Учитель - Филип Жисе

взяв огрызок за корешок он засунул его целиком в рот и принялся с усердием жевать. — А еще думаю, если бы так было, то дурень, который бросил вон те бутылки из-под пива в траву, — Николас кивнул на две бутылки, валявшиеся в густой траве недалеко от трассы, — не сделал бы то, что сделал.

— Да, мой друг, этого не было бы, но не стоит называть того человека дураком или оскорблять как-то иначе. Он не виноват, что его разум невежествен. Он даже не осознает своего невежества. Такой человек полагает, что то, что он делает — в порядке вещей. По его мнению, так и должно быть, но не может быть истины в том, что разрушает, а не созидает. Не может.

— Простите, учитель, — Николас поднялся с лавочки. — Но когда видишь такое, то, как говорят, слов нет, одни выражения.

— Я понимаю тебя, мой друг, понимаю, что ты чувствуешь. Мне тоже больно видеть, как человек вместо того, чтобы созидать, разрушает. К сожалению, я не в силах что-либо изменить, разве что взять те бутылки и бросить в урну. Здесь все зависит от человека, от уровня его осознанности себя частью матушки-природы. Я не могу никого заставить, да и не хочу это делать. Кто я такой, чтобы кого-то заставлять что-либо делать? Да и надо ли кого-то заставлять делать что-либо против его воли? Нет, ни в коем случае. Заставляя, мы лишь смиряем человека, пройдет время, он вернется к тому, что делал. Насилием сердце человека не разбудишь, не увлечешь за собой. Если человек самостоятельно не придет к пониманию, ничего не изменится, он как бросал бутылки в траву, так и дальше будет это делать.

— Вы правы, учитель, пока не дойдет, все бесполезно… Кстати, вам не зачем идти бросать бутылки в урну, я как раз собрался это сделать. А еще. Вы спрашиваете, кто вы такой, чтобы заставлять кого-то что-то делать? Отвечу — вы учитель, — Николас улыбнулся и направился к бутылкам. Бросив их в урну, стоявшую возле остановки, он вернулся к старику.

— Хотя согласен с вами, учитель, заставлять кого-то — неблагодарное дело. Кроме ответной агрессии ничего не добьешься, но и на добро люди часто никак не отзываются.

— Человеческое сердце хотело бы отозваться, но человеческий разум противится этому, поэтому многие люди на добро могут ответить даже злом. Часто желания разума отличны от желаний сердца, поэтому нас следует научиться управлять своим разумом, иначе люди и дальше будут отвечать на добро злом.

Звонок мобильника прервал разговор. Николас достал из кармана телефон и посмотрел на экран. От взгляда старика не ускользнула довольная улыбка, появившаяся на лице Николаса, когда тот увидел, кто звонит.

— Не буду вам мешать разговором, — Николас повернулся к старику. — Я отойду.

— Как пожелаешь, — понимающая улыбка коснулась губ старика.

Николас отошел на несколько метров от остановки и поднес мобильник к уху.

— Неужели опять Светлана звонит? — подумал старик, наблюдая за Николасом, кокетничавшим с кем-то по телефону.

Разговаривал Николас не долго, не больше минуты. Старик видел, как тот во время разговора вертел головой по сторонам, смотрел на указатели и даже зачем-то устремил взгляд к небу. Закончив разговор, Николас двинулся к старику, лучась улыбкой.

— Опять Светлана звонила? — спросил старик, когда Николас приблизился.

— А это вы откуда узнали? — удивление появилось на лице молодого человека. — Разве я и теперь был похож на петуха, танцующего перед курицей?

— Теперь больше на индюка, желающего привлечь внимание индюшки, — рассмеялся старик.

— Да ладно, — смутился Николас. — Но вы снова оказались правы. Светлана ждет нас на конечной остановке троллейбуса.

— Если ждет, тогда не будем заставлять девушку ждать долго, — ответил старик, вставая с лавочки. — Только где ж эта остановка находится?

— Не волнуйтесь. Немного надо пройти дальше по трассе.

— Тогда пошли. Чего ждать? — сказал старик, после чего улыбнулся и пошлепал босыми ногами вдоль трассы.

— Какой вы скорый, учитель, — рассмеялся Николас, забросил за плечо рюкзак и последовал за стариком.

* * *

— Николас! — воскликнула симпатичная белокурая девушка в черной мини-юбке и желтой блузке, стоявшая возле красной иномарки, припаркованной недалеко от троллейбусной остановки.

— Привет, Светуль! Давно не виделись. Отлично выглядишь, — Николас приблизился к девушке и обменялся с ней поцелуями в щеку. — Как жизнь? Когда в гости ждать-то?

— Спасибо, — девушка улыбнулась и перевела взгляд с Николаса на старика, стоявшего рядом, окинула его взглядом сверху вниз, при этом старик заметил то ли недоумение, то ли удивление, мелькнувшее в глазах девушки. — Не знаю, Ники. Вся в работе.

— Тоже мне деловая сосиска, — рассмеялся Николас. Повернувшись к старику, он сказал:

— Учитель, это Света, та самая с которой я разговаривал по мобильнику и которая нас отвезет в Полтаву.

— Очень приятно, Светлана. А меня зовут Александр Петрович.

— И мне… приятно, Александр Петрович, — девушка казалась слегка сконфуженной. Ее взгляд устремился на босые ноги старика, переместился выше и на какой-то миг замер на испачканных грязью и кое-где светящих дырами штанах, затем устремился еще выше, к рубашке, выбившейся из штанов, и наконец-то остановился на длинной всклокоченной бороде. Девушка посмотрела на Николаса, словно ища у того ответ на какой-то мучивший ее вопрос. Старик подумал, что если озвучить этот вопрос, то он мог бы звучать так: Ты где нашел этого бомжа?

Николас улыбнулся, заметив каким взглядом Светлана посмотрела на старика и сказал:

— Вижу, у тебя есть вопросы, милая?

— Э-э-э… да, есть, — девушка снова устремила взгляд на старика. — Вы меня, конечно, простите, но, — девушка перевела взгляд на Николаса, — я не могу пустить в эфир этого человека.

— Почему? — улыбка вмиг слетела с лица Николаса. Старик же продолжал улыбаться доброй улыбкой, словно то, что происходило, его нисколько не касалось.

— Николас, меня с работы уволят, если я пущу в эфир этого человека в таком виде. Я прошу прощения… черт… Николас, я не могу пустить в эфир бомжа.

Старик заметил, как при последних словах Николас содрогнулся, словно от пощечины. Лицо его потемнело, брови сомкнулись над переносицей, лоб изрезали морщина и… и распрямились, едва он посмотрел на старика, как и прежде озарявшего мир доброй полуулыбкой.

— Что ты предлагаешь, Света? — спросил Николас, взглянув на девушку.

— Я даже не знаю, что предложить.

— Хорошо. Скажи мне, тебя только внешний вид учителя смущает или что-то еще?

— Пока что только внешний вид.

— Одежда, я так