Донецкие повести - Сергей Богачев

Приняв решение, Иван успокоился и с любопытством стал наблюдать за происходящим вокруг него. Не дождавшись быстрого ответа, его молодой собеседник достал из кармана до неприличия большой телефон и, привычно обхватив его длинными пальцами, застучал по клавиатуре. Так продолжалось несколько минут. После очередной порции информации, которую парень прочитал на мониторе, он озадаченно посмотрел на Ивана и быстрым шагом направился к джипу. «Пошел советоваться. А мне казалось, что за главного здесь именно он. Интересно, что он там вычитал?» В голове Черепанова вопросы проносились один за другим, но все они оставались без ответа. Когда из джипа показались его новые «друзья», он внутренне собрался – от того, какой вопрос ему сейчас зададут, зависела его жизнь.

– Иван Сергеевич, мы проверили ваши слова, и если судить по документам и счетам в банках, то вы нищий человек, – парень с любопытством, словно видел его в первый раз, посмотрел на Ивана. – Но тогда возникает закономерный вопрос – где деньги? При вас мы их не обнаружили, может быть, поделитесь секретом, где они?

Рассказ Черепанова о сделке с Моджахедом занял у него пару минут. И только в самом конце, как бы вскользь, он произнес ключевую для себя фразу:

– Все деньги ушли к Моджахеду. Теперь его ход. Он должен сообщить о месте и времени передачи заложников.

Черепанов не врал, ведь, получив деньги, Моджахед рано или поздно освободит пленных. Но Иван не назвал, кому должен сообщить Моджахед о подробностях обмена. Пусть думают, что ему. На этой маленькой детали и была построена схема, которая могла стоить ему жизни.

По всему было видно, что выплывшая вдруг фигура одного из командиров батальона «Смерч» не входила в планы бойцов, служивших в другом подразделении. Уже в самом начале своего рассказа Черепанов видел, как нахмурился Учитель, только услышав позывной «Моджахед», а стильный парнишка нервно поправил узел на своем галстуке и потянулся за сигаретами. «Я свой козырь предъявил, теперь ход за вами», – подумал Иван, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие.

Так и не докурив сигарету, парень встал и вновь направился в сторону джипа. Явно чем-то расстроенный Учитель направился за ним. «Неужели сработало?» – чтобы не спугнуть удачу, Иван боялся об этом даже думать. Он переключил свое внимание на еще совсем юного парнишку, которого Учитель называл Пашей, а Черепанов окрестил «телефонистом». Самое интересное было в том, что на протяжении всего разговора этот умелец так и не выпустил из рук своей «игрушки» – генератора тока полевого телефона. Всем своим видом он демонстрировал готовность крутануть ручку этого устройства в любой момент. «Надо, Паша, тебя хорошенько запомнить, – внимательно посмотрев на паренька, подумал Иван, – Если таких, как ты, вовремя не остановить – большая беда будет».

Вскоре дверца джипа отворилась, и высунувшийся из салона автомобиля Учитель крикнул своему помощнику:

– Слышь, Павло! Отведи этого за угол, пусть отольет, а потом засунь его к остальным. А ты иди, помоги.

Последние слова он бросил еще одному бойцу, который сразу же двинулся в их сторону.

Во дворе уже вовсю светило солнце. Судя по звукам моторов, доносившимся из-за забора, промзона, куда привезли пленника, находилась где-то недалеко от дороги. Черепанов на глаз прикинул расстояние до забора, но его высота и протянутая по краю «колючка» остановили его от безрассудного шага. Конвоиры вывели Черепанова на улицу, но сами к нему близко не приближались. Сняв автомат с предохранителя, «телефонист» направил ствол в сторону пленника и не спускал с него глаз, даже когда Иван за углом делал свое дело. Затем второй охранник, заведя его руки за спину, защелкнул на них наручники. Заклеив скотчем рот и натянув ему на голову все тот же мешок из-под картошки, они повели Черепанова в самый конец какого-то длинного коридора, где открыли скрипучую, судя по звукам – металлическую, дверь и втолкнули пленника в какое-то помещение. По инерции сделав несколько шагов, Иван споткнулся обо что-то мягкое и плашмя упал вперед, больно ударившись головой о бетонную стену.

Судя по всему, в этом каменном «мешке» он был не один. Его ноги упирались в чье-то не подававшее признаков жизни тело, а где-то совсем рядом раздавалось прерывистое дыхание. Поджав под себя ноги, Черепанов попытался сесть. Ему это удалось с третьей попытки. Но как он ни старался сбросить с головы мешок – эта вонючая тряпка к нему словно приросла. Покрутив еще какое-то время головой и поняв всю безнадежность своей затеи, Черепанов попытался сесть поудобней. Помня, где лежит тело и откуда несколько минут назад доносилось дыхание, он стал двигаться в противоположную сторону, пока не уперся в стену. Вытянув ноги, он прислонился спиной к ее холодной поверхности и с наслаждением закрыл глаза. По-видимому, он заснул. Во всяком случае, ему приснился сон, как из глубокого колодца он поднимает полное ведро прозрачной холодной воды и наклоняется над ним, чтобы сделать долгожданный глоток. Но в этот момент его кто-то зовет. Голос доносится откуда-то из-под земли. Черепанов, так и не сделав ни одного глотка, с сожалением отставляет в сторону ведро и заглядывает в манящую темноту колодца.

С ощущением жажды Иван проснулся. Заклеенный скотчем рот не позволял ему даже распухшим языком прикоснуться к разбитым губам. И в это время он услышал еле уловимый шепот. Голос раздавался от противоположной стены, где, по расчетам Черепанова, должен был находиться еще один пленник.

– Эй! Ты меня слышишь? – судя по всему, незнакомец шептал из последних сил.

Все, что смог Иван, так это только замычать в ответ. Из темноты долго ничего не было слышно, а затем еще тише, чем в первый раз, донеслось:

– Меня зовут Андрей… Кажется, я умираю. Там возле двери – Ольга. Может, еще жива? Вторые сутки не двигается и даже не стонет. Я ей ничем помочь не могу – у меня перебиты и ноги, и руки. Я не знаю, кто ты, но если выберешься отсюда, передай – Андрей из Авдеевки и Ольга из Новогродовки.

Иван замычал в ответ и попытался добраться до двери, чтобы хоть чем-то помочь несчастной. Скованными за спиной руками он нащупал тело женщины – оно было еще теплое, но пульс уже не прослушивался. Тогда Иван стал двигаться в ту сторону, откуда доносился шепот. Вскоре его колени ткнулись в тело Андрея. От прикосновения тот застонал, и Черепанов понял, что до него лучше не дотрагиваться. Он наклонился над мужчиной и через скотч попытался спросить, чем он может ему помочь, но смог выдавить из себя только нечленораздельные звуки. Наклонившись над Андреем, он долго прислушивался к его дыханию, надеясь услышать хотя бы шепот мужчины, но тот не издавал ни звука. Вернувшись на свое место, Черепанов устало закрыл глаза.

Он не знал, сколько прошло времени, но пришел в себя оттого, что кто-то сильным рывком оторвал его от пола и вытолкнул в коридор. Через грубую ткань мешковины пробивался желтый свет электрических лампочек, и Черепанов понял, что наступила ночь. Опять длинный коридор, похоже, опять заброшенный цех, но, к удивлению Ивана, его вывели на улицу.