Рабыни дьявола - Жюльетта Бенцони

– Именно в какой-то, милорд… и весьма сомнительной! Прощайте! Теперь же, сэр Джемс, исполните свой долг и заприте меня!

Повернувшись спиной к послу, она взглянула на замкнутое лицо коммодора и потеряла последнюю надежду. Как она и предполагала, попав на палубу «Язона», Джемс Кинг никогда не станет выбирать между долгом и чувствами… Может быть, к этому еще добавилась вполне естественная обида за то, что его обманули и поймали в ловушку старинной дружбы!..

Марианна со вздохом отвернулась, бросив последний взгляд на недоступный город. И в этот момент она увидела «Волшебницу моря»…

Подумав, что это иллюзия, рожденная отчаянным желанием вновь увидеть ее, молодая женщина заколебалась и неверной рукой провела по глазам, боясь при этом уничтожить чудесный мираж. Но она не ошиблась: это действительно был бриг Язона.

Он мягко покачивался в нескольких кабельтовых, рядом с набережной, удерживаемый цепями, как собака на поводке. С огромной радостью, мгновенно охватившей ее и поднявшейся от сердца к сжавшемуся спазмой горлу, Марианна узнала себя в статуе на носу брига. Сомнения не могло быть: Язон здесь, в этом порту, куда он, однако, не хотел идти и о котором она, брошенная в море, мечтала как о земле обетованной…

Но как он смог сюда добраться?

– Вы идете, сударыня?

Ледяной голос сэра Джемса напомнил ей о действительности. Она не могла больше свободно помчаться к любимому. И чтобы окончательно убедить ее в этом, по бокам ее появились два вооруженных моряка. Отныне она политическая заключенная… и никто больше.

Растерявшись, она бросила на бесстрастного офицера затравленный взгляд.

– Куда вы меня ведете?

– Но… в вашу каюту! Ваше… светлейшее сиятельство будет там охраняться, как и предупредил лорд Кэннинг. Не думаете же вы, что вас закуют в цепи? Дама заслуживает уважения… даже если она служит Бонапарту!

Она отвернулась, чтобы он не увидел, как она побледнела. Недавний снисходительный друг исчез навсегда. Он уступил место чужаку, английскому офицеру, слепо исполнявшему свой долг, даже если этот долг заставлял его стать тюремщиком. И Марианна не была уверена, что в горечи разочарования он не жалел о невозможности обращаться с нею гораздо строже.

– Нет, сэр Джемс, – ответила она наконец, – я так не думала. Но мне очень хочется, чтобы вы не хранили ко мне злобу!

Бросив последний взгляд на бриг, на котором не замечалось никаких признаков жизни, она позволила отвести себя и вошла в каюту. Скрип поворачиваемого в замке ключа рашпилем прошелся по ее нервам, и тут же раздался стук приставленного к ноге оружия. Отныне моряки, по меньшей мере пока не выйдут в открытое море, будут бдительно сторожить у ее двери. Англия так просто не выпустит из рук друга Наполеона!..

Она медленно подошла к окну, открыла его, выглянула наружу и нашла подтверждение тому, что она уже знала: расположенная рядом с апартаментами капитана, ее каюта находилась очень высоко над водой. Может быть, в своем отчаянии она все-таки могла бы решиться на рискованный прыжок, чтобы избавиться вопреки всему от уготованной ей судьбы и своих стражей, но даже это последнее средство нельзя было использовать: вокруг их корабля, как, впрочем, и вокруг других, вода была закрыта мозаикой всевозможных лодок и суденышек, которые, как цыплята к наседке, жались к большим судам, занимаясь куплей-продажей, а главным образом перевозом на оба берега гигантского порта.

Разочаровавшись, она вернулась к койке, упала на нее и… обнаружила, что простыни и покрывало исчезли. Видимо, сэр Джемс решил ничего не оставлять на волю случая и лишить ее малейшего шанса!

С некоторой горечью она подумала о Теодоросе, который сейчас должен быть далеко. Он как раз вовремя использовал преступную снисходительность коммодора к оставшейся в его памяти маленькой Марианне, к которой теперь никто не придет, чтобы сломать клетку и дать птичке улететь.

Грек достиг цели своего путешествия. Для нее единственным, но слабым утешением осталось сознание, что хоть данную на Санторине клятву она не нарушила. В этом отношении она могла чувствовать себя свободной… но только в этом!

Часы жаркого дня пробегали с давящей монотонностью все быстрей и быстрей. Все меньше времени оставалось пленнице провести в Константинополе! И близость «Волшебницы» делала его неумолимый бег еще более безжалостным.

Скоро, когда наступит новый день, английский фрегат поднимет паруса и повезет княгиню Сант’Анна к мрачной неизвестности, затерянной в британских туманах, которая даже не будет иметь привлекательности опасности. Просто ее запрут в каком-нибудь медвежьем углу, вот и все! Может быть, чтобы забыть о ней, если Наполеон не станет проявлять беспокойство…

Пронзительные крики муэдзинов, призывающие толпу к молитве, раздались с заходом солнца. Затем наступила ночь. Шумная жизнь порта постепенно утихала и замерла, тогда как на кораблях зажглись сигнальные огни. Подул холодный северный ветер, который, попадая в каюту, заставил дрожать Марианну, но она не могла закрыть окно, ибо, выглядывая из него, еще различала неясные очертания бушприта корабля Язона.

Вошел с зажженным канделябром матрос, за ним другой с подносом. Они молча поставили принесенное на стол. Очевидно, они получили строгие инструкции. Их лица были до такой степени лишены выражения, что напоминали друг друга, и они ретировались так быстро, что Марианна не успела ни слова сказать, ни шелохнуться.

Она равнодушно посмотрела на стол. Как мало значили для нее и еда, и свет! Любой комфорт в тюрьме не изменит ее неизбежности.

Тем не менее, когда она почувствовала жажду, она налила чашку чая, выпила и хотела налить вторую, когда глухой удар заставил ее вздрогнуть и обернуться. Что-то покатилось по ковру…

Нагнувшись, она увидела простой камень, перевязанный тонким шпагатом, тянувшимся из окна.

С бьющимся сердцем она потянула к себе шпагат, сначала медленно, затем быстрей. Шпагат выбирался, выбирался и закончился узлом, за которым оказался толстый канат. Сразу сообразив, что это значит, и охваченная безумной радостью, она поднесла к губам грубую пеньку и поцеловала как ангела-освободителя. Значит, у нее был еще друг?

Быстро задув свечи, она вернулась к окну и выглянула. Внизу, в густой тени набережной, она как будто заметила человеческую фигуру, но не стала отвлекаться бесполезными вопросами: время не ждало, а она так спешила убежать! Подойдя к двери, она приложила к створке ухо и прислушалась. Глубокая тишина окутывала корабль. Слышалось только легкое поскрипывание его корпуса, когда он покачивался на воде порта. Часовые, возможно, уснули, так как с их стороны тоже не доносилось ни малейшего шума.

В свою очередь, стараясь избежать его, Марианна крепко привязала конец каната к ножке койки, затем с трудом вылезла через довольно узкое окно. Она тут же ощутила, как под невидимой рукой натянулся канат, и потихоньку начала спускаться, стараясь не смотреть в открывшуюся у нее под ногами темную бездну и находя точки опоры на выступах корабля. К счастью, все окна кормовой надстройки были закрыты. Видимо, офицеры отправились на берег, чтобы вовсю использовать единственный свободный вечер.