Дракон, который боялся летать - Мария Сакрытина

Некоторое время спустя, когда они снова остались одни, Кейн наблюдал, как Сильвен уплетает утку — с аппетитом и попыткой соблюдать манеры. Попыткой, впрочем, тщетной. И всё это запивает виски, как водой.

— Давно было интересно, зачем алкоголь? На дракона он ведь не действует. Или у полукровок не так?

Сильвен пожал плечами, вытирая губы салфеткой.

— Мне нравится вкус. Кстати, дрянь у тебя виски.

Кейн вздохнул.

— Ещё бы. Вино, говорят, ещё гаже. Я держу его только для вида. Просто это тело быстро пьянеет. Мне не нравится.

— И жена у тебя для вида? — Сильвен бросил на мэра быстрый взгляд.

Кейн поморщился.

— Нет, жена уже была…

— Как ты это сделал? — перебил дракон. — Как дух в сказках? Влез в тело настоящего Криса Кейна? И кстати, разве феи не женщины?

Мэр рассмеялся.

— А тебе самому не забавно, дракон, читать человеческие сказки? О похищенных принцессах и славных рыцарях? Правды в них столько же, сколько в прекрасных феях, сводящих с ума неразумных юношей.

— Но почему же неразумных? — Сильвен потянулся к свиной вырезке. — Если фея действительно прекрасна…

Кейн с улыбкой покачал головой.

— Дастису ты бы понравился.

— Да что вы все заладили — Дастис, Дастис! — вскинулся дракон. — Я не он! Хватит!

Кейн подвинул ему фаршированного яблоками гуся.

— Попробуй, не-Дастис. Мой повар чудесно с гусями управляется. Паштет, например… Хм, что-то я его здесь не вижу. Ну ничего. И я не желал тебя сравнивать, просто Дастис — последний дракон, с которым я разговаривал. Он подарил мне это место. Тогда ещё не город, здесь рос замечательный лес, мне нравилось…

— Это ж когда было? — вырвалось у Сильвена.

— Давно. Тогда мне не приходилось… Как ты сказал? Залезать в чужие тела.

— И что изменилось?

Кейн облокотился о стол, посмотрел печально — непривычно для толстяка-мэра.

— Люди.

Сильвен взглянул на гуся, потом решительно отвернулся. Вместо этого уставился на Кейна — так напористо, словно заставлял себя не отводить взгляд.

— Так, давай-ка по порядку. Я, конечно, знаю, что драконы не единственные волшебные существа в этом мире, но как-то не ожидал… А почему ты о себе в мужском роде, кстати? Феи не женщины? В смысле… Ну, как-то же вы размножались…

Кейн, не дослушав, рассмеялся. А потом неожиданно сказал:

— Знаешь, если забыть про тело этого увальня, я легко могу представить, что снова беседую с Дастисом. Ты правда очень на него похож.

— Ещё раз сравнишь меня с этим ублюдком, и твой «увалень» пострадает, — спокойно сказал Сильвен в ответ. — Я предупредил.

Кейн покачал головой.

— Будь по-твоему. Что же касается размножения… Это уже неважно, но я отвечу: мы выбираем пол по желанию. Мне привычнее сейчас мужской. Думаю, не нужно объяснять, почему.

Сильвен моргнул.

— В смысле, по желанию?

— Мы гермафродиты, — улыбка Кейна стала шире.

— А… — Сильвен снова моргнул. — То есть, неразумный юноша под юбкой прекрасной феи мог найти… чёрт!

Кейн рассмеялся. Потом признался:

— Мы никогда не крали юношей. Как и девушек. Люди нам неприятны. Скажи, ты завёл бы у себя змею в качестве питомца?

— Люди сравнивают со змеями драконов, — задумчиво отозвался Сильвен.

— Люди. — Кейн поморщился.

— Если ты их так не любишь, зачем залезла… залез в Кейна? — В сумраке глаза дракона мерцали, словно отблеск далёкого огня.

Кейн вздохнул.

— Потому что они охотятся за мной. В Штальсборге знают, что я жив, что я последний из своего рода. Думаешь, почему я выбрал именно это… — Мэр окинул себя быстрым взглядом, — тело? Потому что здесь меня не будут искать. Сравни хрупкую прекрасную деву, какими сейчас видят фей, и… это?

— То есть… — медленно начал Сильвен. — В Штальсборге знают, что феи умеют… вселятся в людей?

— В Штальсборге знают не только это. И не «феи», — поправил Кейн. — «Фея». Я последний. Других давно нет. Ты хочешь об этом послушать?

Сильвен нахмурился.

— Нет. Скажи лучше вот что: ты знаешь, что Штальсборг — главный соперник Каэлии?

— А почему, ты думаешь, я живу именно здесь, — усмехнулся Кейн. — Их шпионов тут меньше.

Сильвен задумчиво побарабанил пальцами по столу.

— А если наш король предложит тебе защиту, ты будешь служить ему?

Глаза Кейна расширились — и гневно блеснули.

— Служить? Я не склонился ни перед кем, а мне уже минула тысяча лет, дракон. Я не склонюсь и перед твоим королём. Человеком.

— Не склоняйся. — Сильвен подался вперёд. — Сотрудничай. Или ты настолько ненавидишь людей, что не можешь представить их даже союзниками?

Кейн замер. Потом сказал тихо, спокойно:

— Глупый дракон. У Дастиса был союзник-человек…

— Он не был союзником, он был слугой, — перебил Сильвен. — И с тех пор прошли века. Люди меняются. Послушай, фея, если хоть половина рассказов о твоём племени правда, Каэлии не помешает такой союзник, как ты. Ты же не любишь Штальсборг? Вот и мы тоже.

Кейн помолчал, рассматривая Сильвена — словно дитя, рассуждающее о политике.

— Союзник? Юный дракон, союзникам доверяют. Не боишься доверять мне?

Сильвен усмехнулся. Потянулся и сделал странный жест пальцами — словно ловил что-то невидимое. Судя по изменившемуся лицу Кейна, поймал.

— Не боюсь. Ты не всесильна, иначе бы не скрывалась. И ты на самом деле не так нужна моему королю, как он тебе. Признай это. Или твой тысячелетний разум высох со временем?

— Пусти, — прохрипел Кейн.

Сильвен с усмешкой повернулся к столу и всё своё внимание уделил тому самому гусю с яблоками. Мастерство повара и впрямь было выше всяких похвал — мясо буквально таяло во рту.

— Драконы, — вздохнул Кейн. — Сила, и никакого изящества. Послушай, Дас… Сильвен. Ты же не можешь говорить за своего короля. Сомневаюсь, что ему придётся по вкусу стать моим… союзником. Скорее, господином.

— Роберту?.. Уф, это божественно! Мои комплименты повару… Нет, Роберт нормальный. Да и ты, фея, ничего не теряешь. Я ведь о тебе уже знаю.

— Придётся искать другое тело, — мрачно пробормотал Кейн.

— Если договоришься с Робом, не придётся вообще ни в чьём теле сидеть. Бр, это даже представлять мерзко. Кстати, а настоящий Кейн вернётся, когда ты из него вылезешь? Или он уже того, дохлый?

— Будь он мёртвым, тело бы тоже погибло, — ответил Кейн, но по лицу было понятно, что его мысли далеко. — Дракон, я никогда не поверю человеку. Даже если он почему-то верит мне.