Опоздавшая - Оливия Голдсмит

— С тобой все в порядке? — спросила она и положила руку на плечо Тангелы. — Тсс… — попыталась она остановить ее визг, — нас услышат.

Тангела увернулась и ударила Стефани по руке.

— Убирайся от меня! Кого, твою мать, ты из себя корчишь? — Тангела плюнула и пошла к кровати. Она подобрала несколько газетных фотографий.

— Твою мать, — сказала она и смяла вырезки. — Избалованная сучка.

Она набросилась на остальные вырезки и стала мять и рвать их на куски.

— Эй! — закричала Стефани.

Ее сердце забилось еще быстрее. Может быть, Тангела все-таки не подруга ей? Ее охватил страх с такой же силой, с какой она недавно чувствовала прилив бодрости.

Тангела посмотрела на нее.

— Заткнись! — закричала Тангела. — Кого, твою мать, ты из себя корчишь?

И вдруг Тангела забилась в угол кровати.

— Что, черт возьми, здесь происходит? — спросила Дефина с порога, где она стояла с коридорным, державшим в руках ключ от двери.

Стефани повернулась к Дефине. Она не поняла изменившегося поведения Тангелы.

Стоял один из прекрасных нью-йоркских дней, когда вы чувствуете, что лучше всего на свете жить в этом городе. Ривер-Сайд-парк сверкал драгоценным браслетом на серебряном рукаве Гудзона. День обещает быть замечательным, подумала Карен, глядя на улицу из широкого окна своей квартиры. В этот день Синди, мать ребенка Карен, должна была приехать в Нью-Йорк.

Все согласились, что девушке лучше провести последние недели беременности здесь, в Нью-Йорке, и рожать младенца в Докторз Хоспитал. Карен собиралась оплатить ее перелет из Блумингтона первым классом, но Сэлли отсоветовала ей.

— В аэропорту вряд ли позволят девушке из рабочей среды лететь первым классом. А если бы это и удалось, то она чувствовала бы себя там неуютно. Она из рабочего пригорода Чикаго, и к тому же она всего лишь подросток, студентка колледжа. Не давайте ей почувствовать, что вы покупаете ее. Старайтесь сделать ей удобно, но без роскоши, — посоветовала Сэлли.

Значит, сегодня Синди прибудет на Грей Хаунде, и Карен с Джефри должны ее встретить на автовокзале Порт Ауторити, что на перекрестке Сорок Первой улицы и Одиннадцатой авеню. Карен не хотелось думать о том, как Синди и ее мочевой пузырь перенесут девятнадцатичасовую поездку в автобусе. Но по телефону голос девушки звучал не только бодро, но даже воодушевленно. Карен не была на автовокзале вот уже лет двенадцать. Правда, они задержатся там всего лишь на несколько минут, а затем перебросят Синди в отель «Уэллс». Он представляет собой небольшое заведение, обслуживаемое одной семьей и расположенное на Мэдисон-авеню в Аппер Ист-Сайд, неподалеку от Докторз Хоспитал и в прекрасном районе. Но это не их район.

Сэлли очень настаивала на этом.

— Только не в вашем районе и не в вашем доме. Она не должна знать ни вашей фамилии, ни где вы работаете. Поверьте мне на слово, Карен. Вы вряд ли хотите сердечных приступов от судебных притязаний, бесконечных писем в течение всей жизни с требованием денег или постоянных визитов. Она согласна передать ребенка и никогда больше его не видеть. Поверьте мне, что так будет лучше.

Карен почувствовала, как холодок пробежал у нее по спине.

— А что, если мой ребенок однажды захочет найти свою родную мать? — спросила она. — Что делать, если в будущем малыш захочет знать правду?

— Это другой разговор. Сейчас же мы говорим о Синди, взрослой женщине, осознанно сделавшей свой выбор. У ребенка нет выбора. Он не может выбрать, родиться ему или нет, стать приемышем или остаться законнорожденным. Позже, когда он повзрослеет, он сможет сам принимать решения, какие захочет.

Синди вынашивала мальчика. Та, другая пара, которая «перепасовала» Синди к Карен, настаивала на принотальном анализе, поэтому они уже знали пол младенца. Джефри, по-видимому, не испытывал никаких эмоций от идеи обзавестись сыном или дочерью. Он, кажется, был погружен по уши в уточнение бесконечных деталей окончательного текста контракта с компанией Norm Со. На самом деле, с того момента как они вернулись из Парижа в Нью-Йорк, между ними возникло некоторое охлаждение. Может быть, он обиделся на нее за намечаемую поездку с Биллом в Бангкок, хотя и не признавался в этом. Но Карен знала, что многие настоящие отцы перед рождением ребенка чувствовали охлаждение и к жене, и к будущему младенцу. А у Джефри к тому же не было достаточно времени, чтобы свыкнуться с идеей отцовства. Карен рассчитывала, что когда он на самом деле подержит на руках ребенка, то в нем проснутся отцовские чувства.

Возвращение из Парижа отнюдь не означало, что она может отдохнуть. Карен предстояло провести нью-йоркское шоу. Но сейчас Карен быстро оделась в черный костюм с джемпером под ним, стиль которого пользовался наибольшим успехом на демонстрации моды в Париже. Она осмотрела себя в зеркало. Не слишком ли шикарно? Она не хотела ошарашить Синди своим внешним видом. Она сорвала с себя джемпер и костюм и втиснулась в свои джинсы десятого размера и перламутрово-серый хлопчатобумажный с V-образным вырезом свитер. Она надела коричневые плетеные кожаные мокасины от Боттега Венетта и взяла подходящую к ним сумку через плечо. Так было лучше — проще, легче, моложе и ненавязчиво. Она не хотела, чтобы Синди ужаснулась ее возрасту. По крайней мере она уже достаточно стара, чтобы быть даже матерью этой девушки и бабушкой ребенка. Карен поежилась. Ну ладно, как бы то ни было, но она была не старше многих матерей с поздними детьми. В последний момент Карен вытащила небольшой шифоновый шарфик и стянула им волосы на затылке. Круто, но естественно. Как раз то, что надо. Джефри вошел в спальню.

— Ты готова? — спросил он.

Он тоже был в джинсах, в рабочей рубашке и в спортивной куртке из хлопчатобумажного твида грубоватой фактуры. Очень по Эмпорио Армани, но как раз то, что надо.

— Машина уже ждет, — предупредил он. — Мне бы не хотелось, чтобы девчонка надолго оставалась в Порт Ауторити. Один Бог ведает, что с ней там может случиться.

Карен схватила тюбик губной помады, и они вошли в лифт. Джефри взял ее за руку, и ей пришлось спрятать тюбик в карман.

— Золотые руки, — сказал он.

— Горячее сердце, — поправила она.

— Волнуешься? — спросил он.

Она кивнула и посмотрела на ручные часы. До приезда оставалось двадцать пять минут.

— Ты уже придумал ему имя? — спросила она.

— Как насчет Чингиз? Хорошо сочетается с фамилией Каан.

— Очень смешно. А почему бы не Атилла?

— Нет, это имя только для кур. Атилла-курица.

— Иногда мне кажется, что ты относишься к этому недостаточно серьезно, Джефри, — обругала его Карен.

— Послушай, назови его сама. Меня устраивает любое, кроме Макса, Бена или Джошуа, как кличут всех детей до пяти лет в Вест-Сайде.