

– Доходы, конечно, упали, но трейлер можно и купить. Это, кстати, из какого фильма? – спрашивает Виктор.

– Из любого, – отвечаю я.

– Насколько упали? – спрашивает Верена.

– Марко, Джерри и Луиза на много очков впереди, – зевает Виктор. – Народ требует крови и зрелищ.

– Марко что здесь забыл? – морщится Верена.

И мы разрабатываем план. Понимаете, если бы мы вошли в банк и перестреляли бы всех, ничего бы хорошего не было. Поначалу видео, конечно, подскочило бы вверх в топе, но потом нас все равно бы осудили. Нужно было правильно выстроить кадр.

Спустя две недели я иду с Луизой и покупаю с ней пистолет. Это было самым сложным. По одной простой причине: она почти все время проводит с Флемми. Через несколько часов я стану врагом номер один для Луизы Джейкобсон, но меня, если честно, это мало волнует. Она будет жить, понимаете? Ее никто не сломает. Если ей так хочется быть не такой, как все, пусть она поедет в Индию. Поселится в ашраме. Будет медитировать в поисках истины. Или получит шесть высших образований, или поедет в кругосветное путешествие… Стивен ей все это оплатит. Он неплохо на нас заработал. Рано или поздно Луиза встретит человека, с которым будет счастлива. Все встречают. У нее все будет хорошо. Без «Треш-ТВ», понимаете? Хоть у кого-то ведь должно все хорошо сложиться.

Верена стоит посреди площади и смотрит на здание общежития. Рыжие нити волос расчерчивают ее лицо. Это красиво. Я бы ее нарисовал сейчас. Так хочется запомнить этот день. Он далеко не самый хороший, но он последний. Дальше начнется другая история. К ней подходят Виктор, Ленц и Стивен. Позади виднеется синий «мустанг» Джейкобсона. Игрок, вор, алкоголик, я, убийца, и Верена. Банда неудачников. Понимаете, просто эти месяцы были самыми нормальными, самыми счастливыми в моей жизни.

– Микки Нокс? Черт, ты Микки Нокс?! – останавливает меня какой-то парень в очках и мешковатой одежде.

– Да, – отвечаю я.

– У меня есть лента с тобой, – говорит он.

– Рад.

– Одного не пойму. Если вы такие Бонни и Клайд, почему не устроили настоящий беспредел? Перестреляли бы всех к чертовой матери. Видели на днях ролик? Парочка вроде вас настоящий снафф[16] сняла.

– Не видел.

– Зря, я вчера весь вечер смотрел. Лучше любого боевика. Они просто ворвались в здание и перестреляли всех.

– А что в этом крутого? – раздражаюсь я.

– В смысле?