Волшебный кинжал - Трейси Хикмэн

Вольфрам завороженно смотрел в сияющие, чистые глубины Камня Владычества. Потом он повесил Камень себе на шею. Тот слился с серебряными доспехами и исчез. Но Вольфрам знал, что Камень по-прежнему с ним. Дворф не мог прикоснуться к нему руками. Только душа Вольфрама ощущала близость Камня.

Рядом стояла Гильда.

— Отправляйся в Старый Виннингэль, — сказала она.

Вольфрам кивнул.

* * *

Все, кого судьба столь странным образом свела в этом лесу, послушались совета Улафа, покинули лес и вернулись на дорогу… Лошади исчезли. Повозка с телом Башэ лежала вблизи обочины. Джессан сказал, что она просто оторвалась и перевернулась, когда лошади понеслись неизвестно куда. Бабушка не сомневалась, что тело ее внука оберегали боги. Белый снег на дороге стал черным, вскопанный и истоптанный десятками копыт. Судя по всему, здесь совсем недавно проехал внушительный отряд всадников.

— Клендист, — угрюмо заключил Улаф. — Упустил я его.

С досады он поддел ногой грязный снежный ком.

— Вот и говори после этого, что Пустота не пособничает им.

— Недавно ты в этом сомневался, — улыбнувшись, напомнил ему Джессан. — Но ты зря расстраиваешься. Они оставили столько следов, что даже кроту видно. По этим следам ты и доберешься до Портала.

— Я слышал, что Клендист хитер и умеет запутывать следы, — все так же угрюмо возразил Улаф. — Но никуда не денешься, придется их догонять.

Он оглянулся в надежде, не появятся ли лошади. Лошадей не было.

— Что еще хуже, мне придется идти пешком.

— Тааны сильно напугали лошадей, но они убежали недалеко, — сказала Бабушка.

Поднеся пальцы к губам, она пронзительно свистнула. Потом защебетала на своем птичьем языке.

— С кем она разговаривает? — удивился Улаф.

— С лошадьми, — ответил Джессан. — Бабушка говорит им, что опасность миновала и они могут возвращаться.

— И они вернутся?

Вместо ответа Джессан показал на дорогу.

По ней трусцой бежали лошади. Они направлялись прямо к пеквейской Бабушке. Окружив старуху, животные стали игриво тыкаться мордами в ее волосы.

Обрадованный Улаф тут же вскочил в седло и развернул свою лошадь, намереваясь скакать к Меффельдскому перекрестку.

Джессан ухватился за поводья.

— Куда ты поедешь в таком виде? Ты весь озяб и продрог.

— А что еще мне остается делать? Я должен догнать Клендиста и узнать, где скрыт вход в дикий Портал. Это единственная возможность вовремя перехватить барона Шадамера и предупредить его. Барон и не подозревает, что в Старом Виннингэле для него приготовлена ловушка.

— Постой! — удивленно воскликнул Вольфрам. — А откуда ты знаешь про ловушку?

— Я подслушал разговор между врикилем Шакуром и этим Клендистом, командиром наемников, которые служат Дагнарусу, — пояснил Улаф. — Врикиль говорил, что части Камня Владычества находятся у четырех Владык, и каждому из них велено отправляться в Старый Виннингэль. По словам Шакура, они попадут прямо в ловушку, подстроенную им Дагнарусом.

Спохватившись, Улаф удивленно и несколько подозрительно посмотрел на дворфа.

— А почему ты спрашиваешь?

— Да просто так. Любопытно стало, — ответил Вольфрам и, засунув руки в карманы, отвернулся.

Поведение дворфа насторожило Улафа, но времени раздумывать об этом у него не оставалось. Едва ли из Вольфрама вытянешь какие-нибудь подробности.

— Да помогут вам боги, — сказал Улаф.

Его пожелание относилось ко всем. Прощаясь, Улаф задержался глазами на Вольфраме. Дворф упрямо выдержал его взгляд.

Улаф пришпорил лошадь и помчался вслед за наемниками Клендиста.

— Нам тоже надо убираться отсюда, — сказал Джессан. — Противное это место.

— Да, от него так и разит Пустотой, — согласилась Ранесса. — И куда ты теперь, племянник?

— Домой, — коротко ответил Джессан.

Он вдруг почувствовал, что ему тяжело смотреть на Ранессу. Наверное, ей и впрямь нужно было превратиться в дракона. Она всегда отличалась от остальных людей. И все же многое в изменившейся судьбе Ранессы оставалось для него непонятным.

— Путь в земли тревинисов долог и опасен, — сказала Ранесса. — Сама знаю. Мы с Вольфрамом, когда ехали, всякого повидали.

Она откинула волосы с лица и вдруг предложила:

— А давай, Джессан, я отвезу тебя, Бабушку и тело Башэ прямо на родину.

Такого предложения Джессан явно не ожидал, но радости оно у него не вызвало. Он недоверчиво поморщился.

— Нет, тетя…

— А мы согласны, — сказала Бабушка. — Ты хорошо придумала.

— Бабушка, ты сама не понимаешь, что говоришь, — возразил Джессан.

— Почему это я не понимаю? — рассердилась пеквейка. — Я хоть и стара, но из ума не выжила. Я уже летала и знаю, что лететь быстрее, чем ехать на лошади. И с чего ты взял, что наша деревня стоит на прежнем месте?

Бабушка сверлила Джессана своими маленькими птичьими глазками.

— Ты про это не думал? А если племя снялось и ушло в другое место? Как мы будем их искать? Куда легче, если мы полетим на крыльях. А она, — Бабушка указала на Ранессу, — предлагает нам крылья.

Джессан все еще колебался.

— Джессан, я потеряла свой посох, — дрогнувшим голосом призналась старуха. — Надо было спрятать его в надежном месте. Теперь я не могу распознавать зло. Нам нужно лететь с Ранессой. Она предлагает нам помощь. Зачем ты упрямишься, Джессан?

— У Ранессы добрая душа, — добавил Вольфрам. — Ты можешь ей доверить свою жизнь, парень. Я это сделал и еще ни разу не пожалел.

— Джессан, разве тебе не хочется побыстрее вернуться домой? — тихим, но настойчивым голосом спросила Бабушка.

— Очень хочется, — признался юный тревинис. — Сильнее, чем когда-либо.

— Значит, решено, — подытожила Ранесса. — Больше не спорим. Ты, Джессан, и Бабушка…

— И Фенелла, — перебила ее Бабушка. — Девочка полетит с нами.

— Ни в коем случае, — твердо возразил Вольфрам. — Фенелла должна вернуться в страну дворфов.

— А как она туда доберется? Ты, что ли, ее повезешь?

Вопрос застиг его врасплох. Вольфрам задумчиво поскреб подбородок. Он не мог взять Фенеллу с собой в Старый Виннингэль. В равной мере он не имел права забыть о своем предназначении и отправиться с девочкой в Сомель.

— Ну… я постараюсь что-то придумать, — растерянно пробормотал Вольфрам.

— А в твоей стране кому-нибудь до нее было дело? — спросила Бабушка.

Фенелла, вцепившись в Бабушкину руку, не сводила с Вольфрама темных глаз. Он подумал об опустевшем святилище. Об убитых Детях Даннера. А ведь Бабушка права. Фенелла никому не нужна на родине. Никто ее там не ждет, никто по ней не скучает. Он вспомнил себя и Гильду в детстве, таких же заброшенных и никому не нужных, кроме друг друга.