Я умер вчера - Александра Маринина

– Замолчите! – закричал я, не справившись с собой.

Отчаяние захлестнуло меня. Боже мой, что же это происходит?

– Что вы со мной делаете? Вы же лишаете меня всего!Последней надежды… Не трогайте Лутова, я вас умоляю!

Я нес какую-то чушь и сам осознавал, что говорю глупости, нослова помимо моей воли вырывались из меня. Разум понимал одно, сердце хотелодругого.

– Да, пусть он все это подстроил, пусть он убил кого-то,пусть развел меня с Викой, оставил без работы, но он это уже сделал, понимаете?Это УЖЕ случилось. И поправить это можно только одним способом: дать мневозможность принять его помощь. Вы же лишаете меня этой возможности.

– Я все понимаю, – тихо сказала Каменская. – Японимаю, как вам тяжело, Александр Юрьевич. Но я хочу найти ответ на вопрос:зачем? Зачем он все это сделал? Зачем ему нужно, чтобы вы приняли его помощь? СТомилиной мне все понятно. Она – автор книг, на издании которых можнозаработать очень большие деньги. А вы? Зачем вы ему нужны? Кроме вас, никто мнена этот вопрос ответить не сможет.

– Я не знаю, – растерянно прошептал я. – Я незнаю. У меня ничего нет. Лутов сказал, что им ничего и не нужно. Правда, всемои будущие доходы будут принадлежать им. Но сейчас им не нужно ничего, я могуприйти к ним в одной рубашке и без копейки в кармане.

– А у вас предвидятся большие доходы в будущем? –спросила она.

– Нет… Откуда?

– У них все чисто, все пристойно, ни с какой стороны неподкопаешься.

Юра Коротков оседлал стул верхом и раскачивался на двухножках, как на детской лошадке-качалке. Два дня он занимался тем, что выяснялподробности деятельности кризисного центра, организованного благотворительнымфондом помощи людям, оказавшимся в кризисной ситуации. Центр находился вПодмосковье, занимая когда-то полуразрушенную, но ныне приведенную в порядок наденьги фонда больницу. Туда приходили люди, попавшие в тяжелую жизненнуюситуацию и не видящие иного выхода, кроме смерти. С ними занимались врачи,психологи, психотерапевты, им подыскивали рабочие места с учетом образования,имеющейся профессии и личных склонностей. Им возвращали вкус к жизни, ихокружали любовью и заботой. В основном пребывание в центре было платным, нонекоторым категориям пациентов оказывали бесплатную помощь. Например,инвалидам, участникам вооруженных конфликтов, многодетным матерям, безработным.Короче, все как полагается. И никаких самозванцев или шарлатанов, все врачи имеютдипломы.

– Там особенно не развернешься с нашей оперативно-розыскнойдеятельностью, – сообщил Юра. – Фонд, между прочим, международный,основан группой частных лиц исключительно из соображений благотворительности,имеет такие кризисные центры во многих странах мира, и все они являются частнойсобственностью. А проникновение в частное владение, сама понимаешь… Так чтоизвини, что смог – то сделал.

Настя слушала его, задумчиво постукивая шариковой ручкой почистому листу бумаги.

– И что, пациенты там взаперти находятся? – спросилаона.

– Да бог с тобой! Гуляют где хотят, на работу ездят.Некоторые вообще в своих семьях живут, а туда только каждый день приезжают назанятия с психологами и прочими специалистами. Нет, Ася, там действительно всечисто и пристойно.

– На первый взгляд, – уточнила она. – Потому чтона самом деле там среди пациентов есть люди, которые приносят фонду огромныеденьги. И людей этих подбирают специально, как Уланова или нашу Татьяну.Высматривают, примериваются к ним, а потом берут в такой оборот, что надо иметьнедюжинную моральную силу, чтобы не попасться. И ведь не зацепишь их ни на чем.Даже если случится невероятное и мы найдем среди пациентов центра людей,принесших ему большие деньги, мы никогда в жизни не докажем, что эти люди приведенытуда умышленно. Понимаешь? Да, человек оказался в тяжелой ситуации, мыпредложили ему помощь, пока не случилось непоправимое. Да, это не он к нампришел, а мы сами сделали первый шаг к знакомству, а что в этом зазорного? Мыже видим, что человеку плохо, зачем же ждать, пока он попытается руки на себяналожить? Беду надо вовремя предотвратить, иначе вся наша деятельностьбессмысленна. И вообще это концепция нашей организации. «Предотврати беду».Красиво звучит, правда? У нас в милиции ведь тоже считается, что лучшепредотвратить преступление, чем потом его раскрывать. Да, пациент отдает им всесвои доходы, но он делает это добровольно, потому что, во-первых, благодарен запомощь, а во-вторых, разделяет идеи фонда и хочет принять посильное участие в благотворительности,чтобы помощью таких кризисных центров могли воспользоваться как можно большелюдей во всем мире. База железная, Юра. Никаких аргументов против. Потому чтомы не можем сделать самого главного. Мы не можем доказать, что тяжелая ситуация,в которую попадают некоторые состоятельные пациенты, создана умышленно самимфондом или центром. Вокруг этих пациентов ложатся трупы, их бросают любимыежены и мужья, их дети становятся преступниками и наркоманами, их выгоняют сработы, но у нас нет способов привязать эти события к людям из фонда. Так чтоперспективы никакой. Это Уланова мы сумели обмануть и подсунули ему на кассетечистую липу, чтобы заставить его заговорить. А на самом деле все статьи вгазетах заказывали разные люди. И найти их мы никогда не сможем. И костюмМаргарите покупал вовсе не Лутов, а какой-то совсем другой мужчина. А Иришкинжених – вообще мифическая личность. Ни в одном банке Москвы Стасов его пока ненашел, но даже если и найдет, так что? Ухаживать за красивой молодой женщиной ипредлагать ей руку и сердце – это криминал? Обознаться и принять одногочеловека за другого – тоже большой грех? А то, что он окажется случайнознакомым с кем-нибудь из фонда или из центра, ни к какому уголовному делу непришьешь. Куча косвенных улик, и больше ничего толкового. Из суда за такоеуголовное дело старыми рваными тряпками погонят. Никогда нам с тобой, Юрик, этодело до конца не размотать. Если, конечно, случайность какая-нибудь не поможет.Единственное, что у нас есть, это Лутов, но что мы ему предъявим? Познакомилсяс тележурналистом Улановым, а потом тот сам прибежал помощи просить. За это втюрьму не сажают. Татьяне представился журналистом? Ну и что? А он тебе скажет,что увидел в газетах многочисленные статьи, направленные против известнойписательницы, книги которой ему очень нравятся, и по согласованию с центромрешил предложить ей помощь, пока до беды не дошло. Почему представилсяжурналистом? А почему бы и нет? Он – актер, профессиональный актер, и он счелэту роль наиболее приемлемой для знакомства с писательницей. Ведь ему нужно,чтобы она его выслушала. А как еще он мог с ней познакомиться? Ох, Юрка, такобидно бывает, когда столько сил положишь на какое-нибудь дело, бьешься с ним,бьешься, ночей не спишь, голову ломаешь, пока все не распутаешь. А когдараспутаешь – понимаешь, что все без толку. Доказательств – минус ноль целыхвосемь десятых. И никого не зацепишь. Если бы мы могли найти убийц Андреева,Бондаренко, Юлии Готовчиц, Инессы или Димки Захарова, мы бы из-под себявыпрыгнули, но выявили бы их связь с центром. Хотя бы одного убийцу, а? Ну чтоты смеешься, Юрка! Дай помечтать.