Нестандартный формат - De ojos verdes

сына, что предпочитал практически не показываться ему на глаза, хотя Ева чувствовала, что он безумно хочет наладить отношения и возиться с внучкой.

А Руслан…продолжал вязнуть в трясине, не принимая никакой помощи. Его надо было спасать. Но как — больше никто не понимал.

До запланированного старта деятельности студии оставалось каких-то три с половиной недели. В отличие от самого товарища фотографа, который был всё так же безразличен и равнодушен к участи проекта, девушка ездила смотреть помещение и осталась в восторге от ремонта и созданной атмосферы. Специально по телефону громко восхищалась каждой деталью, расхаживая по квартире, чтобы ему было слышно. Но, естественно, всё впустую.

Начало августа ознаменовалось чертой капитуляции, к которой Ева медленно и верно успела подойти. Девушка склонялась к мысли, что, возможно, именно она — а вовсе не Аристарх Станиславович — и является бессменным триггером, напоминающим Руслану о потерянной части жизни, принесенной в жертву из-за нее. И существует вероятность, что, перестав мозолить ему глаза, поможет скорее восстановиться. Решение уйти хотя бы на какой-то период казалось наиболее верным. И она решалась на этот шаг. И вместо того, чтобы спросить напрямую, хочет ли он этого, лишь строила предположения и еще больше накручивала себя, теряя остатки сил… Потому как, видимо, все равно не была готова услышать ответ.

* * *

Поместив ложку в мисочку с подготовленным овощным пюре, загруженная думами девушка медленно двинулась в сторону гостиной, где всё так же днем занимался Руслан в присутствии Богданы, играющей на своей священной территории, из которой всё чаще и чаще норовилась совершить побег, предпринимая попытки перелезть через сетку. Бодя росла смышленой и очень целеустремленной девочкой. Если чего захотела — не отвадить. Капризы под конец всё равно приходилось выполнять.

Вот и сейчас, застыв в дверном проёме, Ева с приоткрытым ртом наблюдала за тем, как настойчиво ища опоры для крохотной ножки, малышка мягко приземлилась на ковер, проворно переместившись через когда-то недоступную высоту стенки манежа. А затем немного попружинила, оценивая свои возможности, пришла к выводу, что расстояние на своих двух не осилит, ибо еще не очень устойчиво держится на ногах, и опустилась на колени, отползая подальше.

Прямо к Руслану, державшему планку на полу. Его голова была опущена, веки прикрыты, а в ушах — бессменные затычки, транслирующие громкую музыку.

Богдана заинтригованно приближалась к отцу, наблюдая за ним. Остановилась в десятке сантиметров от него. Немного подождала, давая тому шанс самому проявить инициативу. Но терпение в ней — не лучшее качество. Она явно не унаследовала эту добродетель от своих родителей. Поэтому, решительно подавшись вперед, малышка положила свою ладошку на мужскую щеку.

Ева просто перестала дышать от этого зрелища. Не шевелилась. Не моргала.

Руслан не сразу понял, что происходит. Боде пришлось несколько раз легонько похлопать по его коже, чтобы привлечь к себе внимание. А потом он открыл глаза, резко поднял их на дочь и застыл. Не мог поверить, что она сама пошла на контакт, столько времени упорно ощетиниваясь при нем. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Кроха немного хмурилась, что-то анализируя.

И внезапно так лучезарно улыбнулась в свои несколько зубиков, торчащих мелкими жемчужинками, что у девушки моментально образовался ком в горле. А в следующую секунду сердце пропустило удар, чтобы сразу же пуститься галопом и разжечь неистовый огонь радостного триумфа, поскольку Богдана прижала пальцы к губам Руслана и совершенно отчетливо произнесла:

— Папа.

Еве показалось, что она не переживет этот момент. От щемящей в груди нежности даже стало больно.

Мужчина поймал ртом малюсенькую ладошку и поцеловал её. После чего очень медленно, словно всё еще боясь спугнуть, принял сидячее положение и потянулся к ней. Не встретив сопротивления, порывисто поднял малышку и с таким неистовым отчаянием прижал к себе, одаривая поцелуями угольную макушку, что девушка не выдержала. Не смогла. Развернулась и бесшумно отправилась в спальню, оставив их вдвоем смаковать полноту воссоединения. А сама присела на краешек кровати и великодушно разрешила соленому потоку затопить её. При этом зачем-то помешивая смесь в пиале, что так и осталась в руках. Не зная, как еще можно выразить это необъятное долгожданное счастье, вызвавшее неимоверное облегчение, пустившее горечь на убыль и давшее почти потерянную надежду. А когда послышался заливистый детский смех, которому вторил и низкий мужской, и сама рассмеялась, решительно смахивая слёзы.

В кармане завибрировал мобильный. Увидев имя звонящей, Ева поспешила ответить:

— Привет, Оксан.

— Ева, ты сидишь?!

— Ну…да… — оценив своё местоположение придирчивым взглядом, она машинально кивнула, экспрессия их доблестного СММ-менеджера часто обескураживала её.

— Это очень хорошо! А теперь ляг и разведи конечности морской звездой, — захихикали на том конце.

— Э-э…что?

— Ева, какой-то шизик выкупил все работы, представленные на выставке! Прикинь, её даже придется свернуть на две недели раньше оплаченного арендного срока!

Девушка неожиданно онемела. Это было слишком невероятным, чтобы быть правдой. Если бывает передоз от счастья, сейчас — именно он.

— Оксан, ты серьезно? — уточнила с опаской. Очень тихо и осторожно, навострив слух и приглядевшись к рисунку на детской ложечке. Какие-то нелогичные, но почему-то жизненно необходимые в этот миг действия.

— Да, конечно! Он даже деньги уже перевел! Мне Рома звонил только что, просил всё проверить и еще раз связаться с покупателем, скинул платежку, сказал, у него сейчас времени нет. Ну, я и связалась! Всё правильно! Это просто нонсенс! Представляешь, какая мотивация для Руслана?!

Почему-то не получалось расслабиться.

— Можно мне тоже взглянуть? Если это кто-то из своих, он только разозлится.

— Я сейчас скину тебе в мессенджер. Лови.

Девушка отключилась, а следом пришло сообщение.

Еву сиюминутно оглушило от рева собственного пульса.

Карен Аракелян.

* * *

Захлестнувшие ее, было, эмоции, скоропостижно схлынули. Умиление, радость, счастье. Все это омрачилось именем, давно ставшим ей ненавистным.

Девушка кормила дочь в прострации, совершенно не замечая бросаемых в нее обеспокоенных взглядов Руслана, который продолжал заниматься в наушниках. Взор у Евы был отсутствующий, она смотрела сквозь Богдану, стремясь постичь, что правильно в этой ситуации. Пару раз даже промахнулась, размазав кашицу по щеке малышки, которая довольно пожевывала.

Видимо, процесс оказал на нее медитативное воздействие, поскольку под конец она решительно поднялась и подхватила ребенка, осознав, как должна поступить.

Наверное, оно и к лучшему, давно пора поставить конец всей нелепице, исходящей от одного злодея. У нее было два варианта: рассказать Руслану и снова вовлечь во что-то, или же хотя бы на этот раз решить вопрос самостоятельно, не втягивая его в разборки. Через полчаса, переодевшись и одев дочь,