От матроса до капитана. книга 2 - Лев Михайлович Веселов

с расспросами журналистов и фотографов, чтобы скрыть невольные слезы. И поймут его те, кто, как и он, провели в море не один год, кто строил эти суда типа "Ганза" в самый разгар войны.

Придут к нему в гостиницу позже строители и те, кто воевал на другой стороне, и крепко выпьют за старое судно, за тех, кто в море, и за тех, кто не вернулся. У моряков всего мира одни и те же тосты, как и та же любовь к морю.

Александру Федоровичу судьба подарит долгую жизнь, но больше в море он не выйдет. Через несколько лет, когда я стану начальником Учебно-курсового комбината пароходства, приглашу его на экзамен очередной группы слушателей, но он откажется и скажет:

— Зачем экзаменовать действующих капитанов? Кто имеет на это право? Я не знаю таковых, кроме моря и судна. Своей работой они завоевали это высокое звание, и только Господь и море имеют право решать их судьбу. А я всего лишь их коллега, такой же подданный ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА — ОКЕАНА.

ПОДАРОК СУДЬБЫ

Кто знает, что готовит нам судьба? Мог ли я думать, что при назначении на новое судно, войдя в кабинет Дорофеевой, увижу сидящего спиной ко мне на стуле капитана Сейдбаталова. Голосом, полным крайнего возмущения, он выговаривал инспектору Отдела кадров: — Когда же, в конце концов, это кончится? Уже целую неделю жду вашего капитана, а мне уже надо быть в Питере на новом месте работы. Я ведь увольняюсь, могу все бросить и уехать!

Ах, Аркадий Андреевич! Узнаю вас, все такой же категоричный и привередливый, — подумал я.

Инспектор, невозмутимо попыхивая папиросой, отвечает ему, самому отказывающемуся от звания капитана судов пароходства, несколько панибратски: — Ну что ты шумишь, Аркаша. Я же знаю, что ты мне липу лепишь, твоя новая жена звонила мне и сказала, что вы летите в Крым, и билеты еще не куплены. А капитан тебя уже ждет.

Сейдбаталов поворачивается, видит меня в гражданском костюме, из-за плохого настроения даже не здоровается, хотя по глазам вижу, что он меня узнал.

— Товарищ инспектор, — он обращается уже строго официально. — Я повторяю, если не будет капитана сегодня, я уеду.

У Ильиничны в глазах прыгают чертики, она снимает очки и протягивает их капитану.

— На, возьми, если не видишь. Я же тебе говорю — капитан стоит и ждет.

Сейдбаталов поворачивается еще раз, я киваю головой для приветствия, и лицо его заливается краской. С трудом собравшись, он встает со стула, берет с пола портфель.

— Да, учти, — добавляет инспектор, — он только что сдал дела на "Волочаевске" и еще не был дома. Так что сегодня тебе сбежать не удастся, первый отдел придет только завтра к десяти. Капитанит Веселов уже три года, тебя он не задержит, а я по-полудню все бумаги приготовлю. До завтра.

Она подмигивает мне, улыбаясь за спиной Сейдбаталова, и добавляет: — Веселов, жена звонила? Сюрприз тебе приготовили, отчим приехал, только ты меня не выдавай, сыграй "не ждали" по системе Станиславского.

Всю дорогу до судна Сейдбаталов молчал, а у трапа остановился и, положив руку на плечо, произнес: — Раз такое дело, иди домой. Не так уж я и тороплюсь. — И начал подниматься по трапу.

Я поднял голову. Передо мной, возвышаясь белоснежной высокой надстройкой, стояла красавица "Хельтермаа", судно, которому я отдам более тринадцати лет своей жизни, самых лучших и самых счастливых лет.