ЦРУ и мир искусств. Культурный фронт холодной войны - Фрэнсис Стонор Сондерс

После уточнения, в чем же заключалась «истеричная брань», Набоков спросил: «Что же нам делать дальше?.. Мы предлагаем вам попытаться добиться от мисс Хан корректировки статьи, что предполагает полное изменение тональности и исключение из неё самых оскорбительных моментов. Помимо статьи мисс Хан вам следует опубликовать другую статью, раскрывающую ту американскую точку зрения на китайскую проблему, которая преобладает на высоком и достойном уровне, и написанную в более краткой форме. Если же это не представляется возможным, мы считаем, что статью мисс Хан следует отклонить, а этот важнейший вопрос повторно поднять позднее, доверив дело людям, которые сумеют более ответственно, чем мисс Хан, представить американскую точку зрения»[806].

На случай, если этого замечания было бы недостаточно, 19 августа недавно назначенный заместитель секретаря Конгресса, агент ЦРУ Уоррен Мэншел передал список предлагавшихся поправок к статье. «Мы все здесь согласны, что было бы неблагоразумно публиковать эту статью, - писал он. - Если же ваши намерения непоколебимы, и статье предстоит увидеть свет, то корректировка следующих разделов является минимальным условием её публикации»[807].

Далее следовал исчерпывающий список сомнительных разделов статьи с подробными ремарками, написанными рукой Мэншела. Тем не менее, он ещё раз предложил редакторам хорошенько всё обдумать, предупреждая, что «Ханн может задать жару». Статья в итоге так и не была опубликована. Причины этого, о которых так и не узнали читатели и спонсоры «Инкаунтера», делают правдоподобными более поздние утверждения, что в журнале «в случае, если правда была неприятна для Советского Союза, она выпячивалась; там же, где она была невыгодна Соединенным Штатам, - смягчалась»[808].

«Г-н Ермилов, перевернитесь в гробу -

вы взяли деньги ЦРУ!»

Николай Набоков

Вскоре после событий с Макдональдом Мелвину Ласки предложили сменить Ирвинга Кристола в «Инкаунтере». Джоссельсон, который по-прежнему хотел занять место Кристола, был рад, когда Ласки согласился взять на себя работу в Лондоне. И Кристол принялся сибирать багаж. Джоссельсон наконец почувствовал уверенность, что политическая сторона журнала в надёжных руках. Не было бы никакого оправдания и никакой потребности для Управления, чтобы вмешиваться. Едва устроившись на редакционном стуле, Ласки узнал от Фредерика Уорбурга, что зарплата Спендеру выплачивалась Британским обществом за свободу культуры, «хотя такой организации в действительности не существовало»[809]. Учитывая, что «Инкаунтер» уже выполнял функции, под которые Британское общество и создавалось, оно вскоре прекратило функционировать. Но это была полезная ширма для субсидий МИ-6, основным проводником которых сейчас являлся Виктор Ротшильд. Переписка между Ротшильдом, Уорбургом и Маггериджем демонстрирует, как деньги (750 фунтов стерлингов в квартал) сначала поступали на счёт Ротшильда в Сент-Эдмундском отделении Вестминстерского банка, затем переводились на личный счёт Секера и Уорбурга, после чего оказывались в банке «Барклайз» на счету Британского общества, которое уже в качестве «пожертвования» передавало такую же сумму в «Инкаунтер». В июле 1960 года Фредерик Уорбург предложил заменить «эту сумасшедшую процедуру оплаты через несуществующее общество с двумя участниками, Малкольмом Маггериджем и Ф. Дж. Уорбургом» «прямым переводом средств между домом Ротшильда и Пантон-хаус»[810](адрес «Инкаунтера»).

Удивительно, но все годы, что Спендер работал в «Инкаунтере», его ежегодная зарплата неизменно составляла 2500 фунтов стерлингов. «Она никогда не изменялась в течение всего времени его работы там, - вспоминала Наташа Спендер. - Именно поэтому ему и пришлось взяться за всю эту работу в Америке».

Одним из следствий столь скудной зарплаты Спендера стало то, что ему пришлось искать другие способы повысить свой доход, в частности, он занялся международным обменом лекциями. Это означало длительные отсутствия в офисе «Инкаунтера», что вполне устраивало Ласки, давая ему возможность преспокойно заниматься политической стороной журнала. Основной целью Ласки, кажется, было подвести журнал поближе к той группе мыслителей и политиков от лейбористской партии, которых тайные стратеги давно признали «наконец осознавшими, что практического социализма в США, видимо, больше, чем в лейбористской партии, если под социализмом понимать личное благосостояние вместо доктринёрской классовой борьбы, памятуя при этом, что американский рабочий зачастую является более обеспеченным, чем его британский коллега, и к тому же более свободным человеком. Другими словами, [они] сейчас приходят к пониманию американского динамического демократического капитализма»[811].

Престиж лейбористской партии достиг максимума в конце Второй мировой войны, принеся ей победу с подавляющим большинством голосов на всеобщих выборах 1945 года и отправив тем самым Черчилля в отставку. Но к трагической зиме 1947 года энтузиазм уже был на спаде, холодная война также внесла существенный раздор в партию. Левые силы разделились на антисталинистов и тех, кто хотел пойти навстречу Советскому Союзу, правые же верили в необходимость борьбы с коммунизмом. Вторая группа организовалась вокруг журнала Socialist Commentary и имела среди своих самых знаменитых участников ДэнисаХили, Энтони Крослэнда (Anthony Crosland), Риту Хинден (Rita Hinden) и Хью Гайтскелла. Это была группа, известная как «ревизионисты» - за своё желание модернизировать лейбористскую партию, включая отмену знаменитого «IV пункта» положения о национализации, что позволило ЦРУ попытаться притянуть британскую политическую мысль к своему представлению о будущей модели Европы. Планы США были чётко обрисованы в последовавших американских внешнеполитических доктринах: консолидация Атлантического альянса и Европейского оборонительного сообщества и создание Единого торгового пространства - это были цели, которые требовали от стран Европы пожертвовать определённой частью национального суверенитета в пользу коллективной безопасности. Но вашингтонские стратеги хорошо знали традиционное отношение Англии к собственному суверенитету. Один из докладов Государственного департамента завершался такими пессимистическими словами: «...едва ли можно сказать, что Соединённое Королевство с удовольствием откажется от каких-либо суверенных прав в интересах коллективной безопасности, за исключением тех, от которых было вынуждено отказаться, следуя логике обстоятельств»[812].