Погасить черное пламя - Мария Гинзбург

Ног ниже колена она не чувствовала, но появилось и новое ощущение – спокойствия и безразличия. Голова стала тяжелой, контуры предметов дрожали и двоились. «Трава», догадалась Коруна. – «Кертель дала мне подышать дымом дурмана». Сама старая ведьма могла задержать дыхание в тот миг, когда ядовитый дым проникал в легкие Коруны. Девушке вспомнились серые, в фиолетовых прожилках цветки, которые она сама собирала для наставницы. И почему-то – та темноглазая эльфка, в сон которой Кертель отправила Коруну. Наверное, потому, что на эльфке была ночная сорочка из серого шелка, которую украшала фиолетовая вышивка. Эльфка что-то кричала ей на прощание, вдруг вспомнила Коруна. Но девушка не успела разобрать, что имнно – старая ведьма грубо выдернула Коруну из сна.

Теперь Коруна догадывалась, что хотела сказать ей темноглазая партизанка, даже в свой сон пронесшая образ лука, слишком прекрасного, чтобы не быть волшебным.

Вспоминая чудовищный бой много лет спустя, Глиргвай больше всего удивлялась, что им удалось пройти анфиладу. Черное Пламя ревел и плевался огнем. Эта часть дворца была деревянной и загорелась охотно. Огонь не угрожал заговорщикам. Между ними и драконом все время висело в воздухе тонкое, прозрачное черное полотенце – поле из мертвой силы, созданное магией Лайтонда. А дышать было почти нечем. Эльфке было жарко даже в легкой новой куртке, и она расстегнула ее. Глиргвай очень жалела, что идти в бой пришлось в ярком, красно-желтом новом костюме. Но Аннвиль забрал всю одежду, в которой Глиргвай ходила обычно – рубашку, свитер и штаны. Ему было легче создать ложную ауру, опираясь на вещи, пропитанные Чи девушки. Эльфка уже бывала в бою и знала, во что превращается одежда по его окончании. Во-вторых, в сером плаще, который унес Аннвиль, Глиргвай бы меньше бросалась в глаза. Но в красно-оранжево-черном буйстве пламени эльфка неожиданно подумала, что лучшего маскировочного наряда ей было не найти, как под заказ – и расхохоталась. Лук заплясал в ее руках, и Глиргвай на миг придержала тетиву, чтобы не разбрасываться стрелами. Стрелы из колчана Хелькара были единственным, что беспрепятственно проходило через завесу из Цин. И они даже вонзались в шеи и головы дракона, хотя Лайтонд был уверен, что они будут отскакивать от бронированной шкуры, как горох. По этой причине Верховный маг Фейре вооружил Рингрина прочным и надежным самострелом. Но принц пока не стрелял, берег болты. В отличие от неиссякаемого колчана Хелькара, запас болтов у Рингрина был не так велик.

Дракон пятился. Время от времени он рвал на глазах у заговорщиков светловолосые тела. Черное Пламя думал остановить врагов, убивая заложников, но он просчитался. Мандречены относились к сидхам более чем прохладно. Глиргвай гибнущие во всполохах пламени светловолосые эльфы напомнили бой в Фаммирен, что только придало ей бодрости и ожесточения. Рингрин тоже не испытывал больших симпатий к серым эльфам, и только Лайтонду было больно. Темная эльфка ощущала эту его боль. О ней кричала каждая нота, вырывавшаяся из аккуратной лакированной свирели Лайтонда. Но эта же музыка странным образом пьянила и толкала вперед, обещая покой, счастье и наслаждение.

Они шли вперед только благодаря музыке Лайтонда – странной, болезненной музыке – и стрелам Глиргвай.

Когда Глиргвай делилась воспоминаниями с Зигфридом, оборотень хмыкнул и сказал:

– Он боялся, что мы повернем. И он держал всех нас своим полем…

И только тогда Глиргвай вспомнила, что номер магического класса по классификации Круга Магов Фейре означает, в том числе, и число разумных существ, волю которых волшебник может одновременно подчинить себе. Заговорщиков было шестеро; а седьмой класс означал «от семи и выше».

Когда они загнали дракона в тронный зал, Рингрин испытал почти облегчение. Лайтонд утыкал столбами тренировочную площадку в замке Лакгаэра так, чтобы она максимально походила на то место, где заговорщикам придется встретиться с драконом. Огромные колонны, во множестве поддерживающие потолок, создавали у темного эльфа иллюзию, что он находится в лесу. То есть почти в безопасности.

И самое главное – теперь Рингрин знал, что делать. Тренировки даром не прошли. И хотя заговорщики собирались застать дракона врасплох, вариант боя в зале то же рассматривался. Принц же всегда чувствовал себя гораздо увереннее, когда события развивались по заранее предусмотренному сценарию; неожиданностей он не любил. Рингрин опасался в спешке, в горячке принять неверное решение и погубить всех тех, за кого он отвечает. Но сегодня он отвечал только сам за себя и за свой, небольшой, хотя и важный момент в операции.

Лайтонд двинулся по центральному проходу, не выпуская из рук дудки. Черное полотенце скрутилось в тугой жгут, которым Верховный маг Фейре хлестал дракона по морде средней головы. Принц темных эльфов же повернул направо. Прячась за колоннами, Рингрин побежал вперед. Эльф миновал среднюю голову раньше, чем она успела обратить внимание на легкую тень. Рингрин оказался напротив морщинистого черного бока. Эльф упал на одно колено и всадил в черную шкуру несколько болтов подряд.

Дракон зарычал. Боковая голова, изогнувшись, дохнула черным пламенем в сторону ничтожного, но назойливого комара. Зал был сложен из гранита и твердых пород мрамора, и гореть здесь, кроме Рингрина, было нечему. Темный эльф шарахнулся за колонну, уже чувствуя, что не успевает. Брови и ресницы принца затрещали.

Кто-то сильно дернул его за воротник модной лиловой куртки. Треснули нитки. Две руки втащили Рингрина в безопасное место. На расстоянии вытянутой руки от эльфа пронеслась волна огня. Принц обернулся, ища своего спасителя. Это оказались Искандер и Владислав. Мандречены увязались за ним, а эльф их даже не заметил.

Принц провел рукой по шее, ощупывая воротник. Он оказался оторван почти наполовину. Рингрин стряхнул с лица остатки ресниц и бровей. Отвратительно завоняло паленой шерстью.

В отличие от каждого из эльфов, Лайтонд не продумывал и не ставил перед мандреченами никаких задач. Верховный маг Фейре не рассчитывал на реальную помощь людей, ни один из которых, к тому же, не обладал магическим даром. Мандречены должны были просто держаться рядом с эльфами, не путаться под ногами и по возможности выжить. Если бы все люди из числа заговорщиков погибли, духи-стражи замка снова обрушились бы на незваных гостей.

И во время прогулки по анфиладе мандречены остро почувствовали свою ненужность. Но мириться с таким положением дел они не собирались. Лайтонд взял в соратники не капризных вельмож. За головами императора вместе с эльфами пошли палач, боевой генерал и выпускник храма Красной Змеи.

Прежде чем Рингрин успел сказать хоть слово, Владислав быстро и деловито натер его лицо какой-то жирной мазью.

– От ожога у вас заплывут глаза, и вы не сможете стрелять, – пояснил он Рингрину.

Принц рассеянно кивнул.

– Давай, братишка, – сказал Искандер. – Мы прикроем.

Рингрин глубоко вздохнул перед тем, как броситься бегом до следующей колонны. Лайтонд уже потеснил дракона, и теперь в центральном проходе можно было увидеть спину Верховного мага Фейре.