Ночные кошмары и фантастические видения - Стивен Кинг

– Джек?

– спросила она тихую ночь, которая больше не была тихой. –Это ты, милый? – И тут окно разбилось, и сквозь него в гостиную влез не прежнийДжек, а скелет с истлевшими кусками плоти, свисающими с костей.

Его компас все еще висел на шее. На нем выросла бородаводорослей.

Ворвавшийся в гостиную ветер покрыл его занавесками, какоблаком. Скелет упал, затем поднялся на четвереньки и посмотрел на нее чернымиглазницами, полными мелких ракушек.

Скелет издал глухое ворчание. Челюсти, лишенные плоти,открылись, и скрипнули зубы. Он был голоден.., однако на этот раз его голоднельзя было удовлетворить куриным супом с лапшой. Даже если это суп изконсервных банок.

Серое вещество просматривалось в черных отверстиях.заракушками, и она поняла, что видит остатки мозга Джека. Она сидела на стуле,словно окаменевшая, а Джек поднялся и направился к ней, оставляя на полу черныеследы от морских водорослей. Он протянул к ней руки. От него исходил запахморской соли и водорослей. Он пытался дотянуться до нее. Зубы механическищелкали во рту, лишенном губ. Мэдди увидела, что на нем остатки рубашки вчерную и красную клетку, которую она купила ему на прошлое Рождество в магазинеЛ.Л. Бина. Рубашка стоила страшно дорого, но Джек все время повторял, какая онатеплая и как долго носится. Действительно, как много от нее осталось, дажепосле того как она столько времени пробыла под водой.

Ледяная паутина костей – все, что осталось от его пальцев, –коснулась ее горла. В это мгновение ребенок в первый раз шевельнулся у нее вживоте, и тотчас охвативший ее ужас, который она все еще принимала заспокойствие, исчез. Мэдди вонзила одну из вязальных спиц в глаз пришельца.

Со страшными стонами, похожими на всхлипывания насоса,подающего пойло для свиней, он отшатнулся назад, схватился за спицу, а свисающийс нее наполовину связанный красный башмачок раскачивался перед дырой в лице,где раньше была носовая полость. Она следила за тем, как морской слизняк выползиз этой полости и упал на ботинок, оставив за собой слизистый след.

Джек упал на приставной стол, который она купила нараспродаже вскоре после того, как они поженились. Она никак не могла решиться,покупать его или нет, прямо-таки мучилась. Джек наконец заявил: или она купитстол для гостиной, или он даст старухе, занимающейся распродажей, за проклятыйстол двойную цену, а затем порубит его на дрова своим.., своим топором… Он упална пол, и его хрупкий скелет с резким звуком раскололся надвое. Правая рукавырвала вязальную спицу, покрытую разлагающимся серым веществом, из глазницы иотбросила ее в сторону. Верхняя часть скелета снова поползла к Мэдди. Его зубыне переставали скрежетать.

Ей показалось, что он пытается усмехнуться, но ребенок сновашевельнулся под сердцем, и она вспомнила, каким необычно усталым и раздраженнымбыл Джек на распродаже у Мэйбел Ханратти в тот день. «Да покупай же ты его,Мэдди, ради Христа! Я устал! Я хочу идти домой и пообедать! – закричал он. –Если ты сейчас же не примешь решение, я заплачу этой старухе в два раза больше,чем она просит, и порублю его на дрова своим…»

***

Холодная влажная рука схватила ее за лодыжку. Гнилые зубыприготовились вцепиться ей в ногу. «Он хочет убить меня и убить ребенка», –подумала Мэдди. Она вырвала ногу, оставив мертвецу только комнатную туфлю. Онпожевал ее и выплюнул.

Когда Мэдди вернулась обратно из кладовки, он продолжалбессмысленно ползти в кухню – по крайней мере ползла его верхняя половина, – икомпас тащился по плиткам пола. Услышав ее шаги, он поднял голову, и в егочерных пустых глазницах появилось какое-то идиотское недоуменное выражение. Итут же она с силой ударила по нему топором, расколов его череп точно так же,как он обещал порубить на дрова приставной столик.

Голова Джека распалась надвое, мозг растекся по плиткам,словно прокисшая овсяная каша. В нем шевелились личинки и студенистые морскиечерви. Мозг издавал запах мертвого сурка, взорвавшегося от накопившихся газовна лужайке в разгар жаркого лета.

И все равно его руки двигались и цеплялись за кухонныеплитки, царапая их, как лапки жуков. Она рубила.., и рубила.., и рубила.

Наконец всякое движение прекратилось.

Ее опоясала острая боль, и на мгновение Мэдди охватилаужасная паника – а вдруг это выкидыш? Вдруг у нее будет выкидыш?

Однако боль исчезла, и ребенок шевельнулся снова, сильнеепрежнего.

Она вернулась в гостиную с топором в руках, от котороготеперь исходил запах разложившейся требухи.

Каким-то образом ноги все еще держали ее.

– Джек, я так любила тебя, – сказала Мэдди, – но это не ты.– Топор со свистом описал дугу, рассек таз мертвеца и глубоко врезался вдубовый пол.

Ноги отделились одна за другой, почти пять минут вздрагивалии наконец стали успокаиваться. Через некоторое время даже большие пальцы наногах перестали дергаться.

Надев на руки кухонные перчатки, Мэдди принялась носить егов подвал по кускам, завернув каждый в покрывала из синтетики, которые Джекхранил в сарае. Мэдди их так и не выбросила – он и его команда укутывали этимипокрывалами ловушки, чтобы омары не замерзли в холодные ночи.

В какой-то момент отрубленная рука схватила ее за кисть.Мэдди замерла в ожидании, ее сердце бешено колотилось.., и мертвые пальцыразжались. Это был конец Джека.

Под домом находилась цистерна, которой не пользовались. Онадо половины была заполнена грязной и отравленной водой. Джек все собиралсявычистить ее и потом наполнить. Мэдди сдвинула тяжелую бетонную крышку, так чтоее тень легла на земляной пол. Затем она стала бросать внутрь цистерныразрубленные куски, прислушиваясь к всплескам. Когда все было кончено, она струдом задвинула крышку на место.

– Упокойся в мире, – прошептала она. Внутренний голосответил ей, что ее муж покоится там, разрубленный на куски. И тут у нее хлынулислезы, плач перешел в истерические рыдания, она рвала на себе волосы, царапалагруди до тех пор, пока не полилась кровь. «Я сошла с ума, вот что значит бытьсумасшедшей», – подумала она.

Но еще до того как эта мысль окончательно созрела, Мэддиупала в обморок, который перешел в глубокий сон, и на следующее утро оначувствовала себя хорошо.

Она решила, что никому не расскажет о случившемся.

Никогда.

***

– Я смогу выдержать это, – снова сказала она Дэйву Имонсу,стараясь напрочь позабыть о вязальной спице с висящим на ее конце недовязаннымботиночком, торчащей 113 заполненной слизью глазницы того, кто когда-то был еемужем и принимал участие в зарождении ее ребенка. – Выдержу, честное слово.