Ученье - свет, а богов тьма - Юлия Жукова

Азамат, впрочем, по-прежнему в сомнениях.

– Не в обиду будь сказано, но, Старейшина, вам не кажется, что Сурлуг несколько, мм, мягковат для управления городом? Это ведь нужно постоянно что-то требовать от людей, подгонять, оценивать…

– О, не волнуйся, – сверкает глазами духовник. – Его будут слушаться, как цирковые собачки дрессировщика.

Азамат бормочет что-то про то, конституционно ли использование духовником своих способностей в таких целях, но в итоге смиряется.

– Ладно, давайте попробуем и посмотрим, как пойдет.

Ажги-хян играючи снимает браслет, закатывает глаза и, надев обратно, заверяет:

– Отлично пойдет!

– Точно нормально? – в пятый раз спрашивает Азамат, вертясь перед зеркалом. Нам сегодня предстоит второй раунд переговоров, теперь уже не при параде, так сказать, без галстука. Муж все порывался вставиться в черную водолазку и псевдокожаную куртку, но на улице, простите, под тридцать градусов, и хотя в ЗС, конечно, везде кондиционеры, желательно добраться туда, не пропотев насквозь. Так что я настояла на бежевой рубашке и вот теперь вынуждена расхлебывать последствия.

– Да говорю тебе, все отлично, – не глядя повторяю я. – Не веришь мне, иди у мамы спроси, она тебе льстить не будет.

– Да уж, твоя мама как припечатает, я из дому выходить постесняюсь, – усмехается Азамат. – Ну ладно, буду себя уговаривать, что тебе виднее, как у вас принято в приличные места одеваться. Слушай, ну может, хотя бы белую?

– В белой будешь как официант, – отрезаю я.

– Вот уж вряд ли меня кто примет за официанта, – усмехается Азамат, снова застегивая верхнюю пуговицу, а потом опять расстегивая. – Ладно, часы надену.

– При чем тут часы?.. – недоумеваю я.

– Для отвлечения внимания, – сообщает Азамат со знанием дела. – Хорошие часы на себя так взгляд оттягивают, что человека можно и вовсе не заметить.

С этими словами он открывает ларчик с часами – их там шесть штук, – некоторое время жует губу и в итоге останавливает выбор на зеленых под старинную бронзу, с живым экраном, где скачут птички и пролетают стрекозы.

– Занятно, мирно и без китча, – резюмирует он. – Ну все, можем идти.

Я отлипаю от игрового планшета, надвигаю сандалии и выхожу, в очередной раз ощущая себя какой-то неправильной женщиной.

Второй раунд переговоров проходит без эксцессов, мы согласуем мелочи и частности – занятие изматывающее, но дающее приятное ощущение выполненной работы и ясных перспектив. Как я и предполагала, из присутствующих мы оказываемся чуть ли не самыми одетыми – зээсовцы понимают «неформально» так же буквально, как и остальные хоть сколько-то продвинутые работники офисов на Земле: кто в футболке, кто в шлепанцах, кто в тамлингских шелковых шароварах с бубенчиками. В кабинетах небогато мебели, разве только полочка с разномастными буками и планшетами и полукруг из диванов в центре комнаты, и сидят на них в позе лотос, а кто и просто лежит, закинув ноги на подлокотник. Во все стороны из кабинета ведут двери в уединенные помещения и на балконы, где можно отключиться от мира и спокойно поработать, чтобы никто не отвлекал.

Оценив обстановку, Азамат устраивается на ковре, прислонившись к дивану спиной, так что оказывается примерно на одном уровне с мелкими землянами. Я приземляюсь в другом углу на пенковом мате вместе с парой предоставленных моим бывшим ректором сотрудников, и мы весьма продуктивно плодим решения и идеи, как из ничего создавать здравоохранение.

Насидевшись за день, мы с Азаматом возвращаемся пешком по вечернему городу. От фонарика при входе в ЗС отделяется самодвижущаяся лампочка и повисает над нами в воздухе, освещая тротуар, – технологичный способ сэкономить на уличном освещении и заодно снизить световое загрязнение. Из окна дома, мимо которого мы идем, выпадает робот-уборщик, и Азамат подсаживает его обратно, как птенца в гнездо, на радость молодой хозяйке. От уличного кафе дышит холодом – мы случайно зашли за кромку неощутимого термального купола.

Азамат как-то неуверенно поглаживает меня по плечу. Зная, что это неспроста, я накрываю его руку ладонью и смотрю вопросительно.

– Ты ведь вернешься со мной? – спрашивает он якобы между делом.

– А ты как думаешь? – интересуюсь я. Сколько же еще времени пройдет, прежде чем он поверит, что я с ним навсегда.

– Думаю, да, – осторожно говорит он.

– А почему? – отваживаюсь я. Не хватало еще спугнуть, но любопытство, да…

– Ну, у нас тоже хорошо, – неловко предполагает он. – И потом, Алэк… Ну и без меня тебе будет грустно.

– Очень, – улыбаюсь я.

– Очень?

– Очень-очень.

Он с улыбкой смотрит мне в глаза.

– Ты меня любишь, – не спрашивает он на моем родном языке, и это так внезапно, откровенно и выразительно, как никогда не бывает на всеобщем.

– Угадал! – скалюсь я. – Призовая игра!

Призовая игра заводит нас в тень между домами и несколько замедляет наш путь домой, да еще потом приходится соображать, как включить обратно летучую лампочку, которую Азамат впопыхах сжал в кулаке, чтобы не светила.

Домой мы доходим несколько помятые, но счастливые.

А дома нас поджидает сюрприз в лице моих бабушки с дедушкой. Как выясняется путем оттаскивания Сашки в сторонку, виновник сложившейся ситуации – Старейшина Унгуц, который сегодня начал свой тур по образовательным учреждениям, и первым же делом попался в лапы бабушке и – как только она разобралась, кто перед ней, – был приставлен провести два спецсеминара по фольклору и поточную лекцию о муданжской лингвистической школе, а потом еще поучаствовать в круглом столе о возможной иконичности некоторых символов в мировых алфавитах.

В итоге Старейшина слегка осип и запросил пощады, был доставлен домой на университетской авиетке, но от бабушки не отмотался. Однако здесь за него вступился Ажги-хян, самоотверженно сообщив, что никогда не учил никакие языки. У бабушки произошло переключение инстинктов, и она взялась исправлять его упущение. К нашему приходу Ажгдийдимидин уже умеет читать буквы и может вкратце рассказать о себе, что его невероятно веселит – он то и дело принимается хохотать, сбиваясь посреди слова. Бабушка после дня побед настроена благодушно и ободрительно кивает, сверкая заколкой в высокой прическе.

– А, ну наконец-то, – замечает она Азамата. – Я уж думала, ты побоишься явиться и продемонстрировать, как ты все на свете позабыл.

– Я до конца дней своих не забуду, – ухмыляется Азамат. – Возможно, вам уже рассказали, как мне вчера пригодилась ваша наука.

– Да-да, в красках, – приподнимает бабушка тонкую татуированную бровь. Это она так улыбается. – Ладно, не отвлекайте меня, у ученика важный период. Лиза, иди познакомь своего мужа с моим, им будет о чем поговорить. Итак, перейдем к практической части, – сообщает она Ажги-хяну, вставая и нависая над ним всем своим немаленьким ростом.