Король демонов - Синда Уильямс Чайма

– Стойте! – Ива протянула парню чашку с рябиновым отваром. – Выпей. На всякий случай.

Он осушил чашку до дна и отставил ее в сторону. Ива наполнила ее снова, похоже, собираясь опять протянуть юноше, но Елена помотала головой.

Затем Старейшина поддела оба браслета большими пальцами. Резким сильным рывком женщина сорвала браслеты и бросила их на пол.

Алистер посмотрел на свои руки.

Кожа на запястьях была бледной, как рыбье брюхо: амулеты не пропускали солнечные лучи.

Жар растекался по телу юноши. Он зарождался где-то внутри и быстро проникал в кончики пальцев. Если у Хана и были какие-то сомнения по поводу достоверности истории, которую ему рассказали, то они развеялись мгновенно.

Это напомнило Алистеру тот случай, когда он на спор выпил кружку самогона Люциуса.

Яркие образы начали всплывать в его сознании, сменяя друг друга. Волосы парня поднялись дыбом, а кожа покрылась языками пламени.

Искры сыпались, прожигая рубаху и кожаные штаны. Хан вытянул руки, и ему показалось, что он смахивает на соломенное пугало, которое обычно устанавливают во время сбора урожая. А вдруг из-за него мог загореться дом? Ведь он построен из дерева.

В ужасе Алистер вскочил со скамьи и кинулся к выходу, чтобы окунуться в прохладу ночи.

До него донесся возглас Елены:

– Танцующий, скорее! Помоги ему!

Но Хан осознал, что он чувствует себя легче, чем когда-либо. Он стал пламенем, а его тело – масляной лампой, которая грозила расплавиться в любой момент.

Он вытянул руки. Они светились во тьме, и даже сияние костей пробивалось сквозь плоть.

Танцующий схватил друга за запястья. Сила текла между ними, и постепенно равновесие восстановилось.

– Кровь и кости! – воскликнул Танцующий. – Нельзя выпускать магию так бесконтрольно! Успокойся, или сожжешь все поселение! – Парень вложил в ладонь Алистера что-то твердое и холодное. – Попробуй это. Высвобождай силу медленно, и он вберет ее в себя.

То был амулет, который Танцующему подарили на церемонии Именования, – пляшущий человечек в окружении язычков пламени.

Хан глубоко вдохнул, потом выдохнул и сосредоточился. Теперь сила вытекала из его рук и поглощалась амулетом, а огненные реки, которые бурлили под кожей, превратились в тихие струйки. Спустя несколько минут Алистер почувствовал себя истощенным и менее пылающим.

– Спасибо, – прошептал он, возвращая человечка другу.

– Я успел кое-чему научиться, – сказал Танцующий. – Так ты будешь накапливать силу и сможешь использовать ее позже.

– А это не страшно? – спросил Хан. – В смысле, моя сила и твой амулет?

Парень пожал плечами:

– Не знаю. Я учусь контролировать дар больше года, но до настоящего обучения еще далеко, – он широко улыбнулся – впервые после дня Именования. – Думаю, Старейшины правы и ты могущественнее меня. А может, это все, что скопилось в тебе с рождения.

В глубине души Хан порадовался, что Танцующий с Огнем находился в таком же затруднительном положении, как и он сам. Хорошо, что они вместе отправятся в Оденский брод и что ему не придется разбираться со всем этим в одиночку.

– Тебе нужно поговорить с Еленой, чтобы тебе тоже выдали амулет, – произнес горец. – Она изготовит для тебя что-нибудь эдакое.

Хану стало интересно, что бы она для него сделала? Предоставили ли бы ему какой-то выбор? Он вытянул руки и зачарованно наблюдал, как крошечные языки пламени замерцали на его коже.

Внезапно он услышал чей-то вздох. Алистер пристально посмотрел на деревья, которые росли во дворе Ивы, и заметил Птаху. Девушка застыла, казалось, она была испугана. А рядом стоял Рейд Демонаи. Красивое лицо воина приняло ожесточенное и настороженное выражение, как будто он увидел гадюку в куче дров и раздумывал, как бы ее расплющить.

И вдруг Хан вспомнил. Он ведь договаривался о встрече с Птахой у реки после собрания. А она увидела, как он разбрызгивал пламя, и подслушала их с разговор с Танцующим.

– Птаха! – воскликнул Алистер, когда девушка отвернулась, и побежал к ней. – Стой!

Но она уже исчезла. Несколько секунд Рейд пристально глядел на чародея, после чего последовал за Птахой.

Позже той же ночью Хан лежал на спальной скамье в доме старейшины и не мог сомкнуть глаз. Елена выдала ему маленький амулет из барсучьей кожи, чтобы он пользовался им до тех пор, пока она не изготовит нечто посерьезнее. Вещица покоилась на груди парня под рубахой, но юноша не обращал на нее никакого внимания.

Он остро ощущал притяжение амулета со змеей и посохом, который был спрятан в тайнике. Словно кто-то разжег там огонь, который уже обжигал кожу Алистера независимо от того, какую он принимал позу. Наконец Хан не выдержал, запустил руку под матрас и нащупал проклинательскую штуковину. Поток магии устремился от юноши к амулету. Это было блаженным высвобождением. И так будет всегда? Теперь из него постоянно будет исходить сила, а он должен будет ее накапливать и закачивать в чародейские предметы?

В сознании всплывали незнакомые образы. Пламя освещало поле битвы, солдаты бились, а на землю лилась кровь. Красивая женщина протягивала руки и, плача, кричала: «Алжер!» А еще он ощущал боль. Невыносимую боль.

Хан выпустил из ладони амулет и сел. Такие видения ему ни к чему.

Ива еще не пришла. Несомненно, она обсуждала будущее с Аверилом и Еленой. Танцующий спал. Хан слышал ровное дыхание друга, которое доносилось с другого конца жилища.

Юноша услышал шаги за дверью и решил, что вернулась Старейшина. Но незваный гость пробирался внутрь осторожно и крался, периодически замирая. Когда силуэт показался в дверном проеме, нож был в руке Хана, а его сердце быстро забилось в предвкушении.

– Птаха? – прошептал Алистер.

Может, она решила прийти? Вдруг захотела поговорить с другом обо всем?

– Это ты, парень? – прозвучал в ответ приглушенный голос Люциуса.

– Я, – ответил Хан, пряча нож под подушку.

– Я подумал, что ты не спишь, – отшельник шагал вперед, ощупывая палкой путь, пока не наткнулся на спальную скамью.

Люциус уселся на край рядом с Ханом.

– Чего тебе надо? – проворчал юноша. – Уже поздно.

– Полагаю, тебе есть о чем поразмыслить.

– Думаю, ты прав.

Повисла долгая пауза. Наконец Люциус прошептал:

– В тебе огромная сила, парень. Я чую ее. Ты напоминаешь мне Алжера, – старик протянул руку – может, боялся опалиться? – и дотронулся до пальцев Алистера.

– Я – не Алжер, – огрызнулся Хан, уворачиваясь.

Он считал Люциуса другом, но, как выяснилось, все, включая Фроусли, скрывали от него правду.

– Амулет, который ты отобрал у Байяра… он еще у тебя? – спросил Люциус.