Черчилль. Рузвельт. Сталин. Война, которую они вели, и мир, которого они добились - Герберт Фейс

Каким бы удовлетворительным и удачным ни был механизм контроля над Германией, он, безусловно, в конечном счете провалится, если коалиция не придет к соглашению по этому вопросу. Уиннат заметил это в длинном и убедительном послании, которое отправил президенту и государственному секретарю в середине августа. Но когда это заявление, состоящее из семи тысяч слов, было получено, президент находился на Тихом океане, всецело поглощенный ходом войны в этом регионе; остается только гадать, придал ли он посланию хоть какое-то значение, когда прочел его.

Государственный департамент изо всех сил пытался сгладить разногласия в этом вопросе с Военным департаментом и британским министерством иностранных дел. Не считая тех пунктов, улаживание которых, по его мнению, следует предоставить военачальникам, министерство обороны в основном поддержало неожиданно возникшую схему проводимой политики. Но Департамент финансов нашел ее слишком мягкой и счел, что Государственный и Военный департаменты на самом деле готовы оказывать Германии благотворительную помощь.

Насколько сурово президент тогда намеревался обойтись с Германией, видно из меморандума, который он 26 августа послал секретарям Стимсону и Хэллу, отметив некоторые пункты в справочнике, готовящемся для руководства будущим военным правительственным лицам в Германии. Он отмечал:

Стимсон в то время тревожился из-за того, что наши войска входят в Германию, не имея жизненно важных указаний относительно политики, которую следует проводить там. Он уговаривал президента созвать особую комиссию, чтобы оценить уже проделанную работу и подготовить отчеты. Президент тотчас же сделал это, включив в комиссию Хэлла, Стимсона и Моргентау, а Гопкинса попросил проследить за их работой.

На предварительной встрече сотрудников департамента, проведенной 2 сентября в кабинете Гопкинса, были решены многие политические вопросы. Но по двум жизненно важным вопросам Гарри Д. Уайт, выступавший от имени Моргентау (главы Департамента финансов), представил потрясающие предложения. Для точного определения последовательности их обсуждения потребовалось бы пространное и подробное сравнительное изучение текстов, поскольку мы имели в распоряжении серию как незаконченных, так и законченных проектов.

Первая группа предложений Департамента финансов была представлена Уайтом 2 сентября, в субботу перед Днем труда, на встрече сотрудников департамента в офисе Гопкинса. Президент и Моргентау весь уик-энд провели в Гайд-парке. Там президент медленно и тщательно прочел представленный ему проект и сказал Моргентау о некоторых изменениях, которые он хотел бы в него внести (особенно о запрещении в Германии самолетов, обмундирования, парадов). Моргентау на основании этой беседы с президентом и изучения первого проекта Департамента финансов сделал вывод, что экономические меры, обозначенные в нем, недостаточно жестки. Вот его последние слова: «Критически проанализировав наш первый проект, я пришел к выводу, что Рур остается нетронутым, с единственной мерой предосторожности, такой, как международный контроль». Это было не так. Даже первый проект Департамента финансов требовал значительного сокращения промышленной структуры Рура для достижения двух намеченных целей: разрушения военного потенциала и осуществления репараций путем капитальных перемещений. Моргентау хотел быть уверенным, что главные отрасли промышленности Рура будут уничтожены до основания. Изменения, на которых он настаивал, 5 сентября были представлены, вероятно, в устной форме на первой встрече комитета. Потом, после нескольких поправок, они были включены в письменную версию, обсуждаемую 6 сентября на встрече комитета с президентом. Вероятно, дальнейшие изменения внесли в этот проект в ходе превращения его в окончательную версию под названием «Программа предотвращения развязывания Германией третьей мировой войны», которую Моргентау повез в Квебек.

Предложения Моргентау оказались гораздо более жесткими, чем меры, которые предлагали Государственный и Военный департаменты. И все же, я думаю, можно оспаривать, что это было лишь отдаленное приближение к курсу, намеченному в Тегеране Рузвельтом и Сталиным.

Департамент финансов предусматривал передачу обширных немецких территорий другим странам: Силезии и Восточной Пруссии – Польше и Советскому Союзу; Саара и прилегающего района – Франции; территории севернее Кильского канала – Дании. Рур и Кильский канал предполагалось сделать международной зоной, которой будет разрешено торговать с рейхом. Оставшуюся часть Германии предполагалось разделить на два государства, северное и южное. Департамент финансов явно стремился провести в жизнь идеи Рузвельта: задачи гражданской администрации и поддержание порядка на всех территориях должны быть возложены на соседей Германии, что позволит вывести американские войска в возможно короткий срок.

Предложения Департамента финансов в экономической сфере вызвали противоречия, определившие весь ход обсуждения этого вопроса. Департамент предлагал:

1) не делать ничего, что бы поддержало экономику Германии и облегчило условия, в которых может оказаться немецкий народ;

2) демонтировать тяжелую промышленность Германии и распределить ее в качестве репараций либо уничтожить, особенно заводы Саара и Рура.

Версия, обсуждаемая с президентом, выглядела так: «Этот регион [Рур] должен быть не только лишен существующей в настоящее время промышленности, но так ослаблен и находиться под таким жестким контролем, чтобы не смочь в обозримом будущем стать промышленным районом. Это гарантируют продуманные меры. В частности, в короткий период, по возможности не дольше шести месяцев после прекращения военных действий, все промышленные предприятия, не уничтоженные в ходе военных действий, должны быть полностью демонтированы и удалены из региона или полностью уничтожены. Из шахт должно быть вывезено все оборудование, а шахты полностью разрушены. Далее. Регион должен быть превращен в международную зону…»

На очередном заседании комиссии 5 сентября Моргентау представил свои суровые предложения. Хэлл настаивал, чтобы не принимать никаких решений по разделу до тех пор, пока не прояснится внутренняя ситуация в Германии и мы не узнаем точку зрения Британии и Советского Союза. Его позицию по отношению к Германии нельзя было назвать ни мягкой, ни снисходительной.

В меморандуме, подготовленном Государственным департаментом для президента 4 сентября, соответствующий параграф гласит: «Первостепенными целями нашей экономической политики [по Германии] являются следующие: 1) уровень жизни населения Германии не должен быть выше уровня выживания; 2) экономическое положение Германии как сильной державы должно быть нивелировано; 3) экономика Германии должна быть ориентирована на зависимость от импорта и экспорта, чтобы не иметь возможности собственными средствами начать выпуск военной продукции».