Тысяча Имен - Джанго Векслер

– Я не знаю, что я видел, – сказал Маркус, уклоняясь от прямого ответа.

– Все вы знаете, – бросил Янус с беглой усмешкой, – просто вы еще не готовы поверить доводам собственного разума. Я, капитан, верю своему разуму, и он говорит мне, что сокровище Короля-демона существует. Теперь мы должны действовать без промедлений, чтобы добыть его во исполнение воли нашего монарха. И, – прибавил он после минутного размышления, – уберечь это сокровище от рук Последнего Герцога.

ВИНТЕР

Проснувшись, Винтер поняла, что затылок у нее раскалывается от боли, во рту стоит вкус сточной воды, а тело требует немедленно посетить уборную.

Бобби лежала рядом, прильнув к Винтер и положив голову ей на плечо. Феор спала в углу напротив, как котенок, свернувшись клубком на груде подушек.

Винтер вывернулась из объятий Бобби – та пробормотала что-то, но не проснулась – и обнаружила, что у нее затекла нога. Винтер тихонько пошлепала по ней, стараясь хоть как-то пробудить к жизни упрямую конечность, и поковыляла в коридор. Обычай хандараев пользоваться большими общими ночными горшками в прошлом уже доставлял Винтер серьезные неприятности. По счастью, в этот ранний час глазеть на нее было некому. От души облегчившись, она ощупью добралась в полумраке коридора до комнатушки, в которой провела ночь со своими юными спутницами.

Кое-что ей все-таки приснилось, но эти сны были странные, бессвязные. В них, само собой, присутствовала Джейн, но, кроме нее, еще и капитан Д’Ивуар, сержант Дэвис и кто-то еще – Винтер уже не могла вспомнить. Что бы ни происходило в этих снах, память о них улетучивалась с каждой секундой.

Открыв Бобби свою тайну, Винтер хотела тем самым отвлечь девушку от мрачных размышлений о том, что с ней произошло, – и замысел удался даже слишком блестяще. Бобби и Феор с умеренным воодушевлением приступили к выпивке – и очень скоро все разговоры о магии и миссис Уилмор были забыты, по крайней мере на время. Винтер, несмотря на всю свою браваду, никогда не была завзятой выпивохой. Всегда оставалась опасность, что, захмелев, она нечаянно выдаст себя. Общество людей, которые уже все знали, удивительным образом раскрепостило Винтер, и, когда накатившая было хандра отступила, девушка с удовольствием ударилась в загул.

Сейчас-то, конечно, удовольствия изрядно поубавилось. Тщетно протирая глаза, Винтер гадала, возможно ли добыть в этом заведении холодной воды – кружку, а еще лучше ведро. Раздвинув тряпичную занавеску, она заглянула в комнату и обнаружила, что Бобби перевалилась на другой бок и мирно похрапывает у стены, а Феор…

Феор уже поднялась на ноги. Глаза ее были открыты, но смотрели как-то странно, как будто хандарайка вглядывалась в нечто далекое, находящееся за стенами таверны. Отрешенный взгляд скользнул по Винтер, но девушка словно не заметила ее.

– Феор! – позвала Винтер шепотом, стараясь не разбудить Бобби. – Что случилось?

Губы хандарайки беззвучно шевелились. Винтер шагнула в комнату, хотела взять Феор за плечо, но едва проход освободился, та сорвалась с места, оттолкнула протянутую руку Винтер и, взметнув занавеску, стремглав вылетела в коридор. От неожиданности Винтер на миг остолбенела, вслушиваясь в дробный топот удаляющихся шагов, а потом от души выругалась.

– Бобби! – рявкнула она. – Подъем!

Глаза капрала тотчас распахнулись, и она, зевнув, села.

– Что такое, сэр? Разве я не…

– Шевелись! – бросила Винтер. – Феор ушла. Надо догнать ее, пока она не попала в беду.

– Есть, сэр!

Бобби резво вскочила на ноги – армейская выучка взяла верх над похмельной вялостью – и вслед за Винтер выбежала в коридор. В соседних комнатах завозились разбуженные постояльцы, кое-где раздались возмущенные крики, но Винтер не обратила них внимания. В общем зале было темно и пусто, Феор ни следа, и Винтер, проскочив через него, вылетела на предрассветную улицу.

По счастью, хандарайка не свернула ни в один из запутанных проулков, которыми был источен весь Нижний город. Даже в этот ранний час народу на улице хватало – в основном торговцы и носильщики, доставляющие заказы. В хлопотливой суете, которая с каждой минутой приумножалась, Винтер разглядела Феор – та скорым шагом двигалась вперед, углубляясь в недра трущоб, все дальше от ворот во Внутренний город.

Только через три улицы Винтер и Бобби сумели нагнать ее, локтями прокладывая себе дорогу в предутренней толпе. Винтер, тяжело дыша, схватила Феор за здоровую руку и рванула к себе, вынуждая остановиться. С каждым вздохом голова раскалывалась от боли, а горло саднило так, словно его надраили наждачной бумагой. «Зверя мне в зад! И чья же это была блестящая идея?»

Феор обернулась, и миг спустя ее отрешенный взгляд обрел осмысленность.

– Что с тобой? – спросила Винтер. – Что случилось?

– Она здесь, – нетерпеливо проговорила Феор. – Пожалуйста, отпусти меня.

– Кто здесь? Куда ты идешь?

– Мать. Я должна ее отыскать. – Феор посмотрела в ту сторону, куда так поспешно направлялась. – Я чую ее.

– Мать? – Винтер все еще хватала ртом воздух. – Но я думала… ты же сказала…

– Я должна пойти к ней, – сказала Феор. Она оглянулась на Винтер, и стало видно, что глаза ее полны слез. – Прошу тебя. Ты не понимаешь.

– Что происходит, сэр? – окликнула Бобби.

Винтер глянула на капрала. Поразительно, но девушка явно куда меньше страдала от последствий ночного кутежа. Она даже не запыхалась.

– Она считает, что нашла свою Мать, – сказала Винтер по-ворданайски. – Не настоящую мать, конечно, а главу их ордена, или что-то в этом духе. И теперь хочет пойти к ней.

Феор снова дернула руку, пытаясь вырваться. Винтер прикусила губу, не зная, как поступить.

– Нам нельзя здесь стоять, – сказала Бобби.

Быстро оглядевшись по сторонам, Винтер убедилась, что девушка права. Троица оказалась в центре всеобщего внимания, взглядов, устремленных на нее, все прибывало, и выражение смугло-серых лиц никак нельзя было назвать дружелюбным. То ли местные жители решили, что два солдата пристают к их соотечественнице, то ли им хватало огульной нелюбви к чужеземцам – но в любом случае дело грозило принять неприятный оборот.

– Нельзя отпускать ее невесть куда одну, – решила Винтер. – Я пойду с ней, а ты…

– Я пойду с вами, – перебила Бобби и улыбнулась. – К тому же я считаю, что вместе нам будет безопасней.

Сил на споры у Винтер не было, да она и сомневалась, что так уж хочет спорить. Она вновь повернулась к Феор.

– Мы идем с тобой, – сказала Винтер. – И никаких возражений.

Феор озадаченно моргнула, затем покачала головой:

– Мать не станет…

– Я сказала – никаких возражений. И пошли уже, хватит тут торчать.

Хандарайка поколебалась, затем коротко кивнула и споро зашагала дальше, а Винтер с Бобби последовали за ней по пятам.