Северная корона. По звездам - Анна Джейн

И Смерчинский, и Андрей были людьми расчетливыми, как заядлые шахматисты, и хитрыми, как дикие лисы, однако в этой игре победа осталась на стороне Даниила Юрьевича. Макс много потом думал, почему Март попал в его сети, и никак не мог понять, как так вышло, что бывший босс и даже почти кореш не почуял опасности. Может быть, во всем виновата та рыжая девка, с которой он связался? Расслабила Марта, и он попался как лох. Правда, он умудрился предупредить Никки, и тот удачно свалил из города. Внук Смерчинского тоже вовремя свалил – только вот срок из-за влиятельного дедушки ему все равно не светил, а вот Никита, попадись он в руки ментам, сел бы не на один год. Макс тоже мог загреметь в столь нелюбимое им место, как колония строго режима, не на пять минут, а лет на пятнадцать, но ему предложил «сотрудничество» Даниил Юрьевич, понимая, что свято место пусто не бывает – на месте распавшихся «Пристанских» немедленно возникнет другая преступная группировка. Тогда начнется дележ территории и сфер влияния, не такой жестокий и кровавый, как в девяностые, конечно, но достаточно неприятный. Да и вообще будет непонятно, что в таком случае ждать. А так получилось, что Макс возглавил остатки банды Марта, объявив себя его «преемником», при этом для прикрытия занимаясь легальным бизнесом под крылышком у холдинга Смерчинского и не оставляя старые незаконные дела. Конечно, Максу пришлось попотеть, дабы почетное звание лидера «Пристанских» осталось при нем – было уж очень много недовольных среди верхушек воровского мира, но Даниил Юрьевич помог все уладить.

Выгода, кстати, у этого бизнесмена от происходящего была двойная: он имел не только часть прибыли от бизнеса Макса: и легального, и нелегального, но и отличную «крышу» в лице «Пристанских». Фактически он вообще контролировал действия Максима и его людей. К тому же если бы органы правопорядка попытались найти концы незаконных делишек, они вышли бы не на Смерчинского, а на главу «Пристанских».

У Макса выгода тоже была далеко не одна: во-первых, он не попал в тюрьму, как тот же, к примеру, Радик, во-вторых, фактически занял место Марта, получая при этом неплохие деньги. Кстати, он обнаружил, что и легальный бизнес может быть очень доходным.

Конечно, возращение Никиты для Макса было крайне нежелательным, как и для Смерчинского, подставившего его братца. Если Март передал братцу свой архив с компроматом, а тот передаст его куда нужно, они оба сильно пострадают. К тому же из розыска Никки вдруг каким-то чудесным образом пропал – это тоже выяснилось сегодня, когда Макс узнал, что Никита неожиданно вернулся. И для каких целей он вернулся – просто отомстить или же возжелал занять место Марта? Сам Макс вернулся бы только из-за этого. На месте Никиты он тоже считал бы себя «преемником» Андрея, наследником свергнутого боярами царя. И заручился ли Никки чьей-нибудь поддержкой?

Ожидая сообщения от своих людей, находящийся в любимом ресторане «Милсдарь» несколько нервный, усиленно размышляющий Макс совершенно некстати вновь вспомнил эпизод из прошлого, когда Март глумливо называл его Петром. И также некстати догадался, почему кажущийся трезвым после моря водки и пива Андрей так обращался к нему, не переставая ехидно скалиться в своей лучшей манере. Это открытие Максиму не понравилось, но и не обозлило, а, напротив, вызвало недоумение, ухмылку и толику восхищения провидческими способностями Марта. Надо же, знал, что такое может случиться. А Радику-то такого не говорил – и правда, тот остался верным до конца, предпочтя гнить в тюряге. Однако долго на эту тему думать мужчина не стал – ему помешал телефонный звонок.

«Твой малый в городе, братиш, – перед тем как ответить, мысленно обратился Макс к Андрею, что делал весьма и весьма редко, и вдруг добавил: – Проследи за ним, а то ему две дороги: либо к Радику, либо к тебе. Если просто приехал – так и быть, отпущу. Пусть проваливает из города. И носа не сует сюда. А если нет, сам знаешь, что я с ним сделаю. Петр, мать твою…»

И он потянулся к небрежно брошенному мобильнику, раздраженно кричащему со стола, ожидая услышать новости о том, куда и зачем поехал Никки.

Однако его ожидания не оправдались. Ника не нашли. Такси приехало пустым. Вернее, водитель в нем наблюдался, а вот пассажира и след простыл. Перепуганный шофер, который уже и не был рад, что взял «на борт» такого проблемного пассажира, глядя на молчаливых, но сильных с виду молодчиков, встречающих такси с Ником, сообщил несколько дрожащим голосом, что светловолосый парень, которого он вез из аэропорта, вдруг попросил свернуть с трассы и подъехать к расположенному за чертой города кладбищу – огромному, нет, даже бескрайнему, глумливо-печальному, как Арлекино, в которого вселился злой дух.

– Он вышел, расплатился, все чин по чину, купил, кажись, венок или цветы и пошел туда… ну, на кладбище, на главную аллею, – проговорил мужчина, понимая, что каким-то образом вляпался в разборки «долбаных крутых». – Я у него еще в машине спрашивал, мол, ты, парень, к кому на кладбище собрался? А он на меня посмотрел, улыбнулся и сказал, что просто так, погулять решил. Я тогда еще подумал, что парень-то странноватый…

Водитель уже готовился к плохому – вдруг он стал свидетелем того, чего не должен был видеть? – но его неожиданно отпустили на все четыре стороны.

Макс, узнавший о случившемся, рассердился и тут же послал своих людей на это самое кладбище, предположив, что Никки решил наведаться на могилу своего старшего братца. Он не понимал, догнал ли щенок Марта, что его выследили, или же он совершенно случайно решил заехать на кладбище, где была похоронена вся его семья. И это нужно было как можно скорее выяснить. А потому новый глава «Пристанских» возжелал, чтобы его люди как можно скорее оказались в месте последнего пристанища тел.

Те, выполняя приказ, так спешили, что на повороте, ведущем к главным воротам кладбища, где, собственно, и скрылся Никита, едва не врезались в небольшой оранжевый и явно женский автомобильчик с затемненными стеклами. Однако спешка не дала результатов – никакого Кларского на кладбище уже не наблюдалось.

Люди Макса в некотором недоумении топтались около могилы Марта, которая, кстати, выглядела чистой и ухоженной, такой приятной – словно там был похоронен не жестокий лидер преступной группировки, а агнец Божий. Справа от нее росла поздно начавшая цвести невысокая молоденькая сирень. Слева – какие-то цветочки с полураскрытыми светло-желтыми бутонами. А над ней высился необыкновенный, даже изящный надгробный памятник из черного гранита – умиротворенный ангел с закрытыми глазами и с одним крылом, поднявший руку вверх, к невероятно высокому в этот день небу. Под темным ангелом лежали свежие цветы – розы, как ни странно, а еще пара венков: несколько огромных, запыленных, старых, но сохраняющих еще достойный вид, и один новый, без единой надписи на черной скорбной ленте, но дорогой и красивый, из настоящих цветов. Такие венки грех дарить мертвым людям – не все живые получают в подарок подобную красоту.

– Его тут нет, но, кажись, был. Свежие цветы и венок лежат, – ежась на холодном, норовящем забраться под одежду ветру, который за пределами кладбища не наблюдался, сообщил один из прибывших на кладбище Максу по мобильнику. Один из парней небрежно пнул роскошный венок, помяв несколько цветков, при этом гадко ухмыльнувшись и выругавшись. Его более почтительно относящийся к мертвым «коллега» постучал пальцем по лбу пальцами: